Страница 12 из 30
После того, как убираюсь за собой, я разжигаю огонь и добавляю полено, надеясь, что меня не выгонят за это. Затем делаю круг по гостиной. При свете дня я замечаю еще несколько личных вещей — американский флаг, сложенный треугольником, в стеклянной коробке. Несколько жетонов окружают его вместе с фотографией двух молодых людей в военной форме, обнявших друг друга за плечи и гордо улыбающихся.
Присмотревшись, я узнаю в одном из них Луку. Аккуратно подстриженные волосы. Чисто выбрит. Лет на десять моложе.
Он военный. Кусочки его личности собираются воедино и начинают обретать смысл. Если взглянуть вниз на его хорошо поношенную зеленую толстовку с выцветшими буквами А-Р-M-И-Я на груди, то все, кроме длинных волос и неухоженной бороды, указывает на его предыдущую военную карьеру.
На бирке его военной формы на фотографии написано: «Коста». У другого парня: «Родригес». У меня щекочет в носу, как прошлой ночью. Его друг, должно быть, скончался.
Во многих отношениях Лука напоминает мне парней, с которыми обычно встречается моя сестра. Мужчины вроде Райфа. Альфа-самцы. Парни, с которыми встречалась я, это беты. Может быть, даже омеги.
Луки и Райфы в этом мире холодные, дерзкие, уверенные в себе. Однако там, где Райф расчетлив, Лука осторожен. С ним я чувствую себя в безопасности. С Райфом — нет. Совсем нет.
Они оба могут быть альфами, но Лука уверен в себе, контролирует ситуацию, и кажется, что он обеспеченный, но измученный. Это из-за войны? Потери? Травмы?
Он дровосек-одиночка, но почему?
Смотрю в окно и одновременно надеюсь, что если буду тихой и спокойной, то мой следующий шаг появится в моей голове, как вспышка гениальности. Куда мне ехать, кроме Канады? Как я туда попаду?
Лука, наверное, чистит снег, потому что он до сих пор не вернулся.
В поисках книги или какого-нибудь занятия я поднимаюсь по лестнице на второй этаж, где нахожу еще несколько спален для гостей и домашний офис. На стенах висят награды, благодарности и военные фотографии.
Большой деревянный стол стоит перед окном, из которого открывается вид на горы за домом. Моя челюсть падает на пол, потому что из-за вчерашней облачности я не смогла разглядеть, насколько они массивны. Я не смогу перейти через границу пешком, это точно.
На столе стоит фотография семьи в рамке. Пожилые мужчина и женщина стоят в центре. Они слабо улыбаются. Вокруг них семь молодых людей и одна женщина. Я нахожу Луку и парня с фотографии внизу. Одетая в мешковатые треники, которые свалились бы, если бы я не затянула внутренний шнурок, и армейскую толстовку, я бы вписалась в команду.
Однако, чувствуя, что забрела слишком далеко в логове льва, спешу вниз и занимаюсь камином.
То, что я узнала сегодня... пока что:
Лука служил или служит в армии (последнее маловероятно, учитывая длинные волосы).
Возможно, он потерял брата или хорошего друга.
Ворчливый, но помогает тем, кто нуждается (Птичка, я).
Он не украшает дом к Рождеству.
У него достаточно кофе, чтобы снабдить целую армию.
Так что я готовлю себе немного. Через некоторое время слышу топот тяжелых ботинок по лестнице снаружи.
Мой пульс учащается, то ли от кофеина, то ли от приближающегося красавца-мужчины, я не уверена.
Дверь с грохотом распахивается. Я улыбаюсь. Лука хмурится.
Несмотря на это, мое сердце не успокаивается. И не потому, что я боюсь или нервничаю.
Его куртка делает крупную фигуру мужчины еще более внушительной. Его волосы, убранные от лица в пучок, вызывают желание развязать их и пропустить между пальцами. Его губы и щеки красные от холода...
Когда в камине потрескивает полено, мое тело распознает искру притяжения между нами и отправляет эту информацию в мой мозг.
Это влечение, которое началось в закусочной, но отступило, когда я приехала сюда вчера вечером, теперь разгорелось с новой силой под ярким утренним солнцем.
ГЛАВА 6
ЛУКА
Насвистывая мелодию, я умолкаю.
Айви сидит за стойкой, ее серебристо-голубые глаза словно захватывают меня в столь необходимое объятие.
Этому не бывать.
— Доброе утро, — говорит она.
В ответ на ее веселый настрой я хмуро отвечаю:
— Это не так. У меня плохие новости и плохие новости.
— Разве выражение звучит не «У меня хорошие и плохие новости»?
Я ворчу.
— Ты все еще здесь.
— Я так понимаю, что плохие новости это я, — говорит Айви. Мой разум соглашается, но сердце нет.
— Мой снегоочиститель сломался, — добавляю я.
Без моей просьбы она наливает мне чашку кофе и готовит его именно так, как мне нравится. Я хмурюсь. Откуда она узнала про молоко? Может, она шпионка? Мужской голос кричит у меня в голове.
Айзек: Лука Коста, остановись. Не будь идиотом.
Я: Я не идиот...
Айзек: Ты на сто процентов ведешь себя как идиот. Она заметила, какой кофе ты пил вчера в закусочной.
Не волнуйтесь. Я не слышу голоса. Мой внутренний голос разума принадлежит Айзеку: моей правой руке, лучшему другу, технически брату, хотя мы и не были кровными родственниками. Мы пошли в армию по разным причинам: я, чтобы сбежать. Он — из-за семейного наследия — семьи, которой у него больше не было. Мы были очень разными, но я не мог представить, как буду жить без него.
Я не знаю, как выживаю сейчас.
Тем не менее, его чувства громко звучат в моей голове, борясь за место, с тех пор как Айви появилась на моем пороге. Вернее, когда Птичка нашла ее спящей в моем кресле, как раз подходящем для Златовласки.
Если бы Айзек был здесь, он бы сказал мне, чтобы я расслабился, смягчился, может быть, немного пофлиртовал. Но я приехал сюда, чтобы уйти от этого. Это мое убежище. Мое спасение от бури.
Иронично.
Я потягиваю вкусный и насыщенный кофе — ненавижу признавать, что он лучше, чем когда я его готовлю.
Айви смотрит в окно, как будто комментарий о том, что она плохие новости, задерживается в воздухе между нами и глубоко режет.
— Кстати, спасибо за это.
В моей голове Айзек говорит: «Так-то лучше».
— Это меньшее, что я могу сделать. Мне жаль, если мое присутствие тебя обременяет.
У меня вырывается еще одно ворчание, потому что не могу найти слов, чтобы сказать ей обратное. Я объясняю настоящую плохую новость, что случилось с моим плужным снегоочистителем.
— Механическая деталь, которая крепит отвал плуга к раме грузовика, сломалась. Все сложнее, чем просто прикрутить болт на место. Мне нужна новая деталь. Теперь я не могу сдвинуть с места ни грузовик, ни плуг, который блокирует подъездную дорогу.
— А нельзя просто отсоединить плуг от грузовика? Или оттащить его с дороги?
— Если я это сделаю, то рискую вывести из строя гидравлику. — Я тяжело вздыхаю.
— Есть места и похуже, где можно застрять. Просто говорю. — Айви приятно улыбается, словно пытается извлечь из ситуации максимум позитива.
Я бросаю на нее раздраженный взгляд, раздувая ноздри, прежде чем понимаю, что она, скорее всего, подумает, что я злюсь на нее. Может, я и есть чудовище.
Птичка лакает воду, а потом плюхается на пол перед огнем.
В этот раз внутренне Айзек вместе с мамой ругают меня. Несмотря на мою независимость, они с папой играют важную роль в моей жизни — еще одна причина, по которой мне понадобилось собственное жилье.
— Спасибо, что добавила поленьев в огонь, — бормочу я, помня о вежливости.
Надо бы проверить и дровяную печь в подвале. У меня несколько источников отопления, потому что, несмотря на то, что переехал сюда, я плохо переношу холод. Наверное, это моя итальянская кровь.
— Я заметила, что у тебя нет рождественских украшений. — Айви крепко сжимает свою кружку, словно готовясь к защите от моего ответа на ее замечание.
— Моя сестра с лихвой компенсирует это.