Коммандер

Стрелки взвели арбалеты. Литц раскалил болты со стороны наконечника, чтобы не пережечь тетивы. Четыре огненные линии прочертили начинающее темнеть небо.

— Еще. Бейте еще!

От одной из крыш в полусотне метров от нас начал валить сизый дым. Другая крыша, подальше, задымила тоже.

— Теперь — в другую сторону. Вон туда!

От первых обстрелянных нами зданий все сильнее тянуло дымом. Затем в мансардном окне появились отсветы пламени.

— Пошло! Ты чувствуешь, Литц?

— Да, чувствую неприятности. Сейчас тут будет ад кромешный! Полгорода выгорит точно!

— Все как ты любишь, не правда ли? Пока развлекайтесь тут, а мне надо наведаться в одно здание по соседству. Птах, брось это все, и идем со мною!

Спустившись с башни, я вылез на крышу ратуши. На городской площади лежало уже несколько фигур в дорогих доспехах. Меткий знал свое дело. Вражеские арбалетчики начали отвечать, но лишь добавляли нам болты, которых так не хватало. Прямо под зданием лежало бревно и два городских стражника. Больше ломать двери в ратушу никто не пытался.

Я посмотрел на соседнюю крышу. Она, единственная в округе, была крыта свинцовым листом. Здесь размещалась лавка Вольфрамов, в которой я так и не получил свои дублоны.

— Самое время зайти, — пробормотал я сам себе под нос, прикидывая расстояние между крышами. Сажень, не более, но прыгать в доспехе совершенно не хотелось.

— Птах, принеси сюда скамейку подлиннее, чтобы перекинуть мостик вон туда!

Серв побежал исполнять. Вскоре он, пыхтя, притащил тяжеленную дубовую скамью нужной длины. Выломав ножки, я перекинул ее на ту сторону и подпер так, чтобы она никуда не съехала.

— Жди меня здесь, Птах, — сказал я слуге и перелез на соседнюю крышу.

Воткнув меч в медную жесть, я короткими резкими движениями распорол покрытие крыши, как вскрывают консервную банку. Затем, перерубив пару жердей, на которых крепился металл крыши, я пролез внутрь.

Темный чердак, засиженный голубями, казался огромен. Когда глаза привыкли к полумраку, нашел лаз и, открыв его, спрыгнул, гремя сапогами, на второй этаж здания.

Оглядевшись в полумраке, я увидел, что оказался прямо возле лестницы.

— Эй! Кто вы?

Один из клерков Вольфрамов, испуганный малый в черно-желтом упленде, услышав, видимо, мое приземление, спешил вверх по лестнице со светильником в руке.

— Я хочу предъявить вексель к платежу. Мне было назначено!

Клерк был крайне изумлен столь экстравагантным появлением клиента. Впрочем, кто бы не удивился?

— Но, как вы прошли сюда?

— О, не беспокойтесь. На улице некоторый беспорядок, поэтому пришлось зайти необычным способом. Проводите меня к господину Кросснеру. Он ведь тут главный?

Испуганный счетовод повел меня вниз. Мы вошли в их общий зал, где, несмотря на беспорядки, писцы и учетчики работали, как обычно. Когда мы вошли, наступило изумленное молчание. Все смотрели на меня, видимо, предчуствуя недоброе.

Уже знакомый мне герр Кросснер несмотря на всю необычность ситуации, вышел из-за стойки и учтиво поклонился.

— Герр....

— Андерклинг.

Я снял забрало.

— У меня вексель Волленбургов. 900 дублонов. Мы разговаривали месяц назад. Помните меня?

Банкир побледнел и сделал круглые глаза.

— Наш разговор мне хорошо памятен. Но, право, герр Андерклинг, это совершенно невозможно!

— Что, мать твою, невозможно? Что опять за отговорки?

Кросснер побледнел, но не отступился.

— Прежде всего, сударь, граф Волленбург, ваш должник, объявлен вне закона. Его деньги подлежат конфискации в пользу герцога Виссланда. А, во-вторых, вы, сударь, тоже теперь вне закона на территории нашего герцогства. Ваш вексель — именной. И вы не сможете получить по нему денег ни при каких обстоятельствах.

— Да неужели! А если я сам возьму все, что мне причитается? Да еще, наверное, с хорошим процентом, в точности как любите вы, Кхорновы торгаши?

Герр Кросснер, видимо, наконец-то понял, что происходит. Издав тонкий поросячий визг, он отпрыгнул от меня и спрятался за конторкой.

— Стража! Ради Света всемогущего, зовите стражу!

— Стража не придет. Они там немного заняты. У меня, кстати, тоже дел по горло. Может, сделаем все по-хорошему, а?

Нет. Клерки достали кинжалы. Из-за конторки появился взведенный арбалет. Медлить было нельзя.

— На!!!

Сначала я от души рубанул ближайшего ко мне писца, чтобы не мешался под ногами. Затем схватил за ножку тяжелый табурет и швырнул его в голову арбалетчика. И началась резня. Наверное, так чувствует себя волк внутри овчарни — чем больше давит овец, тем больше хочется... Кинжалы писцов им не помогли — кажется, ни один даже не смог меня им коснуться. Оружие мало иметь, надо еще и владеть им. Я вот тренируюсь, ребята. А вы?

Прошло несколько секунд, и живым в помещении остался лишь клерк со светильником, забившийся под конторку.

— Отведи-ка меня туда, где лежат мои деньги, — вежливо попросил я его, подняв за шкирку и хорошо встряхнув.

Полумертвый от страха писец повел меня в подвал. Несколько сундуков и корзины с разной монетой, отсортированной по видам — фирлинги, грошены, крейцеры, орты.... Это все не то!

— Где золото?

Клерк указал на сундук.

— Открывай!

— Ключа нет, добрый господин, — клерк почти плакал от страха. — Он был у господина Кросснера!

Взяв сундук за ножку, я просто поволок его по лестнице наверх. Найдя тело Кросснера, отцепил с его пояса связку ключей и после нескольких попыток нашел нужный.

— Снимай свой упленд! — приказал я дрожащему клерку. Тот торопливо повиновался.

Пересыпав монеты в куртку писца, я завязал ее узлом и взвалил куль на плечо. Из-за тяжести монет меня мотало из стороны в сторону.

— Ну, бывай. Хороший мальчик! — похвалил я дрожащего в одной камизе клерка, и пролез наверх.

Не без труда протиснувшись через узкий лаз, а потом — через еще более узкую дыру в крыше, я по шаткой дубовой доске перешел с кулем денег на крышу ратуши.

Снаружи бушевал сильнейший пожар. Ближайшие к ратуше здания полыхали вовсю, так что жар обжигал лицо смотрящему на них. Городские стражники разбежались гасить пламя, спасая свои дома. Люди герцога Виссланда, спасаясь от дыма и пламени, отступили вглубь рыночной площади, где, похоже, занялись мародерством. Из-за потерь среди рыцарей и корнетов, выбитых Метким, порядок навести было некому.

Взвалив куль с деньгами на Птаха, отчего он аж присел, как мул под поклажей, я позвал всех людей в главный зал ратуши.

— Сейчас мы пойдем отсюда в сторону городской стены, вот туда, — я указал направление, где быстрее всего можно было добраться до нашего подземного хода. Вы, господа, — я обратился к пленным фалькистам, — можете идти за нами или остаться здесь, я вас не держу.

— Да мы сгорим там! Весь город пылает!

— Нет. С нами пойдет вот этот достойный господин, — я указал на Литца — магистр магии огня и света, единственный из ныне живущих магов, способный создать «огненный метеор». Прошу любить и жаловать. Он проложит нам дорогу там, где другие и близко не подойдут. Собирайте свое барахло, и вперед!

Раскидав баррикаду из скамеек, мы вывалились на площадь. Жар от горящих домов был немыслимо силен. Огонь гудел, балки горящих домов с грохотом лопались, стреляя искрами и пылающими углями. Особенно пугало то, что огонь, казалось, шел со всех сторон! Было, от чего потерять голову.

— Литц, погаси вот это здание, — попросил я мага. Он постоял несколько секунд, сосредотачиваясь, а затем резко взмахнул руками, будто стряхивая с них воду.

С громким хлопком угловой дом моментально потух, окутавшись черным дымом.

— Идем!

Плащами закрывая лица от дыма, мы пошли вперед. Через несколько десятков шагов мы наткнулись на городскую стражу, пытавшуюся тушить добротный особняк. Возглавлял ее — кто бы мог подумать? — баннерет Зайдель.

— А ну-ка иди сюда, сволочь! — воскликнул я, хватая его за горло. — Куда ты дел деньги Вепрей, отвечай!