Мои любимые преступнички

Когда Сырк закончил, Гин сидел на песке, закрыв лицо руками.

Керинчане молчали, ожидая, решений от президента. Никому не хотелось вмешиваться сейчас. Даже мой муж обнял меня и ничего не сказал.

Президент с сочувствием оглядел Сырка и Гина, посмотрел на толпу и весело произнес:

— Ну что же, раз у нас получился импровизированный суд, давайте попросим выйти к нам саму девочку, поскольку ее родители сейчас отдыхают в Рио-Раджи.

Все стали оборачиваться, и наконец, увидели полную розовощекую девушку лет восемнадцати.

— Ниги, — позвал ее Кэрн, — ты помнишь своего похитителя?

Девушка подошла к президенту, немного покраснев от волнения, видимо, выступать перед публикой для нее было непривычным занятием.

— Я сама ничего не помню, родители всю жизнь учили меня не доверять рабочим. Они рассказывали мне эту историю, и о том, что им не удалось вернуть деньги обратно и призвать бандитов к ответственности.

Сырк, услышав эти слова, задрожал всем телом. Гин с испугом посматривал то на Сырка, то на Кэрна, то на девушку.

— Все хорошо, — успокаивал их Кэрн, — ничего плохого с вами не случится.

Он повернулся к публике:

— Керинчане, среди вас ведь есть судьи. Пусть каждый из них выскажет свое мнение по этому вопросу.

Несколько пожилых мужчин и женщин вышли к Кэрну. Они повернулись к зрителям, и один из них лениво затянул свою речь:

— По законам Кернии, Гину присуждается пятнадцать лет тюрьмы, а Сырку десять. Ну, а деньги нужно вернуть семье в тройном размере.

Гин и Сырк побледнели.

— Что думают остальные судьи? — спросил Кэрн.

— Каждому по восемнадцать лет тюрьмы! — ответила Кэрну пожилая женщина, кокетливо поправляя прическу.

— Еще какие предложения? — улыбаясь, спросил президент.

И судьи закричали все вместе:

— Двадцать лет для обоих! Тридцать! Восьми достаточно!

Когда они наконец умолкли Кэрн задумчиво произнес:

— Вы все правы, уважаемые судьи, но есть одна проблема: в Кернии больше нет тюрем.

— Кэрн, а зачем вы их закрыли? — возмутился старичок, — есть же кого сажать. Давайте откроем.

Президент замотал головой:

— Тюрьмы мы открывать не будем, они нам больше не пригодятся. Среди керинчан не будет преступников. Я предлагаю совершенно иное решение: перевоспитанием этих двоих я займусь сам. А деньги Гину действительно придется вернуть семье девочки в тройном размере.

Кэрн оглядел растерянную публику:

— Я обещаю, больше эти люди не совершат никаких преступлений, и голода у нас тоже не будет, ведь у каждого из вас есть прекрасные плодовые деревья.

— Спасибо Вам, — шепнул Сырк Кэрну.

Гин продолжал сидеть с угрюмым лицом, словно ему вынесли самый суровый приговор на свете.

Судьи не очень обрадовались, но спорить с Кэрном никто не решился.

— Ну, а теперь, все могут вернуться к своим делам, — предложил Кэрн, — если вы с чем-то не согласны, калитка сада всегда открыта, заходите, все обсудим.

Глава 87

Керинчане начали расходиться. А Кэрн позвал нас с Вилли в сад. Гина и Сырка он тоже попросил пойти вместе с ним. Сырк светился от счастья. Ведь теперь он чувствовал себя полностью защищённым от Гина, и его не посадили в тюрьму. Но, а Гин совершенно не радовался своему спасению. Он злился на Кэрна все сильнее.

— Почему я должен платить в тройном размере? — возмущался он, — эту цифру судьи взяли с потолка, а вы за нее уцепились, Кэрн.

Мы с Вилли молчали. Лучше ничего сейчас не говорить. Наш туннель обсуждать Кэрн не захотел, а ведь мы тоже должны были понести какое-то наказание.

— Вилли, — ответил Кэрн, — вы ведь хотели построить туннель вместе с керинчанами. Так начните уже завтра, — он хитро посмотрел на обиженного журналиста, — а Гин вам поможет, правда?

Гин тяжело вздохнул:

— Хорошо! Я согласен на все ваши безумства, Кэрн. Только такой суммы у меня нет.

Президент махнул рукой:

— Вы ее заработаете. Не переживайте, работы в Кернии предостаточно. Но это не главное наказание.

— Какое же главное? — спросил Гин.

— Вам придется каждый день со мной общаться. А вам, Сырк — раза в месяц будет достаточно.

Он вдруг обернулся к нам с Вилли, и мне стало не по себе:

— А вы оба слишком доверчивы.

Он вгляделся в глаза моему мужу:

— Вилли — президент не имеет право позволять себе такую роскошь.

— Я не собираюсь балатироваться.

— Это тебя не спасет от меня. Приходите ко мне с Аллой по пятницам. Нам многое предстоит обсудить.

Он был прав, мы оба вели себя отвратильно.

Совсем скоро мы добрались до сада, и услышали громкий храп Лутте.

— Какой безмятежный сон! — смеясь, сказал Кэрн.

Лучше бы и мы с Вилли все проспали.

Мы проговорили с Кэрном весь вечер. Он рассказывал нам о своем приезде в Сокко. Керинчане, уехавшие из Кернии, объединились и сняли целую гостиницу, куда и отправился Кэрн. Он просто зашёл внутрь и попросил администратора вызвать их к нему на первый этаж, представившись их деловым партнёром. Керинчане спустились вниз, и увидев его пришли в шок. Многие боялись его магии и хотели спрятаться обратно к себе в номер. Но он за несколько минут расположил их к себе. Кому-то достаточно было его улыбки, кому-то обещания, что никакой магии против их воли он применять не будет. А не верить ему было просто невозможно. Это я прекрасно понимала.

Муж нерешительно посмотрел на президента и робко спросил:

— Кэрн, а если мы начнем строить туннель послезавтра, а завтра хотя бы один день немного отдохнем?

Я была поражена. Только что он готов был безропотно подчиняться каждому слову Кэрна, только бы нас простили, и вдруг просит поблажки. Конечно, мы безумно устали от всех событий. Но я бы не решилась сейчас об этом говорить. Тем более, что мы снова виноваты. Вместо того, чтобы убиваться и выкидывать телефон в траву, Вилли должен был ответить на звонок. Кэрн подошёл к калитке сада, что-то поднял с земли и вернулся к нам.

— Вилли, больше не теряй свой телефон, — с улыбкой сказал он, — и постарайся не забывать отвечать на звонки. Они бывают важными.

Муж взял в руки мобильник, с грустью просмотрел пропущенные вызовы и положил его в карман.

— Кэрн, вы правы такой человек как я не достоин быть президентом.

— Нет, Вилли, — вздохнул президент, — мы все делаем ошибки. Я тоже виноват, вместо того, что звонить убитым горем керинчанам, нужно было найти другой способ связи с вами.

— Главное, что вы вернулись! — вмешался Сырк, — и всех спасли.

— И чего вам, Кэрн, в вашем Сокко не сиделось! — съязвил Гин.

Откуда в этом журналисте столько злобы! За что он так ненавидит Кэрна? Я понимаю есть люди, которые ради стремления к власти готовы идти по головам. Но как же неприятно видеть такого человека рядом!

— Гин, — весело ответил президент, — в следующий раз, когда я улечу заграницу, то первым делом спрошу тебя, возвращаться мне оттуда или нет.

Гин ничего не ответил, а угрюмо уставился в землю. Кэрн задумчиво обвел нас с Вилли взглядом:

— Вам хватит месяца, чтобы отдохнуть?

Вот это да! Вилли просил один день, а нам предлагают целый месяц!

Вилли с изумлением посмотрел на президента.

— Это слишком много!

— Вы обсудите с Аллой сколько времени вам нужно.

Лутте лениво потянулся, громко чихнул и сел на траву. Он долго разглядывал нас всех, а потом удивлённо спросил:

— Откуда вы тут взялись?

Вилли не выдержал и засмеялся. Мне казалось, это неуместным, но Кэрн веселился вместе с ним. Гин посмотрел на сонного Лутте и тоже расхохотался. За ним обрадовался и Сырк, и только после этого я позволила себе вдоволь насмеяться. Лутте долго смотрел на нас, и так ничего не поняв, наморщил лоб и отвернулся.

— Смейтесь, смейтесь над светилом науки, бессовестные людишки!