Встреча на Рождество

— Хорошо, — легко согласился голос, — тогда я приеду к вам. Адрес!

Я продиктовала адрес и добавила:

— Я живу на съемной квартире, поэтому вас пустить не могу. Встретимся в кондитерской на углу. Возьмите документы. Игрушка ценная и отдавать ее незнакомцу я не стану.

— Договорились! — засмеялся собеседник. — Вы предусмотрительная девушка, — похвалил он. — Я посмотрел маршрут, буду у вас через сорок минут. Мария, и вы тоже захватите документы. И, пожалуйста, умоляю, осторожно несите клетку, не размахивайте ею, не уроните!

— Постараюсь! — заверила я, и мы рассоединились.

Глава 10

Встреча в кондитерской

Глава 10. Встреча в кондитерской

Заметалась по комнате, спешно собираясь. Кофе, душ, волосы расчесать, одеться, чуть-чуть подкрасить ресницы тушью.

«А чего это я так стараюсь? Голос понравился? Размечталась о голубоглазом брюнете, похожем на Вольфганга Черни? А вдруг он старый и толстый? Хотя какая мне разница, пусть игрушку починит и до свидания!»

О том, где взять денег на ремонт, я старалась не думать. Закончив собираться, я посмотрела в большое зеркало, придирчиво оглядела отражение и осталась довольна. Конечно, в зеркале человека в черном я выглядела лучше и роскошнее, но и обыкновенная современная Маша очень мила. Даже Никита говорил: «Ты, Машка, симпатичная, только подать себя не можешь».

Я попыталась «подать себя». Постанывая от боли, расчесала густые темно-рыжие волосы и заплела сложные косы, которые научилась делать, скачав уроки на YouTube. Неожиданно получилось очень хорошо. Открылся высокий лоб, засияли глаза, не завешанные вечно растрепанными кудрями. Подкрасила губы розовым блеском, занавесила клетку с соловьем платком и, гордо задрав нос, вышла из квартиры.

— Ой! — Я столкнулась с долговязой фигурой возле подъезда. — Извините!

— Мария, я же просил вас, осторожнее! — укоризненно сказал мужчина. — А вы чуть не уронили клетку! Отдайте ее мне!

Он попытался отобрать у меня соловья.

— Не отдам! — Я изо всех сил вцепилась в ручку клетки. — Сначала напишите расписку!

— Какая же вы недоверчивая! — засмеялся мужчина. — Ну хорошо, пойдемте в вашу кондитерскую.

— А вы Николас Камински? — зачем-то уточнила я.

— Да, я Николас Камински, — с иронией сказал мужчина, — вы чрезвычайно догадливы.

Обиделась, но украдкой все же взглянула на Николаса. Я почти угадала, он действительно похож на Вольфганга Черни, но постарше. А может быть, очки в роговой оправе прибавляют ему возраст? Я решила, что Николасу немного за тридцать. Выглядел он совсем не бедно: черное кашемировое пальто нараспашку, водолазка и серый шарф, дорогой кожаный кейс. Я приуныла, зачем обеспеченному человеку ремонтировать старинные игрушки? А вдруг он коллекционер и будет просить продать ему соловья?

Кофейня находилась на углу дома, по приезду я пила в ней кофе и лакомилась десертом, но потом нашла места подешевле, как та кофейня напротив злосчастного сувенирного магазина. Вспомнила про зловредного старикашку, забравшего мою флейту, расстроилась и чуть не споткнулась.

— Мария, смотрите под ноги! — забеспокоился Николас.

Мне немного поднадоело его квохтанье над соловьем, но я стала внимательнее. Игрушка — залог возврата моей флейты, если только старик и лавка мне не померещились.

Мы успешно добрались до кондитерской, выбрали укромное место, и я с облегчением водрузила клетку на стол.

Глава 11

Императорский соловей

Глава 11. Императорский соловей

— Разрешите? — попросил Николас. — Сгораю от нетерпения!

Я кивнула, и он сдернул с клетки платок. Соловей уныло сидел на жердочке, как будто чувствовал свое несовершенство.

Николас нажал замочки по бокам клетки, снял ее, наклонился над птичкой и восхищенно присвистнул:

— Да, это он!

— Кто — он? — недоуменно спросила я.

— Я должен убедиться, — бросил он. — Не мешайте!

«Псих!» — мрачно подумала я.

Николас снял очки и мгновенно помолодел. Он открыл кейс, вытащил из футляра большую лупу на черной ножке и поднес ее к соловьиной шейке.

— Смотрите, Мария! На клейме старофранцузские буквы, а не старонемецкие. Поэтому вы не смогли прочитать. «Жан де Беланже. Лион 1798 год» — вот что написано на клейме!

Вежливо кивнула, имя мне ни о чем не говорило. Николас с фанатичным блеском в глазах продолжал рассматривать игрушку, а я смотрела на него. Симпатичный, голубоглазый, черноволосый, умное лицо. Его азарт немного пугал меня, но, видимо, мой соловей действительно ценная игрушка. Ох, заломит мастер за ремонт!

— Мария, вам попала в руки уникальная вещь! Это императорский Соловей! Знаете про такого?

Я порылась в памяти, но ответа не нашла и мотнула головой.

— Эх, современная молодежь! — укоризненно сказал Николас. — Ничего не читаете, даже сказок.

— Можно подумать, что вам сто лет, — сердито буркнула я.

— Нет! — засмеялся Николас. — Мне всего лишь тридцать два года, но сказку Андерсена «Соловей» я читал в детстве и люблю до сих пор.

— А какое отношение к сказке имеет моя игрушка? — нетерпеливо спросила я.

— Мария, это и есть тот самый соловей, которым вдохновился Андерсен и написал замечательную сказку, — продолжая рассматривать птичку, сказал Николас. — Андерсен увидел чудесную игрушку в лавке и придумал своего заводного Соловья. Великий Сказочник поведал об этом в своих заметках.

Николас отложил лупу, надел на нос очки, неуловимо преобразился в немолодого человека и сделал вид, что пишет. Я хихикнула.

— «Сего дня проходил мимо лавки старика Мозеса. На витрине я узрел механическую птичку красного цвета с золотым клювиком. Я зашел поглядеть, старик Мозес любезно завел соловья. Птичка вздернула хвостик и заиграла восхитительную мелодию господина Моцарта. Мы долго стояли и слушали. Механизм у соловья под правым крылом, а ключик лежит в клетке. Вечером я сочинил сказку о Соловье китайского императора», — рассказал Николас и добавил: — Значит, при жизни Андерсена игрушка работала, она сломалась позже.

Я молчала. История соловья меня не очень тронула, я хотела вернуть свою флейту. Отважилась спросить:

— Так вы беретесь за ремонт соловья?

— Конечно, я попытаюсь починить игрушку. Но, подозреваю, что это окажется непросто. Запчасти старинные, их надо будет искать, а вам придется подождать неделю или даже больше.

Слезы брызнули у меня из глаз — если я не верну соловья к Рождеству, черный старик не отдаст мою флейту.

— Мария, — встревожился Николас, — что с вами? Игрушка вам дорога? Я постараюсь починить ее!

Я справилась со слезами и, запинаясь, сказала:

— Соловья необходимо вернуть к Рождеству, иначе не видать мне своей флейты!

Николас посерьезнел:

— Так вы музыкант, Мария? А кстати, как вас мама называла в детстве? — с любопытством спросил он.

— Родители погибли, когда мне было пять лет, а бабушка называла меня — Машенька, — ответила я, гадая, зачем мое детское имя понадобилось Николасу.

— Машенька, — медленно произнес Николас. — Ты из России, Машенька? Я думал, что из Польши, как и мои предки. Ничего, что я на «ты»?

— Нормально, — солидно ответила я и достала паспорт, — я тоже буду на «ты». Вот, смотри, ты просил мои документы.

Николас кивнул и вытащил из кармана водительские права. Несколько минут мы разглядывали документы и фотографировали их на смартфоны.

— Официальная часть закончена. Позволь я угощу тебя кофе и десертом. Выбирай! — Николас протянул мне меню.

— Я сама могу за себя заплатить! — встопорщилась я.

— Но я хочу угостить тебя, Машенька! Почему бы мне не угостить хорошенькую девушку?

Я милостиво кивнула, а сама замерла от радости — Николас считает меня хорошенькой⁈

Николас позвал официантку, и мы заказали по чашечке кофе и десерты. Я выбрала шварцвальдский вишневый торт, а Николас — яблочный штрудель. Несколько минут мы молча наслаждались лакомством, пили кофе и смотрели друг на друга. Николас разглядывал меня внимательно, но не масляно, а ласково и даже восторженно. У меня запылали щеки.