Невеста трех ветров

Так, молча, они и вошли в дом, прошли в просторный обеденный зал, столь же простой, сколь и суровый, чья двускатная крыша, не отделённая потолком, покоилась на толстых прокопчённых балках. Андраш усадил девушку рядом с собой. По другую её сторону села принцесса, а за ней — остальные девушки. Юноши заняли места напротив.

— Дивная у вас природа, Андраш, — заметила Эрика. — М-м, как славно пахнет! А что это за блюдо?

Женщины в длинных платьях из некрашенной шерсти внесли несколько чугунков и стали разливать какую-то наваристую похлёбку по деревянным мискам.

— Рагу из зайчатины, — ответил Андраш.

— Какая прелесть! — улыбнулась Эрика. — Знаешь, такие простые и вкусные блюда мне нравятся куда больше разных изысков. В них есть что-то… настоящее, что ли. Или ты не согласишься со мной?

Восточный ветер усмехнулся.

— Простое блюдо — это кусок заветренного хлеба. Рагу из зайчатины для наших мест — блюдо скорее изысканное.

— Вот как? — Эрика улыбнулась и на её щечках показались ямочки. — И тебе доводилось есть этот самый кусок обветренного хлеба?

Она облокотилась о стол, положила на кулачок подбородок и, сияя улыбкой, посмотрела на собеседника мерцающими голубыми глазами, чуть притенёнными пушистыми ресницами.

— Доводилось, — уклончиво ответил он.

— Расскажешь? — принцесса наклонила голову набок.

И Лария почувствовала укол зависти. Как легко и просто у Эрики получалось общаться с необщительным собеседником! Все эти улыбки, вопросы… Казалось, нет ничего легче и проще, чем их задавать. Но почему горло самой Ларии будто сковали металлом?

— Как-нибудь, — ответил Андраш.

И тут одна из служанок споткнулась, и раздался громкий детский визг. Лария обернулась. Кричал ребёнок лет четырёх. Вокруг него уже хлопотала одна из женщин. Она поспешно поставила свой чугунок на стол и дула на краснеющее детское предплечье, задрав мокрый рукав рубахи, но мальчик вырывался и истошно кричал.

— Вынесите его на улицу, — распорядился Андраш.

Он не стал переходить на медовый язык, и Лария поняла, что, по-видимому, обитатели этого дома понимает наречие Элэйсдэйра. Служанка попыталась перехватить бутуза, но тот вырвался и завопил ещё громче. Эрика сморщилась, прижав пальцы к вискам. А Ларии вдруг стало жаль обожжённого малыша. Бедняге, наверное, больно и страшно.

Она встала, подошла к нему, присела и тихо сказала:

— Знаешь, а я видела сегодня утром девочку-волчицу. Она сидела перед вашими воротами и смотрела на них.

Ребёнок прервал громкий крик и обиженно посмотрел на девушку, громко сопя.

— Ты же знаешь, что волки могут унести ребёнка, если тот оказывается далеко от дома? — спросила Лария. — Видимо, та девочка решила пойти в лес, собрать шишки, чтобы затопить печь…

Ребёнок хлюпнул и снова закричал.

—… но она не заметила, что ушла далеко от других детей, — Лария снизила голос до шёпота. — Она шла и шла, а сосны всё сгущались, и ели нависали над ней хвойными лапами. Девочка очень испугалась, ей стало страшно. И очень одиноко. Особенно, когда в темноте загорелись зелёные круглые глаза…

Мальчик затих, вслушиваясь в тихий голос. Лария, забыв об окружающих, придвинулась к нему, продолжая сплетать историю. Женщина осторожно подула на плечо малыша, а затем тоже присела, с любопытством прислушиваясь к страшной сказке. А та всё продолжалась и продолжалась. Волки не обидели ребёнка, забрали девочку к себе, и та превратилась со временем в настоящую волчицу. Но продолжала скучать по дому, хотя и забыла, как выглядит её мама…

— Нам пора ехать, — прервал повествование Андраш.

Только эта негромкая фраза заставила Ларию очнуться.

— И с тех пор, — поспешно закончила лже-принцесса, — девочка подбегает к жилищам людей и очень внимательно смотрит, кто выходит из ворот. Она всё ещё надеется однажды узнать свою маму.

Лария встала, отряхнула юбку.

— Я готова.

— Ты так и не поела, — заметил Андраш.

Девушка оглянулась и, краснея заметила, что все уже накинули зимние плащи. Эрика хмурилась, нетерпеливо кусая губу. Лария представила, как будет есть, а все вокруг станут ждать, когда же…

— Я сыта, — возразила девушка и направилась к выходу.

Андраш снова помог забраться всем девушкам в сани.

— Что это была за сказка? — спросил он, когда все расселись по местам. — Я никогда не слышал такой.

«Потому что я её только что придумала», — мысленно ответила Лария. Но признаться снова постеснялась.

— Конечно, не слышал, — весело улыбнулась Эрика. — Это старинная легенда Элэйсдэйра. Меня больше удивило, что ребёнок понял слова нашей принцессы.

— Это как раз не удивительно, — возразил Ветер. — Габор, хозяин дома, взял жену из вашего королевства. Из Горного щита. Его дети говорят сразу на обоих языках. В нашем царстве мужчин больше, чем женщин.

Эрика прищурилась, запахиваясь и ёжась от холода.

— Поэтому царь Келемен решил взять невесту для сына из Элэйсдэйра?

— Мы чтим договорные обязательства, — холодно ответил Андраш, закрыл дверцу в санях, и вскоре они тронулись в путь.

Глава 4

Все ветры собираются вместе

Они ехали и ехали, и кругом были только лес и снег. Лес менялся. Иногда это были сосны и ели, а иногда лиственные деревья тянули в небо голые ветви. Все охотничьи затеи пришлось отложить на лучшее будущее: девушки путешествовали в санях, а юноши — верхом, и вожделенный счастливчик Альдо оказался совершенно недоступен. И Каиса, и Венделла очаровательно улыбались ему и спешили спросить о самочувствии или мнении по какому-нибудь поводу на каждом привале — а такие случались лишь с целью ночёвки — но, понятно, что времени для открытых боевых действий было слишком мало.

Андраш по-прежнему вёл себя дружелюбно-отстранённо, со всеми девушками равнолюбезно, но Ларии казалось, что Ветер всё же выделяет Эрику. Хотя, может, так казалось от того, что принцесса выделяла его? Как вообще отличить вежливость от симпатии? Лария не знала этого. Сын царя нравился ей своим спокойствием и надёжностью, но девушка никогда не стала бы переходить дорогу Эрике… Да и вообще, любой из девушек. Бороться? Отбивать? Вести войну за понравившегося парня? Нет, это не для неё. И Лария всё чаще уходила в себя, замыкаясь на придуманной истории про девушку-волчицу. История обрастала персонажами, деталями и красками. И Лария посвящала ей всё свободное время.

Язык Медового царства оказался довольно сложным и путанным. В отличие от того же, например, примитивного наречия кровавых всадников, которое отец заставил учить всех своих дочерей. Или от цветистой, но в целом простой, патоки Персикового султаната. Сами медовики называли своё государство «Дом ветра», для обозначения титула царя использовали длинное слово со множеством гласных, которое дословно переводилось как «тот, кто управляет ветрами». Вообще, длинные слова и гласные, так же как рычащие звуки, были особенностью медового наречия. При этом звук «р» не был раскатистым, как его произносили в Элэйсдэйре, а скорее «катающимся», как шарик, и произносить его надо было немного в нос.

Лария боялась что-либо сказать на новом языке, предчувствуя, что это будет звучать глупо и смешно, однако радовалась, что стала понимать разговоры Андраша с именитыми юношами, сопровождающими их. Правда в этих разговорах не было ничего особо интересного: «Распрягайте лошавасов», «надо поворачивать налево. На дорогу упала ель», и тому подобное.

Поездка оказалась на удивление приятной. Ларии нравилось оставаться с собой почти наедине. Ну, не считая четверых спящих в тех же санях девушек. И она даже расстроилась, когда они, наконец, приехали.

Сёоодруиусвардсиоль, столица Медового царства, которую элэйсдэйрцы предпочитали назвать Кедровым городом, но чьё название на самом деле переводилось примерно как «город, выросший там, где растут кедры, подпирающие небо зимой», оказался на удивление большим. Он возвышался на берегу всё ещё чёрного, не замёрзшего озера, огромного, как море. Двух- и трёх-этажные дома почти смыкались балками, отчего улицы казались мрачными. Тем более, что снежный ковёр был счищен до самого камня мостовых, и иссиня-чёрный булыжник не прибавлял кривым улочкам света. Над городом, словно скомканное небо, поднимались заснеженные горы.