Честь Рима

— Как ты думаешь, это сделал тот, кто нас ищет? — спросил Макрон.

— Я так не думаю. Смотри. — Катон указал через отверстие. Во мраке они смогли разглядеть открытые ящики и разбросанные корзины, окруженные разбитой керамикой и рулонами дешевой ткани. — Скорее всего, мародеры. Может быть, одна из мелких банд, или просто местные жители, воспользовавшиеся творившимся вокруг хаосом.

На углу перекрестка они остановились. Справа и слева простиралась широкая улица, но Катон искал более незаметный подход к постоялому двору, где разместилась царская чета иценов. На противоположной стороне переулок вел в район, обслуживающий проходящую торговлю корабельных команд и менее состоятельных гостей города. На узкой дорожке располагались трактиры, бордели и мелкие храмы, где за дешевую цену клиент мог получить место для ночлега на изношенной подстилке. Более сомнительные заведения можно было найти в узких переулках, отходящих от переулка.

Всего за несколько дней до этого район процветал, жаровни и сальные свечи освещали питейные заведения и веселящихся людей ярким красным светом. Теперь же здесь было темно и тихо. Лишь дважды Катон и Макрон сталкивались с другими людьми. Первый пытался открыть ставни лавки с помощью деревянного рычага, но бросил его и убежал, как только заметил двух людей, крадущихся к нему. Вторым был пьяница, прикорнувший в арочном дверном проеме трактира, его храп оповестил их о его присутствии задолго до того, как они его увидели.

Были и трупы. Один человек лежал лицом вниз в сточной канаве, идущей по улице, а чуть дальше, на небольшой открытой площадке вокруг общественного колодца, лежало еще несколько человек. Все они были раздеты, и их тела тускло блестели, как некрашеные мраморные статуи. Катон мог различить раны на их плоти, омытые дождем, который прошел накануне. Он остановился и присел на корточки возле одного из трупов, лежавшего на боку, и приподнял холодную плоть предплечья, чтобы лучше разглядеть клеймо на коже. Чуть ниже локтя была хорошо видна татуировка, изображавшая голову скорпиона.

— Человек Мальвиния, — пробормотал он, вставая.

Макрон бегло осмотрел другие тела. — Все они из одной банды.

— Мы должны быть на участке Цинны. Вот почему тела оставили здесь. Люди Мальвиния не посмеют их забрать. И они служат предупреждением местным жителям. Вот что случается с теми, кто выступает против Цинны.

— Очень мило.

Они двинулись дальше с еще большей осторожностью, петляя по району, пока не наткнулись на еще одну улицу пошире, ведущий вверх от реки, которая, по мнению Катона, должна была привести их к стенам штаб-квартиры претора. Держась, как и прежде, обочины улицы, они пробрались в более процветающую часть города, где стояли скромные городские дома в привычном римском стиле — внушительные дверные проемы между арендованными лавками, выходящими на улицу. Впереди Катон различил зубцы стены штаба.

— Мы близко, — прошептал он Макрону. — Место называется «Красный кабан».

— Хорошо. Мне не помешает выпить. От всех этих перебежек меня мучает жажда.

Трактир они нашли довольно легко, поскольку он был самым большим из всех подобных заведений, которые человек видел в Лондиниуме. Это было одно из немногих зданий с верхним этажом, построенное с трех сторон вокруг большого двора. Судя по затхлому запаху, внутри находились конюшни, где содержались лошади и мулы более состоятельных клиентов. Катон осторожно проверил ворота во двор и не удивился, обнаружив, что они заперты. Двери питейного зала тоже были заперты.

— Как, во имя Плутона, мы собираемся попасть внутрь? — прорычал Макрон. — Любой бы подумал, что они хотят держать новых клиентов на расстоянии.

— Или защитить тех, кто у них уже есть. Идем, здесь должен быть какой-то путь вовнутрь.

Они обошли постоялый двор снаружи, пока не услышали мужские голоса изнутри, говоривших на местном языке. В конце стены был небольшой сток, ведущий из конюшни, и Катон остановился возле него.

— Мы можем войти отсюда.

Макрон принюхался к едкому запаху, поднимающемуся из стока.

— Через эту гадость? Отвали.

— Другого пути нет, чтобы не привлекать слишком много внимания. Мы не можем позволить себе быть обнаруженными патрулем одной из банд, пока мы будем спорить с трактирщиком. Я пойду первым.

Катон снял плащ и пояс с мечом и свернул их в сверток, который передал Макрону.

— Передашь его мне, когда я пройду, вместе с твоими вещами.

Затем, опустившись на колени, он более внимательно осмотрел сток. Его высота не превышала полуметра, и сточные воды непрерывно вытекали на улицу. Стиснув зубы, он опустился на землю и стал пробираться вперед на локтях. Он старался держать лицо над едкой жидкостью и вонью, но не мог избежать брызг, пока продвигался вперед. К счастью, длина стока была всего сантиметров шестьдесят, и, как только он смог, он приподнялся на корточки и потянулся обратно.

— Я прошел. Передай мне свертки.

Через минуту, с большим трудом и проклятиями, Макрон пролез и поднялся на ноги.

— Дисовы дети, старею для такой ерунды. — Он сплюнул в сторону.

— И, похоже, становишься слишком круглым. — Катон усмехнулся в темноте, накидывая через голову пояс с мечом и надевая плащ. — Согласен, мой друг, это очень похоже на выход на пенсию.

— Если бы я только знал, что на пенсии придется ползать в дерьме, я бы, возможно, снова пошел в армию. Если бы Петронелла могла видеть меня сейчас…

— Будь благодарен, что она этого не видит.

Катон оглядел внутреннюю часть двора. Напротив стояло главное здание «Красного кабана», а рядом с большим дверным проемом в кронштейне горела свеча. По обеим сторонам от закрытых ставнями окон виднелись отблески света, а изнутри слышались голоса, смех и какое-то пьяное пение.

— Это то самое место, — решил он. — Давай сделаем это медленно. Осмелюсь предположить, что в нашем нынешнем состоянии эти воины-ицены будут склонны разрубить нас на куски, прежде чем успеют задать нам вопросы.

— Они могут попытаться. — Макрон перекинул плащ через плечо, обнажив ножны.

— Лучше пока скрыть меч.

— Что, если они понадобятся нам? Лучше иметь их наготове?

— Будем надеяться, что нет. Пойдем.

Катон оглядел двор, чтобы убедиться, что никого больше нет, затем подошел к двери и отодвинул засов. Он сделал паузу, чтобы спокойно вздохнуть, а затем осторожно толкнул дверь внутрь. Сразу же на него повеяло теплым воздухом с ароматом древесного дыма, пота и просяного пива, а также громом смеха и голосов, соревнующихся в громкости между собой.

Свита Прасутага состояла из нескольких лучших воинов. Крупные бритты, мощного телосложения, с просто заплетенными назад волосами, с татуировками на открытых участках кожи, одетые в шерстяные штаны и туники с синими полосами ткани, вплетенными в копны волос. Они были в самом расцвете сил, а некоторые из них носили на шее золотые или серебряные торки как доказательство своей доблести в бою. Когда ближайшие из воинов резко повернулись к двум незнакомцам, стоящим на пороге с вымазанными сомнительного происхождения полосами грязи на одежде и лицах, они замолчали и опустили кружки с пивом. Через несколько ударов сердца все стихло, слышно было лишь только как шипели поленья, горящие в жаровне в центре комнаты.

Катон увидел, как один из воинов сделал шаг к крюкам на стене, где висело оружие воинов. Он поднял руки, ладонями наружу.

— Мир. Мы пришли поговорить с Прасутагом.

Воин презрительно фыркнул и быстро достал свой меч, выхватив его одним плавным движением. Тут же остальные воины-ицены последовали его примеру и образовали неровную дугу вокруг двух римлян.

— Так вот оно как. — Макрон мрачно кивнул, схватившись за рукоять собственного меча под плащом.

Человек, который первым вооружился, пробился сквозь своих товарищей и стал напротив Катона.

— Кто ты? — потребовал он.

— Друзья вашего царя, Прасутага, и его жены.

— Друзья, тьфу! — Воин сплюнул на пол перед калигами Катона. — Вы — римляне. Не друзья иценов. — Он подошел ближе, и его нос сморщился от отвращения. — От тебя пахнет свиньей.