Воин Огненной лилии

– Приходите утром, – ответила женщина и положила руку на ребро двери, явно собираясь захлопнуть.

– Постойте, – Эри подалась вперед. – Я здесь работала три года назад. Прошу вас. Загир меня узнает.

Женщина смерила её недоверчивым взглядом, но в здание всё же пустила.

– Он часто допоздна работает, – сообщила она в коридоре. – Да и я на ногах вечно, потом всё опухает.

– Попробуйте заварить листья брусники, – посоветовала Эри, – и пить в течение дня.

Женщина усмехнулась чему-то своему и, проводив её до знакомого кабинета, постучала в дверь сама.

– Да-да, – послушался чуть охрипший голос.

Голова Загира поседела полностью, но глаза смотрели по-прежнему живо и молодо.

– Тут... – начала было её сопровождающая, но лекарь поднялся из-за стола.

– Кого я вижу, – он улыбнулся и, обратившись к женщине, добавил: – Дарья, принеси-ка нам чай... А лучше, сразу ужин. Тебе поди ночевать негде?

Настал Эрин черед улыбаться. Выбравшись из-за массивного стола, Загир шагнул к ней, и они коротко обнялись.

– Ты вроде как выше стала, – отметил лекарь, на что она лишь пожала плечами, не переставая улыбаться.

Лишь когда Дарья оставила подносы с ужином на столе и удалилась, прикрыв за собой дверь, Эри решилась снять капюшон и показать острые уши.

– Так и скрываешься? – заметил Загир, качнув головой.

– Нет, – Эри повесила плащ на спинку стула. – Но не хочу вас подставлять. Мир с эльфами, может, и заключен, но раздражение никуда ведь не делось.

Лекарь чуть улыбнулся и, потянувшись к подносу, взял кружку с чаем.

– Последнее, что я о тебе слышал, – сказал он, – было о бегстве из тюрьмы.

– А как же убийство короля? – Эри взяла с подноса ломоть свежего хлеба.

– А причем тут ты? – не понял лекарь.

Весь вечер они разговаривали о приключениях Эри в Толлгарде, о политике Лансии, о войне и мире с эльфами, о бедном урожае, взлете цен и безрадостном будущем. Когда стали появляться одержимые, Ланкас не обошло стороной. Город сильно поредел, и хотя Охотники сумели-таки навести порядок, доверия к вернувшемуся королю это не вызвало. Про Хинта ходили слухи, что он сам восстал из мёртвых и теперь даже не человек.

– Никто так и не знает, чем всё это объяснить, – Загир развел руками. – Обычные люди вдруг сходят с ума, а покойники вылезают из могил. Сейчас, конечно, таких случаев меньше, но всё же после заката на улицу лучше не выходить. Только проходимцам теперь и раздолье с их фальшивыми амулетами.

– Против демонов? – спросила Эри, думая о другом.

– Это сегодня они говорят о демонах, а завтра, глядишь, и в магию начнем верить! Вместо прогресса, скатываемся в дремучую темноту...

Эри была бы и рада рассказать о той стороне, Арго и Огненной лилии, но теперь боялась, что Загир и её сочтет за одержимую. Потому слушала и задумчиво молчала. Плавно беседа перетекла на общих знакомых. Вспомнили работниц лечебницы, и как немного их теперь осталось. Когда в Толлгарде начал заправлять Гаюс Ловкий, в Ланкасе тоже начались беспорядки, и уже местные банды делили власть. Половину дворян, если не больше, подняли на вилы. Но пострадал и простой люд, многие бежали из города, и саму лечебницу пришлось на несколько месяцев закрыть.

– Я её предупреждал, – вздохнул Загир, когда Эри спросила о Наште. – Она слишком поздно опомнилась, болезнь было уже не остановить. Практически у меня на руках умерла.

– А Элисон? Я видела, что стало с «Орлиным глазом».

– Таверну разгромили одной из первых, но дела у Лис и до того шли неважно. После твоего бегства её как подменили, ходила словно не в этом мире. Говорят, её кухарка начала подворовывать. А как Нашта слегла, делами уже никто не занимался.

– Но сама она жива? – осторожно спросила Эри.

Загир пожал плечами.

– Пару раз я порывался узнать у Тирка, что там да как, но сын со мной не разговаривал почти до самой войны. Всё злился, что я ему про тебя не сказал.

Упоминание Тирка заставило Эри опустить глаза. Она открыла было рот, но Загир продолжил:

– Не всё в жизни, как мы хотим, – философски заметил он. – Хорошо хоть перед призывом успели поговорить и как-то примириться. Если больше никогда его не увижу, так хоть знать буду, что зла он на меня не держит.

– Мне очень жаль, – сочла нужным сказать Эри.

Загир посмотрел на неё с удвоенным вниманием, словно пытаясь прочитать по лицу, знает ли она что-то. В кабинете повисло долгое молчание. Она хотела бы рассказать ему, что Тирк попал в эльфийский плен, затем бежал и перебрался в Аргон, где и погиб от одержимости, но слова застревали в горле. В какой-то момент ей показалось, что лекарь и сам всё понял.

– Ну что, – сказал он, кашлянув. – Найдем тебе комнату на ночь?

Эри подскочила на ноги и торопливо сказала:

– Спасибо вам!

***

Мелисса указала в объявлении, что найти её можно, спросив в лавке бакалейщика. Рикки сомневался, стоило ли за это браться, но на следующий день ноги сами привели на рынок. Здесь ему действительно подсказали, и дальше маршрут пролегал в палаточный городок, раскинувшейся на бывшей площади Свободы. Тысячу лет назад здесь сожгли Оринга Найтингейла, предводителя восстания эльфов. А сегодня площадь была заполнена шатрами и палатками разных цветов и размеров. Пахло отходами и гнилью.

Зарингхалд был строг начнет налогов, и все, кто был не в состоянии заплатить, выселялись из домов. Они уже обсуждали с Грэем, что, захватив эту территорию, установят новый порядок. В пустующих домах нет недостатка, разве что некоторые придется чистить от одержимых. Не сразу, но всех можно будет переместить из палаток.

Полубеззубый мужчина сидел, привалившись к столбу с указателями, и просил у прохожих подаяния. Щедро заплатив, Рикки попросил его присмотреть за лошадью, а заодно и узнал, где именно поселилась Мелисса.

Бездомные смотрели на него волком, и Горностай для верности положил руку на эфес меча. Никто, впрочем, не решался подходить к нему. Шатёр в бело-красную полоску выглядел чище и новее других. Приблизившись, Рикки услышал стоны. Решив, что кому-то плохо, он отдёрнул было вход. На старом матрасе, лежащем прямо на булыжнике, в объятьях сплелись двое.

Смутившись, Горностай торопливо отступил, но его уже заметили.

– Кто там? – крикнул мужчина.

– Простите, – отозвался Рикки. – Мне нужна Мелисса. Но я подожду, – добавил он.

Ждать, правда, долго не пришлось. Из палатки показался молодой парень, а за ним женщина. Выглядела Мелисса на добрых десять лет моложе сестры, оказавшись куда красивее и изящнее.

– Я по поводу вашего объявления, – сообщил Горностай, всё еще красный от смущения.

– Вижу, у тебя дела, – молодой человек поцеловал Мелиссу в висок и, заправляя рубашку в штаны, зашагал прочь.

Женщина окинула Рикки оценивающим взглядом.

– Проходи, – она кивнула. – Угостить, правда, нечем.

Внутри палатки всё было по-простому. Кроме матраса, здесь обреталась тумбочка с двумя ящиками, две табуретки и кучка одежды в углу.

– Я виделся с вашей сестрой, – начал он прямо.

– Ко мне лучше на «ты», – Мелисса обворожительно улыбнулась. – Ты присядь, – она пододвинула в его сторону табуретку. – Догадываюсь, что Мэр тебе наплела.

Рикки сел и, скрестив на груди руки, проговорил:

– Выслушаю и вашу версию.

Младшая сестра долго и подробно рассказывала, как годами ухаживала за нездоровой и капризной женщиной. А Мэрион появилась из неоткуда и сразу настроила мать против неё.

– До её появления мы никогда не ссорились, – уверяла Мелисса. – А теперь я вынуждена прозябать в грязи и нищете.

«Но не в одиночестве», – отметил про себя Рикки, вспомнив молодого человека. Вслух же он сказал:

– Зарингхалд больше не существует, и эта территория теперь под присмотром Грэйхалда. Вскоре мы начнём расселять людей, вам просто нужно еще немного подождать.

– Правда? – обрадовалась Мелисса. – Значит, и дурацкая бумага теперь не действительна?