Мои любимые преступнички

— Вас же только завтра будут проверять! — вспыхнула старушка, — зачем вы колдуете сегодня?

— Хорошо! — согласился Кэрн, — если учёные признают мою магию опасной, ваши ножки заболят снова, только не волнуйтесь.

— Ладно уж, — согласилась Мейя, — так и быть, сегодня я ненадолго разрешу ногам не болеть. Но помните о своем обещании, Кэрн.

— Все будет так, как вы захотите, Мейя.

Взгляд Кэрна был настолько серьезным, что керинчане с трудом сдерживали смех.

Гин больше не пытался убежать, он терпеливо ждал своей участи.

— Какие вопросы у вас есть к Гину? — спросил Кэрн веселую публику.

Мой муж громко задал свой вопрос. Он не боялся попасть впросак или сказать что-нибудь не то. А я безумно боялась сейчас сказать лишнее. Мало ли, а вдруг Кэрн рассердится? Он итак на нас обиделся за наши рыдания, и даже был готов улететь обратно в Сокко. Лучше молчать и не во что не вмешиваться. Пусть он сам разбирается с Гином. И надо учиться контролировать свои мысли. Подумаешь о чем-нибудь неугодном нашему президенту, и как потом оправдываться перед ним? Но Вилли, похоже, совершенно иначе смотрел на мир. Безумный страх его прошел. Он был очень рад, что Кэрн вернулся и хотел, наконец, разобраться в случившемся. Голос его звучал уверенно и смело:

— Гин, крушение самолёта было или нет?

Этот вопрос явно расстроил журналиста, но он набрался мужества и хитро ответил:

— Вопрос опять не ко мне, Вилли!

Но в этот раз Кэрн не позволил своему подсудимому провернуть тот же фокус:

— Очень правильный вопрос, — похвалил Кэрн моего мужа, и я вздохнула с облегчением, — расскажите керинчанам все, что вы знаете о крушении моего самолёта, Гин.

Журналист начал говорить что-то невнятное, раскашлялся, закрыл глаза и упал прямо на Кэрна.

Но Кэрн даже не шевельнулся. Люди вскрикнули.

Когда все стихло президент, улыбаясь посмотрел на Гина и заявил:

— Достаточно трюков. Кого вы пытаетесь обмануть?

Гин нехотя открыл глаза.

— Пришло время сказать людям правду, — требовательно сказал Кэрн, — пора!

Журналист сел на землю и печально произнес:

— Я знаю столько же, сколько и остальные керинчане. Кэрн, о крушении вашего самолёта я узнал от Сырка и других сотрудников аэропорта. Я пришел в сад, увидел Аллу и Вилли в слезах и отпустил их домой. Надо было как-то спасать страну, вот я и решил временно взять управление Кернией в свои руки.

Гин говорил очень правдоподобно, но по взгляду президента было видно, что каждое слово, сказанное им ложь.

Кэрн похлопал журналиста по плечу:.

— Очень красивая, эмоциональная история получилась, я уже готов сам расплакаться, Гин. Но керинчане ждут от вас правду.

Вилли, услышав слова Кэрна, покраснел от обиды:

— Сколько можно водить за нос народ Кернии! Гин, вы сломали нам с Аллой жизнь. Я поддался вашему влиянию и разрушил туннель, за который никогда не смогу простить себя. Хватит лжи, Гин!

— Стоп! — взорвался Гин, — я не предлагал вам рушить туннель. Я вообще ничего о нем не говорил, Вилли!

— Давайте не будем ссориться, — мягко попросил Кэрн и с легким укором посмотрел на Вилли, — мы не будем сейчас вспоминать туннель. У нас тема: крушение моего самолёта.

Гин кивнул:

— Я, как и вы все узнал от сотрудников аэропорта, они сказали, что Вы, Кэрн угнали самолёт без их ведома!

Кэрн даже подпрыгнул на месте от этого заявления:

— Отлично! Потрясающе, Гин! Оказывается я настоящий разбойник!

Президент посмотрел в маленькие узкие глаза Гина. Сейчас в них отражались боль, ненависть, обида.

— Гин, — тихо сказал Кэрн, — не злись на меня, просто то, что ты сделал, я даже не знаю, что можно сказать об этом поступке. За такое преступление в другой стране тебе бы грозило страшное наказание. А я прошу только признания.

Гин посмотрел на него зловещими глазами:

— Да, я попросил Сырка и его команду помочь мне убедить керинчан в крушении самолёта, иначе бы все узнали, что ваш замечательный Сырк украл…

— Достаточно! — резко перебил его президент, — я не просил тебя рассказывать чужие тайны. Я хотел только чтобы ты признался керинчанам, что все это придумал ты.

— Почему же, вы так покрываете Сырка, но не защищаете меня? — громко спросил Гин, — пусть все знают, что он сделал….

— Молчите! — жёстко приказал ему Кэрн, и тот замер, не в силах открыть рот.

Я смотрела то на Гина, то на Кэрна. Они оба знали какую-то важную тайну. Керинчане молчали в ожидании совершенно новой информации.

— Что сделал Сырк? — закричал мужчина откуда-то из толпы.

Ещё несколько женщин тоже требовали правды. И уже через несколько минут большая часть толпы орала так, что у меня заболели уши от их крика.

— Ничего особенного Сырк не сделал, — оправдывался Кэрн, — просто некоторые люди умеют заставить нас делать то, что мы не хотим, жестоко, пользуясь нашей слабостью.

Он посмотрел на Гина. Тот кровожадно облизнулся:

— Хорошо, я расскажу вам все, милые мои керинчане. Десять лет назад Сырк украл ребенка и потребовал выкуп у его родителей. Эти деньги обеспечили ему вполне безбедную жизнь.

Он с нахальной улыбкой взглянул на Кэрна:

— Как вы его накажите, президент? Верните тюрьмы и посадите его туда! Это будет разумным решением. Я даже готов посидеть с ним вместе.

В этот момент молодой человек с длинными рыжими волосами прорвался через толпу к Кэрну и Гину.

Гин, увидев его, произнес страшным голосом:

— Скажешь лишнее, берегись!

Тот уже хотел уйти обратно, но Кэрн взял его за руку:

— Сырк, очень хорошо, что ты вышел сюда, ничего не бойся, расскажи честно все, как было.

Глава 86

Глаза Гина расширились, похоже, ситуация для него накалялась.

— Гин, я обещал вам безопасность, — прошептал ему Кэрн и подбодрил Сырка взглядом.

Сотрудник аэропорта убрал с глаз длинные рыжие волосы, Гин сжал кулаки беспомощно, опустив глаза.

— Я учился в летном училище, — начал Сырк, — но жил почти впроголодь. Иногда у меня не было во рту ни крошки по многу дней. И вот однажды я познакомился с журналистом по имени Гин. Он приехал взять интервью у студентов. Я охотно согласился рассказать о себе. После интервью он пообещал мне помочь. Я наивно думал, что он даст мне денег, но вместо этого он предложил мне странную подработку: украсть девочку из богатой семьи и потребовать с родителей выкуп. Сначала я отказывался, но шло время, а моя жизнь не менялась. Учиться становилось все труднее, ведь на голодный желудок трудно воспринимать информацию. А Гин каждый день звонил и уговаривал меня. Он все продумал до мелочей. Я проник в дом, под видом рабочего в противогазе, чтобы никто не увидел моего лица. Сказал, что у них проблемы с электричеством и пошел в комнату, где спала девочка. Я сказал, что малышка мне не мешает работать, а взрослым лучше уйти, так я быстрее все сделаю. Беспечная мама оставила меня наедине с ребенком. Я тихо взял девочку на руки и вылез с ней через окно. Этаж был первый. У Гина все было продумано: он купил смесь для малышки, игрушки, оборудовал детскую комнату и пригласил няню. А я по его наказу потребовал с родителей огромную сумму. Они согласились и отдали ее мне. А я вернул им дочку. Родители после этого обратились в полицию, но Гин все продумал, улик не было и дело быстро закрыли. Только денег он мне не дал, а все забрал себе. А претензии я не мог ему предъявить. Он говорил, что иначе все расскажет полиции. Я как-то выкарабкался, мне удалось устроиться в аэропорт, и начать нормальную жизнь. Но вчера Гин пришел в аэропорт и потребовал разыграть историю с крушением самолёта нашего президента, иначе он говорил, что выдаст меня всем! Так вот теперь я больше не могу молчать! Пусть все знают о том, что я совершил преступление и ни одно. То, что я сделал вчера и убедил участвовать в этом ещё других сотрудников не имеет оправдания. И я не прошу помилования. Я призываю вас, керинчане, к честному суду.