Развлекающие толпу

Чувствуя себя марионеткой, Анна с опаской последовала за ней. Что за сюрприз приготовила ей Венеция на сей раз? Венеция имела слишком радикальные взгляды и не стеснялась их высказывать. Однажды она даже прятала у себя агента ЯРА, одного из своих многочисленных любовников, целых две недели.

– Дорогая! Я так горжусь тобой! – порывистое объятие Венеции настолько ошарашило Анну, что она даже не сразу нашлась, что ответить. – А ты и в самом деле темная лошадка! Подумать только – эту историю обсасывают все газеты, даже «Тайме». Это было так смело с твоей стороны. Жаль, что ты уезжаешь в Калифорнию на съемки этого фильма, о котором все говорят. Я хотела пригласить тебя с собой в Ирландию в следующем месяце. Ты уверена, что не сможешь прилететь хотя бы на пару дней? Мы сейчас нуждаемся в любом шуме! – Венеция тоже была актриса. Низкий, немного театральный голос и столь же театральные жесты – все это было направлено на создание имиджа сексуальной шпионки-аристократки, почти лишенной моральных устоев и всегда готовой уступить еще более аморальному герою.

Венеция смотрела на Анну с легким недоумением.

– Дорогая! Такое ощущение, что ты совершенно не воспринимаешь окружающее. Ты хоть слышала, что я тебе сейчас сказала?

– Да, конечно… – неопределенно ответила Анна. – Но не думаю, что у меня получится.

Внезапно у нее появилось совершенно дурацкое желание расхохотаться. У Венеции был такой сосредоточенный вид. Совсем как во время оргии, когда ее одновременно имели двое гостей. Та сцена произвела на Анну неизгладимое впечатление… и немного пугающее. Приблизительно такие же ощущения вызывало и ее нынешнее затруднительное положение. Барнс и его коллеги не шутили. Даже Венеция поверила, будто… Конечно, ей следовало сказать Венеции, что она не имеет никакого отношения к утечке информации, но Анна прекрасно понимала всю бесполезность этого. Пусть думают себе на здоровье все, что угодно. И Крег в том числе, ее галантный спаситель. Второй раз в жизни захотелось просто спрятаться от всех угрожающих ей неприятностей.

Но убежать было невозможно, и Анне пришлось вернуться к столу. На пустом стуле справа от Клаудии, небрежно приобняв ее за плечи, сидел Уэбб.

Заметив приближение Анны, он поднял взгляд и уже не отводил его. Интересно, каким образом ему удавалось менять цвет глаз: от кошачье-зеленого до тепло-золотистого? Наверное, он только что вошел. Поток итальянской брани все лился из пухлых губ Клаудии, что не мешало ей тесно прижиматься к Уэббу, давая ему почувствовать живую упругость пышной груди.

– А вот и Энни, любовь всей моей жизни! Энни, мне тебя очень не хватало.

Анна почувствовала себя совершенно беззащитной. Все присутствующие теперь дружно смотрели на нее, даже Венеция.

Черт бы его побрал! Ну зачем нужно обязательно устраивать такие сцены? И, тем не менее, она не смогла даже сдвинуться с места, когда Уэбб, оставив совершенно обалдевшую Клаудию, подошел к ней. Сначала он обратился к Венеции:

– Вы, наверное, Венеция Трессидер? Очень приятно с вами познакомиться.

Он наверняка пьян. Иначе такое поведение просто необъяснимо! Поцеловав Венецию в губы, Уэбб повернулся к Анне:

– Привет, малышка.

Да что он себе позволяет, в конце концов? Но когда Анна начала вырываться из его объятий, было уже слишком поздно. Его губы коснулись ее, и она в который раз снова почувствовала, что тонет. Наваждение. То же самое, что и в первый раз, когда Уэбб взял ее руку в свою. Во власти, которой он обладал над ней, было что-то дьявольское. Мозг еще сопротивлялся, а губы уже отвечали на поцелуй, тело прижималось к нему. И какое ей дело до всех окружающих – пусть смотрят!

Но хорошо было так думать, пока Уэбб целовал ее. Потом же пришлось столкнуться и с кое-чем другим: циничным «Браво, mon cher!» Ива Плейдела, ухмылкой Карима и удивленно приподнятыми бровями Кэрол. Джим Маркхем выглядел совершенно ошарашенным, а Клаудия опять была на грани истерики. Только Гаррис, с легкой улыбкой на устах, был, как всегда, невозмутим и безукоризненно вежлив.

– Уэбб, я полностью присоединяюсь к Иву: браво! Но почему бы тебе теперь не отпустить Анну, чтобы она могла закончить ужин? Венеция, радость моя…

Что бы она делала без Гарриса? Он справился с Клаудией так же легко, как в свое время с женщиной по имени Таня. Клаудия только начала повышать голос, а ее многострадальный бывший муж, по знаку Гарриса, уже шептал ей что-то на ухо.

– Что ты говоришь? Они старые друзья? Значит, вот как принято у старых друзей приветствовать друг друга в Америке?

Но следующая фраза Ива заставила ее утихомириться и демонстративно повернуться к Кариму:

– У вас такое удивительно мужественное имя! Скажите, правда ли все то, что о вас говорят?

Бросив долгий обжигающий взгляд в сторону Анны, Карим рассмеялся:

– Право, не знаю. Это зависит от того, что именно вы слышали. И почему бы вам не выяснить все это самой?

Гаррис, наклонившись через стол, развлекал беседой Венецию. Что же касается Анны, то все ее чувства и ощущения были сосредоточены на глазах Уэбба, которые, не отрываясь, смотрели в ее, и своей руке, лежащей в его.

– Я звонил тебе сегодня вечером. Никто не ответил, даже твоя столь услужливая подружка!

– Звонил? – Анна изо всех сил старалась сдержать дрожь в голосе. – Но я слышала, что ты сегодня вечером был очень занят. Виолетта…

– Энни, тебе обязательно нужно злить меня? Да, бывают свидания, от которых нельзя отказываться, хотя бы во избежание дипломатического инцидента. Но я сбежал оттуда, как только смог.

Сделав слишком большой глоток, Анна поперхнулась, и глаза Уэбба заискрились от веселья. В этот момент она его почти ненавидела.

– Прекрати немедленно! Неужели тебе доставляет удовольствие делать из меня всеобщее посмешище? Чего ты этим добиваешься? Ты…

– Я хочу тебя, Энни. Наверное, вся беда в том, что я слишком откровенно выражаю свои чувства, – золотистые глаза сузились. – Когда я чего-то хочу, я обычно этого открыто добиваюсь – привычка еще со времен моей хулиганской юности. Я не собираюсь играть с тобой в обычные игры, малыш.

Уэбб говорил совершенно спокойно, как будто они были одни, но Анне казалось, что все вокруг слышат, как стучит ее сердце. Ее пугало это новое, необычное настроение Уэбба, и в то же время она внушала себе, что это всего лишь внезапный порыв. Уэбб никогда по-настоящему не верил в то, что говорил женщинам. А если и верил, то очень недолго!

Анна покачала головой, из последних сил борясь с собственными безумными чувствами. Она не хотела уступать, но и бороться тоже не могла.

– Тогда не играй в них, Уэбб! Я не настолько искушена в играх, к которым ты привык, – увидев выражение его лица, она в отчаянии прошептала: – Из этого ничего не выйдет, Уэбб! Мы с тобой слишком разные. Конечно, глупо было бы отрицать, что нас физически влечет друг к другу, но ведь это недолговечно. А мне бы очень не хотелось быть втоптанной в грязь. Стать еще одной Клаудией? Спасибо. Я хочу принадлежать только себе, неужели ты этого не понимаешь?

– Эй вы! Мы собираемся ехать потанцевать к Анабелле. Едете с нами?

Зеленые глаза Кэрол были непривычно темными. Унизанные кольцами пальцы слегка сжимали руку Джимми Маркхема.

Ситуация повторялась. Уэбб однажды уже пришел в номер Кэрол, чтобы увести с собой Анну. Но ведь на этот раз она пришла сюда с Гаррисом. Гаррис! Что он подумает? Но лицо продюсера, как всегда, было совершенно непроницаемо.

– Поступай так, как тебе удобнее, Анна. Если ты устала, то Уэбб может проводить тебя домой.

Ее уже не в первый раз удивляла та легкость, с которой он освобождал ее от всяких обязательств по отношению к нему. Хотя все остальные, кроме Кэрол и Джима, тоже сменили партнеров: Клаудия была с Каримом, Ив – с Венецией. Да это и не имело никакого значения. С той минуты, как Уэбб подошел и поцеловал ее, она уже прекрасно знала, чем закончится этот вечер. Так зачем лгать самой себе?

– Позвони мне, пожалуйста, завтра, ладно?