Страница 16 из 91
В комнате ненадолго вновь стало тихо. Казалось, что правители и приставленные к ним стражники глубоко задумались над словами Лиды и Максима.
— Это мог быть Джелато, — шепотом сказала Лида.
— Его советник пострадал, — так же тихо ответил ей Максим.
Лишь Фисташка слышала их разговор.
— Парфийцы не перед чем не остановятся, лишь бы получить желаемое, — сказала она, пристально следя за герцогом.
Джелато выглядел растерянным, как и все остальные.
— Все мы знаем об его актерских способностях, — вспомнила Лида об инциденте во дворце Марципана, когда Джелато и бровью не повел, отдавая Сорбе дворцовой страже. — У него нет понятия свой-чужой. Он заботится только о себе и своем благополучии.
— И все же не будем спешить с выводами, — сказал Максим перед тем, как высокие двери в помещение распахнулись, и внутрь вбежало несколько запыхавшихся птифурцев. — Посеем своими обвинениями смуту, и ничем хорошим это не обернется.
— Моя королева! Королева Киндаль!
Низенький макадамиец, дворцовый лекарь, как казалось Лиде, подбежал к Киндаль и Пекану и громко, будто бы для всех, воскликнул:
— Принц и принцесса! Ваши дети, моя королева, отравились.
У королевы Киндаль задрожали губы. Она беспомощно взглянула на мужа, который в силу характера оставался собранным и серьезным.
— Где они?
— В своих покоях, мой король.
— Мы идем к ним.
Низенький макадамиец кивнул, затоптавшись на месте.
— Позвольте мне пойти с вами, — подал голос Кизил.
Пекан обернулся к нему и смерил недоверчивым взглядом.
— Мне хорошо известно коварство волчьей ягоды… Я хочу помочь, чем смогу.
— Вы поможете, если останетесь здесь, — произнес Пекан, выходя вместе с женой, стражниками и теми, кто только что пришел, наружу, отдавая оставшейся страже приказ: — Никого не выпускать и никого не впускать до моего возвращения.
С уходом макадамийских монархов в комнате вновь стало тихо.
Князь Каламондин и княгиня Юдзу тихо переговаривались между собой. Кизил и Джелато держались обособленно.
— Волнуешься о Каштане? — спросил у Фисташки Максим, заметив некую нервозность в движениях макадамийки.
— С чего вдруг? — резко ответила ему Фисташка, но после, зардевшись не то от смущения, не то все же от злости, добавила понурившим голосом: — Он был с принцем и принцессой.
— Вряд ли он будет среди отравившихся.
— Как ты можешь быть уверен в том, что с ним ничего не случилось?
— Рыцарям запрещено пить и есть на торжествах.
Лида согласно кивнула.
«И все же…»
— А если дело было не в еде и не в напитках?
Максим и Фисташка посмотрели на нее, удивленно вздернув брови.
— А в чем же тогда?
Лида пожала плечами. Она не знала.
— Может, в воздухе?
— Но тогда бы все отравились, — возразил ей Максим.
Лиде пришлось принять такую правду.
— Пока не узнаем число отравившихся, нам остается только предполагать, как именно все произошло.
Услышавшие это цитронийцы согласились с мыслями Максима.
— Королева Лидия была права, — начал князь Каламондин, — пока у нас не будет всех данных о том, что сегодня произошло, мы должны воздержаться от обвинений в адрес друг друга.
— И все же даже Вы, великие умы Птифура подумали о том, что во всем виновны иргийцы, — язвительно заметил Кизил, но ни Каламондин, ни Юдзу не отреагировали на его слова.
Через некоторое время двери в комнату вновь распахнулись, но вместо короля и королевы Макадамии в комнату вошли представители Парфе и Цитрона, намеревающиеся сопроводить своих правителей до выделенных им покоев.
Приказом королевы Киндаль всем было запрещено покидать территорию дворца.
— Это возмутительно, — противился подобному Джелато.
— Сохраняйте спокойствие, герцог, — обратилась к нему прошедшая мимо Юдзу. — Вы ведь, в конце концов, парфиец.
Лида негромко засмеялась.
«Это тебе за Бергамота и Клементина».
Княгиня определенно недолюбливала Джелато.
— Благодарю за то, что постоянно напоминаете мне об этом.
Юдзу вместе с Каламондином вышли из комнаты вместе с двумя стражниками и своими верноподданными. Джелато через мгновение последовал их примеру, но от сопровождения отказался.
— Прошу прощения, — обратилась к молодому царю Лида, — волчьи ягоды в Птифуре… Насколько они ядовиты?
— От пары съеденных ягод летальный исход неизбежен, — ответил иргиец и улыбнулся. — Кстати, можете звать меня просто по имени. Я наслышан о Вашей храбрости и о той дружбе, что родилась между Вами и Малиной. Я благодарю Вас за проявленное дружелюбие и беспокойство к моим подданным. Да и ко мне сейчас.
— Вы уже благодарили меня, — сказала Лида, взглянув на Максима. — Но скажите еще кое-что, как трудно достать волчьи ягоды?
— Они растут на кустарниках в горных лесах. Труднодоступных, надо сказать.
— А противоядие?
— Не существует, — Кизил покачал головой и взглянул на Фисташку.
— Методы лечения отравления волчьими ягодами ограничивается промыванием желудка и обертываниями для снижения температуры, — сказала она. — Отравления волчьими ягодами единичны и в основном случаются только в Ирге, так?
Кизил кивнул на заданный ему вопрос. И двери вновь открылись.
— Лида!..
Зефир припозднился, но для Лиды у него было оправдание. Он позаботился о том, чтобы Пастила и Шарлотка вместе с отцом были в безопасности.
— Мы остаемся тут с ночевкой, да?
— Похоже на то, — сказал марципанец, поведя плечами и, заметив, что в комнате еще оставался правитель другой страны, со знанием дела поклонился Кизилу.
— Ваш покровитель, — произнес Кизил, направляясь к выходу. — Что ж, не буду мешать Вашим разговорам, королева. Надеюсь, что вскоре мы все вернемся домой.
Пожелав остающимся в комнате гостям Макадамии спокойной ночи, Кизил вышел в коридор и, судя по возгласам из него, встретил за пределами комнаты кого-то из своих.
— Зефир, что с принцем и принцессой? — сразу же спросила Фисташка.
— И что с сам-знаешь-кем? — дополнил ее вопрос Максим.
— С принцем и принцессой все не так хорошо, как хотелось бы, — подбирая слова, произнес Зефир. — Фисташка, можешь быть свободной. Дальше я сам позабочусь о Лиде.
Словно только и ждав подобного разрешения, Фисташка сорвалась с места и выбежала в коридор.
— А что с принцем?.. — спросила у покровителя Лида.
— Он не пострадал, но лучше нам сейчас пойти в другое, более благонадежное место.
И Максим и Лида согласились с ним, недоверчиво поглядывая на остававшихся стоять у дверей стражников.
Покинув комнату, они направились следом за Зефиром в неизвестное им место, в котором, как Лиде хотелось бы верить, она встретится с королевской семьей Марципана и лично убедится в том, что с ними все было в порядке.
В какой-то момент, когда один поворот сменился другим, Лида почувствовала на своей спине чей-то взгляд. Обернувшись, она заметила прятавшегося за углом мальчишку.
Поняв, что его заметили, он скрылся с ее глаз, спрятавшись за стеной, а Лида сумела заметить лишь мелькнувшие вдалеке огненно-красные волосы.
«Иргиец?..» — сразу же пришло ей на ум.
Ведь до этого дня красные волосы она встречала только у иргийцев, Барбариса и Кизила.
— Лида?.. — позвал ее Зефир. — Не отставай.
Лида ускорилась, не заметив, что отстала от своего сопровождения на несколько шагов.
«Нет, это не обязательно иргиец», — решила она.
Вскоре все трое оказались у позолоченных дверей, по бокам которой не было ни одного макадамийского рыцаря. Лиде это показалось странным. А вот Зефир, не задумываясь о подобном, постучал и дернул двойные створки за прозрачные, граненые ручки, открывая дверь.
В комнате, куда он привел Лиду и Максима, их уже заждались.
Глава 9
Во дворце было тихо.
Даже слуги на кухне, привыкшие шуметь во время мытья посуды, сохраняли напряженное молчание и не разговаривали друг с другом, не обсуждали случившийся ранее инцидент. Никто не смел поднимать эту тему.