Страница 30 из 69
— Никогда не видела снег в таких количествах. Красиво, но холодно. Давай начнём сначала. Для чего тебе нужен был он?
— Чтобы он научил…
— Нет, ещё конкретнее. Невозможно попасть в цель, если ты не знаешь, куда ты стреляешь.
— Чтобы выжить, — послушно ответила Лария.
— Вот! — Джайри улыбнулась и снова посмотрела на сестрёнку. — Ты шла-шла и упала. Больно, согласна. Но цель достигнута?
— Нет.
— А, значит, что?
— Нужно вернуться к началу, — прошептала Лария.
— Верно.
— Ты изменилась, — Лэйда подошла и присела рядом с качелями на корточки. — Это хорошо. Ты стала сильнее. Это прекрасно. Ты должна найти другой выход для того, чтобы выжить.
— А зачем? — тускло отозвалась Лария.
Боль раздирала её.
— Сначала выживи, а потом уже разбирайся зачем. Нельзя ставить перед одной стрелой две цели, — отозвалась Джайри.
— Мне наплевать, — Лария спрыгнула с качелей. — Мне наплевать, что ты чувствуешь ко мне, Джерго! Мне плевать, есть ты на свете или нет. Северный ветер меня не сломает!
Она стиснула кулаки, а затем рысцой побежала к озеру. Никогда она ещё не чувствовала в душе такую решимость. «Есть ты со мной или нет, — думала она, — я всё равно смогу! Я это сделаю. Сама. Без тебя».
Она бежала и бежала мимо озера. Задыхалась. Падала в сугробах, вставала и продолжала бежать, продираясь сквозь снежную пелену, вопреки ветру, рвавшему её за пряди волос, выбившиеся из-под шапки.
«Северный ветер носит пургу, лаской пушистой приходит в тайгу, только вот веры ему не имей: губит дыханье живое, злодей», — шептала Лария, точно заклинание.
«Я буду сильной!».
Она остановилась, только, когда сугробы выросли почти до паха. И поняла, что не знает — в какую сторону двигаться. Было темно, не как ночью, но почти. И было непонятно, где находится их дом. «А не всё ли мне равно?» — подумала Лария и рассмеялась.
Она выбрала какую-то сторону и пошла, стараясь держаться её.
И только тут осознала, что ноги отказывают ей. Ей не было холодно, скорее — жарко. Лария сбросила с себя шапку, и ветер рванул её льняные волосы, словно пытался снять вместе с кожей. И всё равно было нестерпимо жарко. Девушка сбросила куртку и перчатки. Внутри словно пылало пламя, она задыхалась от жары.
Сугробы выросли по грудь и, споткнувшись обо что-то, девушка упала. И сразу оказалась в темноте и тишине. Она закрыла глаза, проваливаясь в блаженное ничто.
Снова всё те же обгорелые камни разрушенной башни. И снова та же красноволосая женщина у окна.
— Я уже умерла? — Лария прислонилась затылком к стене и посмотрела на небо.
Обычно во сне никто не смотрит на небо, но Лария умела это делать.
— Нет ещё, — отозвалась женщина. — Но ты близко.
— И что будет? Я перестану видеть сны? Как выглядит смерть?
— Я никогда не умирала, не знаю.
Колдунья обернулась к ней.
— Я поняла, что меня напрягает в тебе. Ты выглядишь так, как выглядела раньше я. Только взрослее. Намного взрослее. Мне, когда я выглядела вот так, было лишь тринадцать.
— А что стало потом?
— А потом умер тот, кто был для меня всем. И предала та, которой я верила, как себе.
Женщина прищурилась. Ларии нечего было сказать. Она ни о чём не хотела думать, тем более о чужих переживаниях.
— Как тебя зовут? — снова спросила женщина.
Чонгол завыл и стал активно рыть сугроб лапами. Джерго скользнул к волку, отвязал лыжи и, шёпотом ругаясь, тоже начал копать руками. Вскоре показалась неподвижная фигура.
— Дура. Всё же дура, — прорычал Ветер.
Он поднял девушку на руки, закутал в собственный плащ.
— Веди, — велел властно.
Чонгол бросился вперёд, затем вернулся. Джерго вновь опустил девушку на снег, завязал лыжи, поднял девушку.
— Вперёд.
Волк неторопливо побежал. Джерго заскользил за ним.
— Что ты вообще тут забыла? — спросил Ветер, прислонив свою ношу головой к плечу. — Клянусь собственным ножом, я тебя спасаю в последний раз! Да самоубьётся тот, кто хочет самоубиться.
Чонгол завыл.
— Заткнись, — прорычал Джерго. — Тебя только забыл спросить.
Они добежали до домика Северного ветра. Парень скинул лыжи и прошёл внутрь.
— Даже не думай, что я спасаю тебя, — предупредил он бесчувственную девушку. — Знаю вас, вечно чего-то себе напридумываете…
Он пронёс её в другую комнату и уложил на топчан, застеленный шкурами.
— Ещё и куртку теперь искать. Она-то чем тебе помешала⁈
Стащил с неё штаны и рубашку.
— Ой, да ладно. Чего я там не видел, — фыркнул зло. — Лежи и молчи. Сама виновата.
А потом крепко растёр её всю, смочив ткань чем-то очень крепким из фляжки. Закутал в шерстяное одеяло. Прошёл и подкинул дров в печь.
— Надо было тебя сразу волкам оставить, — заметил мрачно. — Пользы было бы больше.
Джерго бросил Чонголу кусок сырого мяса, заранее приготовленный на столе, сел и уставился на очаг. Затем вскочил, подошёл к лежащей девушке, коснулся её лба и снова выругался.
— Нахрена ты её нашёл? — спросил он у волка. — Пусть бы уж замёрзла нафиг. Всем бы стало легче.
Влил в приоткрывшиеся от жара губы Ларии спиртное из фляжки. Чонгол насмешливо посмотрел на него и выскочил за дверь. Волк не любил тепло натопленного дома.
— Дверь за собой не мог закрыть? — мрачно бросил Джерго ему вслед.
Подошёл и с силой шваркнул дверью. Снова взглянул в сторону Ларии. Её лицо пылало, по нему катился пот.
— Ты в курсе, да, что я — Северный ветер? — на всякий случай уточнил парень. — Северный ветер беспощаден и жесток. Запомни раз и навсегда.
Он забрался на топчан, скинув сапоги, лёг рядом, прижимая пылающую девушку к себе. Полежал так.
— А что стало потом? — прохрипела она.
— О, вот уже и бреда подвезли, — хмыкнул Джерго. — Впрочем, твои слова, когда ты была в сознании, тоже не сильно отличались от бреда. Вот скажи, какой разумный человек попрётся куда-то в пургу? И не ври, что ты заблудилась по дороге домой, когда вышла от меня. Я-то знаю, что тогда ветер ещё был слабый…
Он уткнулся в её мокрые от пота волосы.
— Назови сначала своё имя, — прохрипела Лария, перевернулась и уткнулась лицом ему в грудь.
— Ну да, конечно, — фыркнул тот. — В имени ведь так много скрыто! Например, Джерго переводится как бдительный и осторожный. Очень помогло понять, кто я? А Иштван — венец. Как думаешь, имя поможет ему стать царём?
— Нет! — пробормотала девушка и дёрнулась, едва не упав на пол.
Джерго проворчал, рванул её к себе. А затем забрался под одеяло, и под ним снова прижал её.
— Я тоже так думаю, — заметил. — Плевать мне, что ты стесняешься. Мне вообще на тебя наплевать, ты разве не поняла? И не дёргайся, потому что я за себя не ручаюсь. В конце концов, я живой парень, хоть и ветер. Ты меня поняла?
Лария застонала и снова с силой дёрнулась.
— Нет, нет… — прошептала она, упершись в его грудь руками и силясь отодвинуться.
— Не поняла, видимо, — хмыкнул Джерго, ещё плотнее прижимая её к себе. — Кто бы сомневался.
Девушка приоткрыла глаза, глянула на него бессмысленным затуманенным взглядом.
— Ненавижу, — прошептала. — Пить…
— А я-то тебя как! Ты бы знала, — фыркнул он, встал, зачерпнул кружкой брусничного чая из кастрюльки и аккуратно влил в её рот.
А потом снова лёг рядом и обнял её.
— Как же ты меня достала, мышь дохлая, — пробормотал он. — Нет, к демонам, так невозможно!
Он вскочил, снял с себя рубашку, надел на девушку, снова повернул Ларию лицом от себя, лёг и прижал к груди.
— Давай, маленькая, выживи, — прошептал ей на ухо. — Ты ржачная. Почти как мой лошавас. Или как тюленька. Маленькая, жирненькая тюленька.
Ближе к вечеру пурга улеглась. Дома оказались заметёнными по крыши, и Джерго лежал, вслушиваясь в ту особенную тишину, которая бывает только под снегом. Под половицами зашуршали недовольные мыши, ссорясь, кому по очереди выходить за провиантом. Там, наверху, мог быть волк. Волк мышей любил. Но специфически. Им не нравилось.