Честь Рима

Солнце уже садилось, заливая западный горизонт золотой полосой, которая постепенно превращалась в огненно-красную, а затем в бархатно-фиолетовую полоску, которая украсила бы лучшую из тог императора. Наступление сумерек заставило его замедлить шаг, и только поздно ночью он достиг еще одного пологого хребта и увидел Лондиниум в нескольких километрах впереди, очерченный мерцанием факелов и другими огнями, зажженными для тепла и освещения на густонаселенных улицах быстрорасширяющегося города.

Он проехал по дороге вдоль окраины города, туда, где виднелась штаб-квартира наместника, возвышаясь над окружающими зданиями. Макрон предъявил свою табличку у ворот, ведущих на территорию, прежде чем спешиться и войти на открытую площадку перед основным строением. Передав своего скакуна одному из местных конюхов, он передал доклад, составленный Рамирием, одному из писцов, и сразу же ушел, чтобы отправиться к «Собаке и оленю», стремясь найти Петронеллу, и выяснить природу чрезвычайной ситуации, с которой она столкнулась, прежде чем он позволил бы себе уснуть.

Улицы были темны, время от времени освещались лужами света от дешевых сальных свечей, которые все еще горели, бросая слабый свет на вывески гостиниц. Закутанные фигуры и небольшие группы людей все еще были где-то далеко, и Макрон осторожно смотрел на них, когда они проходили мимо. В отсутствие местных правоохранительных органов, подобных городским когортам Рима, мало что могло сдержать грабителей и небольшие банды ворья, кроме бдительного глаза и хорошего меча.

Подойдя к перекрестку, где располагалась гостиница, он замедлил ход и внимательно оглядел улицы по обеим сторонам, но не было никаких признаков того, что кто-то охранял это место. Проскользнув в узкий переулок между двумя магазинами, он пробрался во двор позади гостиницы и, приоткрыв ворота, остановился, чтобы прислушаться. Со стороны, откуда он только что пришел, послышался шум, когда свинья начала визжать, а затем все резко прекратилось. Он подождал еще немного, но из трактира не доносилось ни звука, и он подкрался к задней двери, сжимая правой рукой рукоять меча. Несмотря на прежнюю усталость, его разум был ясным, а чувства напряженными, чтобы уловить любой звук, движение или даже запах, которые могли предвещать опасность.

Попробовав защелку, ему удалось немного приподнять ее, прежде чем она издала тихий писк и больше не двигалась. Он усилил давление, но она явно была зажата изнутри.

— Дерьмо, — тихо прошептал он и на мгновение стиснул зубы, прежде чем признать, что у него нет другого выбора, кроме как объявить о своем присутствии тому, кто находится внутри. Подняв руку, он трижды легонько постучал костяшками пальцев в дверь, затем стал ждать ответа. Его сердце забилось быстрее, и он почувствовал, как напряглись мышцы конечностей, готовые действовать. Внутри не было ответа, и он снова постучал, на этот раз громче. Он услышал слабое шарканье за ​​дверью, прежде чем женский голос прозвучал грубым шепотом.

— Кто здесь?

— Это я.

— Макрон? — Ответ прозвучал, громче: — Макрон!

Засов со стуком лязгнул в сторону, а затем защелка подскочила, когда стопорный штифт был вырван, и дверь распахнулась внутрь. Прежде чем Макрон успел среагировать, из темноты коридора выскочила фигура, руки схватили шерсть плаща, покрывающего его плечи, и резко притянули к себе.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

— О, Макрон! — вздохнула Петронелла. Ее губы неуклюже коснулись его щетины, прежде чем найти его, и она крепко поцеловала его, перед тем как внезапно отстраниться. — Хвала Юпитеру Наилучшему Величайшему, что с тобой все в порядке!

Она затащила его через порог, прежде чем закрыть дверь и запереть защелку. Внутри было не совсем темно, и Макрон мог видеть очертания света от кухонной двери, очерчивающей контуры тела Петронеллы, когда она взяла его за руку и повела туда, где все еще горел огонь для приготовления пищи, согревая комнату и создавая розоватое освещение. Внезапное фырканье из дальнего угла заставило его быстро повернуться и наполовину обнажить меч. Затем он увидел Денубия, свернувшегося калачиком на боку на соломенном матраце. На голове у него была повязка, а рядом с ним на полу лежал меч. Макрон вздохнул и позволил своему клинку скользнуть обратно в ножны.

— Что случилось, Петронелла?

Она указала на маленький столик с парой табуретов в дальнем конце комнаты. — Сядь там. Потом она села напротив и посмотрела на него с напряженным выражением лица. — Они забрали твою мать. И мальчика.

— Они?

— Эти головорезы. Люди Мальвиния. На следующий день, когда мы стобой отправились в Камулодунум. Денубий сказал, что они пришли вскоре после рассвета, как раз когда открылась гостиница. Они требовали сообщить, где ты находишься. Твоя мать отказалась им сказать, и они выбили это из Денубия, бедняга. Затем они взяли твою мать и Парвия и велели Денубию передать тебе сообщение.

— Продолжай, — призвал Макрон.

— Они сказали… — Она сделала паузу, чтобы вспомнить подробности, которые ей рассказали, — они сказали, что если ты хочешь снова увидеть ее и мальчика, тебе лучше вернуться из Камулодунума как можно скорее и встретиться с Мальвинием в терме в первое утро после того, как ты вернешься. Если ты этого не сделаешь, он позаботится о том, чтобы их тела были обнаружены плавающими лицом вниз среди грузовых кораблей, использующих пристань.

— Гребаный ублюдок, — прорычал Макрон. Мысли о насилии, которое он хотел бы применить к Мальвинию, мелькали в его голове, каждый образ был более кровавым и мучительным, чем предыдущий. Он оттолкнул их в сторону и снова заговорил в яростном полутоне. — Что ему от них нужно?

— А что ты думаешь? Он предложил тебе работу. Он дал тебе десять дней на принятие решение, а ты проигнорировал его крайний срок. Ты заставил его потерять лицо, поэтому он приказал похитить их после того, как прошел десятый день. Это его способ заставить тебя просить у него пощадить их жизни и дать тебе второй шанс принять его условия. Ему нужно смирить тебя, и он знает, что ты сделаешь все, что он скажет, чтобы сохранить им жизнь. И если ты снова откажешь ему, он убьет нас всех. Макрон, мне страшно.

Его усталый разум обдумывал то, что она сказала ему. — Это нормально, что ты боишься. Я надеялся, что Мальвиний не посмеет причинить вред бывшему центуриону преторианской гвардии, но, похоже, что ошибся.

Она серьезно посмотрела на него. — Как ты планируешь поступить?

— У меня нет выбора. Я должен пойти и увидеться с ним и попросить его пощадить их жизни. Если это означает, что я должен согласиться работать на него, что еще я могу сделать? — Он беспомощно пожал плечами. — Этот ублюдок взял меня за яйца, что правда, то правда.

— Что, если ты согласишься сделать то, что он говорит, а затем, как только твоя мать и Парвий будут освобождены, мы все покинем Лондиниум? Мы могли бы отправиться в Камулодунум.

— Этого недостаточно. Он пошлет за нами своих головорезов, как только выследит нас. К тому же я не уверен, что мы будем там в безопасности. — Он вкратце изложил, что случилось с отрядом, посланным отомстить за сборщика налогов, опуская подробности, которые могли бы ее излишне расстроить. В конце она обняла его и прошептала ему на ухо.

— Никогда больше не подвергай себя такой опасности. Я не могу вынести мысли о том, что потеряю тебя, Макрон.

— Поверь мне, я делаю все возможное, чтобы не попасть в беду. Я ничего не могу поделать, если другие просто не могут дать мне насладиться заслуженным отдыхом.

— Тогда что, если мы полностью покинем Британию?

— Мы могли бы это сделать, — Макрон закрыл ноющие глаза и осторожно потер веки. — Но это означало бы потерять почти все: гостиницу, нашу собственность в Камулодунуме и все остальное, во что мама вложила деньги. У нас останется только то, что осталось от моих сбережений. Мы могли бы обойтись этим какое-то время, но что будет после этого? Мы будем разорены. Он моргнул и глубоко вздохнул. — Так что мы никуда не уедем. Будь я проклят, если позволю такому ирруматору, как Мальвиний, выгнать нас из нашего же дома. Пока я буду делать то, что он говорит, но я найду способ отомстить ему, сколько бы времени это ни заняло.