Проездом

Дверь широко распахнулась, и Стягин увидал свою парижскую подругу, за ней ее служительницу: Лебедянцев и Вера Ивановна остались в передней, куда дворник Капитон, мальчик Митя, извозчик и еще кто-то начали вносить один за другим баулы, сундуки, мешки и картонки, всего до четырнадцати мест. Перевезти их понадобилось на трех извозчиках, кроме четырехместной кареты.

– Bonjour, mon ami! – раздался оклик Леонтины, и она скорым шагом подошла к кушетке, укутанная в боа, но в очень легкой заграничной шубке и в шляпке с цветами.

От нее пахнуло на больного морозным воздухом, и он сделал инстинктивное движение руками, как бы желая оттолкнуть ее.

Это была сорокалетняя, толстеющая женщина, с помятым лицом, коротким носом и большими зеленоватыми глазами. В вагоне она не успела подправить себе щеки и остальные части своего лица, а только напудрилась, и запах пудры сейчас же перенес Стягина в Париж, в ее квартиру, всю пропитанную этим запахом.

– Mais tu vas bien! – вскричала она, повернулась к своей горничной, одетой так же легко, и затараторила насчет своего багажа, перебивая себя и беспрестанно кидая вопросы Стягину.

Он все морщился. Ему хотелось сказать, чтобы они поскорее обе ушли из его комнаты и сняли с себя шубы, от которых шла морозная свежесть. И сразу ему вступило в оба виска от этого трещанья, которое он, однако, выносил целый десяток лет.

– Bonjour, monsieur! – непочтительно крикнула ему Марьета. – Est ce ici la chambre de madame?

Он, не скрывая своего недовольства шумным вторжением обеих женщин, услал Марьету, сказавши ей, что спальня ее госпожи по той стороне площадки.

Леонтина присела на кушетку, объявила прежде всего, что ей страшно хочется есть, а потом нагнулась и потише спросила, кто блондинка, приехавшая встретить ее? Она повела своими широкими, потрескавшимися в дороге губами и прищурила один глаз.

– ?a me parait louche! – сказала она.

Стягин объяснил ей, что "mademoiselle V?ra" – образованная девушка, из очень почтенной семьи, согласившаяся быть его чтицей, что она провела даже двое суток сряду в качестве его сиделки.

Это сообщение не очень тронуло Леонтину. Она только щелкнула языком, быстро встала, вся потянулась и крикнула:

– Mon Dieu! Quel sal pays que votre sainte Russie!

Возглас парижанки, вылетевший неожиданно, рассердил Стягина. Он даже покраснел и готов был сказать ей что-нибудь очень неприятное; но в эту минуту вошли Лебедянцев и Вера Ивановна.

С Лебедянцевым Леонтина уже говорила на площадке. Она знала, что он приятель Стягина, и обошлась с ним ласково; но по его французскому языку тотчас сообразила, что он человек не светский, по платью приняла за бедняка, которого нужно привлечь к себе на всякий случай.

На вокзале Вера Ивановна сейчас же узнала ее и подала карточку Вадима Петровича. Леонтина всю дорогу говорила с ней, как говорят с гидами, присланными из отеля.

– Вера Ивановна, благодарю вас, – приветствовал Стягин Федюкову и протянул ей правую руку, которою он свободнее владел. – Еще раз простите за беспокойство.

– Мадам, – пригласил Леонтину Лебедянцев, выговаривая ужасно по-французски, – ву зет серви!

– Не угодно ли и вам откушать? – пригласил Федюкову Стягин, продолжая говорить с ней по-русски.

– Благодарю вас, – ответила Вера Ивановна своим сдержанным тоном. – Позвольте мне удалиться. Теперь моя роль покончена.

– Полноте, я на это не согласен! – с живостью вскричал Стягин. – Пожалуйста, завтра, хоть между завтраком и обедом, придите почитать мне газеты. И целая книжка журнала лежит неразрезанной.

Леонтина вдруг прервала его:

– Mademoiselle parle fran?ais. Pourquoi ce charabia?

Вышла неловкая пауза. Стягин сказал Леонтине, что завтрак ее ждет, еще раз протянул руку Вере Ивановне и, когда она уходила, крикнул ей:

– Пожалуйста, завтра. Не забудьте!

Леонтина пожала плечами и, уходя, в присутствии Лебедянцева, кинула:

– ?a, c'est du propre!