Звёздотрясение

Уме-Уми прибывала в каждое из клановых поселений, высоко паря на своем летуне и кружила в небе до тех пор, пока ее не замечал каждый чила в племени. Затем она плавно спускалась к поверхности и зависала над землей у большого прямоугольного алтаря, который был воздвигнут в ее честь самим кланом и доверху завален подношениями еды от местных чила. Пока с одной стороны ее прислужники перегружали подношения на борт летуна, с другой на почти невидимой кристаллиевой платформе парила сама Богиня Молодости и Знаний. Она будто плавала в небе, а над ней ярко мерцали разноцветные завитушки света от компактных ионных генераторов, которые Уме-Уми прятала в сумках на своей верховине.

Всякий раз она просила показать ей мальков и юных чила. И будто бы из ниоткуда материализовывала для них подарки. Это были обучающие игрушки, особые лакомства (с высоким содержанием полезных микроэлементов) и свитки для тех, кто только учился читать. На пороге взросления молодых чила отвозили на летуне в Сакральный Лабиринт Рая Светила, где над ними проводили испытания. Лишь немногим разрешалось остаться. Прочие возвращались к своему клану, испытав благоговение от того, что им довелось увидеть. Раз в три колосса Уме-Уми удалялась в особую комнату в священном центре лабиринта и, спустя полколосса, возвращалась в новом, помолодевшем обличии.

Вторник, 21 июня 2050 г., 08:26:37 GMT

Когда из глубокого космоса одновременно вернулась последняя троица кораблей, Дальняя Странница отрапортовала Космическому Совету:

– Мы обнаружили их у самого галактического ядра. Там встречается множество нейтронных звезд, и на некоторых даже есть жизнь. Но ни один из видов не развился дальше стадии дикарства. На типичной нейтронной звезде жизнь слишком легка. А без конкуренции в интеллекте просто нет нужды. Полагаю, нам стоит поблагодарить людей за то, что они давным-давно заронили в нас искру любопытства.

– Как дела на Яйце? – спросил у Гомановской Траектории Разрезающий Сталь.

– Хуже некуда, – ответила она. – С момента звездотрясения прошло уже больше человеческого часа, и с тех пор все стало только хуже. Мне все это уже надоело. Я устала принимать решения. Устала бороться за то, чтобы держать нас на плаву. Устала от жизни.

– Возможно, вам стоит пройти омоложение раньше срока, – предложил Разрезающий Сталь.

– Нет, я устала и от омоложений. Можете занять мое место. Я ухожу в отставку. Теперь это ваша обязанность. А я посвящу себе уходу за яйцами. – Она вытащила из кожных сфинктеров двенадцатиконечные звезды, отдала их Разрезающему Сталь и направилась к главной конференц-чаше, где теперь находились станционный питомник и школа-ясли.

Вторник, 21 июня 2050 г., 09:31:11 GMT

Спустя несколько поколений старый летун сломался и уже не мог летать, несмотря на все усилия космических и наземных инженеров. Теперь кланы были вынуждены доставлять подносимую провизию к Сакральному Лабиринту. Самих кланов, впрочем, стало больше, и многие из них обосновались неподалеку от Лабиринта, где вели обмен продуктов питания на машины, облегчавшие труд. Но более далекие кланы стали проявлять небрежность, и отдалившись от влияния Богини Юности и Знаний, вернулись к варварскому образу жизни.

Уме-Уми все еще летала в небе по особым случаям, но теперь могла только левитировать над Сакральным Лабиринтом – за это отвечали поля отталкивания, создаваемые небольшим прототипом гравитационной катапульты, которую сумели соорудить ее последователи. Она, однако же, работала лишь на плотной нуклонной жидкости, поскольку чила так не и смогли наладить производство монопольно-стабилизированной сингулярной пыли.

Шло время, и оборот сменялся оборотом.

Часть VIII. Варвар

Вторник, 21 июня 2050 г., 10:10:11 GMT

Он пришел с севера, покоряя все на своем пути. Его звали Свирепыми Глазами, Лютейшим из Лютейших, и он ехал, восседая на спине гигантского Скорохода. Он был мал, но это жилистое, усеянное пятнами тело могло без труда справиться с любым из воинов в его армии, ведь свирепого взгляда этих двенадцати розовых глаз они боялись даже больше, чем его хлыст-меча.

Еще в возрасте двух колоссов, мальком, который толком не умел говорить, он был брошен на северном склоне вулкана Исход старцами своего же клана, которому не хватало еды на пропитание. Не имея даже одного «обычного» глаза с острым зрением, пятнистый чила совершенно не годился для работы на полях. В итоге голодный малек набрел на гнездо пары скороходов до того, как скороходы нашли его самого. Когда скороходы вернулись, он, насытившись, сидел посреди истерзанных останков одного из яиц. Выращенный скороходами, как один из их отпрысков, он вскоре стал участвовать в набегах на стада близлежащих кланов.

Много оборотов спустя, уже став юнцом, он въехал в жилище родного клана на одном из своих братьев по гнезду, размахивая хлыст-мечом, который сделал сам, нанизав острые осколки драконьего кристалла на длинный жгут из переплетенных волокон. Заняв недосягаемый пьедестал над прожорливой пятизубой утробой своего скорохода, он стал неуязвимым. Лидера клана он порубил на мелкие кусочки, скормил своему скакуну и занял его место. До этого момента у него не было имени. Теперь же он нарек себя Свирепыми Глазами, услышав, как о нем благоговейно перешептываются другие чила, когда он проезжал по территории клана.

Спустя еще три дюжины оборотов Свирепые Глаза, наконец, унял свой аппетит. Его кормовые сумки были насыщены едой, его мозговой узел – историями, которые он требовал от клановых старцев, а его эго – комплиментами подхалимов, которые соперничали друг с другом за остатки его трапезы. Ненасытной оставалась лишь его тяга к власти, ведь Свирепые Глаза не мог простить род чила, бросивший малька на произвол судьбы за то, что на его шкуре было слишком много пятен.

Свирепые Глаза выбрал в своем клане троих чила – пятнистых, с самыми розовыми глазами – и научил их ездить на скороходах. Пятнистым чила это давалось легко, ведь, благодаря розовым глазным яблокам, они могли видеть тончайшие изменения цвета кожи и глаз, угадывая настроение смертоносного зверя. Оставив одного из своих новоявленных воинов во главе клана, Свирепые Глаза повел остальную армию на захват соседей.

Завоевания Лютейшего следовали простой закономерности. Его армия окружала клановое укрепление, после чего он вместе с небольшой группой телохранителей въезжал внутрь на скороходах. Он лично бросал вызов лидеру клана. Если тому хватало безрассудства согласиться на поединок, то вскоре он оказывался мясом для скорохода Свирепых Глаз. Армия проводила в клане достаточно времени, чтобы обеспечить пропитанием воинов и их скороходов, разоружить и подчинить местных жителей, отобрать и натренировать группу рекрутов, а затем шла дальше, оставляя в качестве наместника одного или двух солдат, чтобы те держали клан под контролем. Поначалу они встречались с сопротивлением, но после того, как битва заканчивалась, у оставшихся в живых противников отрубали все глаза, кроме одного, а затем отсылали прочь, чтобы те предупредили об угрозе своих соседей.

У Лютейшего из Лютейших, который к этому моменту уже возглавлял небольшое странствующее войско, было шесть капитанов, каждый из которых руководил дюжиной отборных всадников. Их обслуживала куда большая армия, которая изымала провизию и другие припасы у подчиненных кланов и при помощи длинных верениц носильщиков, тянувшихся с западного, северного и восточного полюсов, транспортировала туда, где находилась армия Свирепых Глаз. Сейчас все эти линии сходились в северных предместьях Рая Светила.

– Мы приближаемся к Раю Светила, О, Лютейший, – сообщила Падающее Перро. – Дому Уме-Уми, Богини Юности и Знания. Она живет под защитой магии в Сакральном Лабиринте. Говорят, что путь к его центру знает лишь она одна.

– Она не больший бог, чем я сам, – возразил Свирепые Глаза.