Проездом

В маленькую переднюю выбежала собачка-коротконожка, на кривых лапах, и стала ласкаться к Стягину. За ней показался мальчик лет трех, с большою головой, в опрятной блузе, и улыбнулся гостю большими, круглыми глазами.

– Неужели пешком? – раздался голос Лебедянцева.

– Пешком, – весело ответил Вадим Петрович, – от самого дома.

Лебедянцев расхохотался и крикнул на собаку.

– Дружок! Не приставай!.. Колька, – приказал он сыну, – беги наверх и скажи Вере Ивановне, что пора кончать урок. Каков у меня бутуз? – спросил Лебедянцев Стягина, когда они проходили зальце, где стол был чистенько накрыт к обеду. – Ты, брат, лишен родительского нерва. Пойдем в кабинет, отдохни… Не очень ли ты уже понадеялся на себя? Ведь это страшенный конец!

То, что Лебедянцев звал своим кабинетом, была узенькая комнатка, в одно окно, с кушеткой и стареньким письменным столом.

– Приляг, приляг сюда!

Стягин прилег на кушетку и оглядел голые стены комнатки. Ему стало совестно за бедность своего товарища, за эту выносливую и приличную бедность.

– Скоро вернется жена твоя? – тихо спросил он искреннею нотой.

– Она совсем наладилась… если только не будет рецидива.

– Да ведь это проходит с беременностью?

– Проходит.

– И какое счетом чадо будете вы ожидать?

– Пятое!.. Да одно умерло.

– И тебя не страшит такая цифра?..

Вадим Петрович не договорил.

"Нечего умничать, – поправил он себя мысленно, – лучше войти в их положение…"

Где-то, сверху, заскрипели ступеньки лестницы; он узнал шаги Веры Ивановны и тотчас же вскочил с кушетки.