Влияние

— Слишком много у вас вопросов, Даниил Николаевич, — серьёзно сказал Калиот.

— Но вы можете сказать хотя бы, для чего мы всё это делаем?

— Нет, скажу только, что её способности заинтересовали одного очень влиятельного человека из правительства. Ни с кем не обсуждайте это, пожалуйста.

Глава 13

Я лежала в своей комнате и думала обо всём, что было и что теперь будет. Да, мне было тоскливо, потому что в душе теперь пустота. Из-за потери Хищника, из-за чувства вины перед Вячеславом, и просто из-за скуки.

Из раздумий меня вызволил незнакомый голос колонок:

— Фаби, ты хочешь кушать? Скоро обед.

— Хочу, — тихо ответила я, продолжая созерцать потолок. Ну вот, уже обед. Видимо завтрак я проспала.

— Хорошо, тогда не вставай пока с кровати.

Через минут пятнадцать дверь открылась, вошли двое в костюмах и шлемах. Оруженосец и Носитель Подносов. Всё по старой схеме.

Когда они ушли, я встала, привела себя в порядок после долгого сна и села обедать. Вместе с подносом мне принесли стопку листов и карандаши. Кроме рисования мне больше и нечем себя занять. Похоже, я здесь скоро стану художником от безысходности. Пообедав, убрала посуду в сторону, взяла листы и принялась рисовать. В голову приходили мысли только о Хищнике, поэтому на него и потратила всю бумагу. Был монстр на улице среди домов, в парке аттракционов, в лесу и ещё много где.

День прошёл скучно. Я не понимала, что происходит за пределами моей комнаты. Не знала, что мне дальше предстоит делать. До позднего вечера я периодически пыталась несколько раз призвать монстра. Наивная надежда на то, что он как-нибудь выкарабкается, всё ещё оставалась.

После ужина ко мне должны были ещё раз придти и забрать всё, что сегодня приносили. Чтобы не прихватили мои рисунки, я сложила их в стопку и положила себе под подушку. Потом быстро умылась и легла спать.

На следующее утро меня разбудил голос доктора Калиота.

— Доброе утро, Фаби!

— Угу, — ответила я, продолжая лежать с закрытыми глазами.

— Хочешь сегодня искупаться в ванной?

— Хочу, конечно, — бодро ответила я, сразу проснулась и села на кровати, глядя на тёмное окно.

— А как ты смотришь на то, чтобы подстричь твои волосы?

— Зачем⁈ Не надо.

— Они у тебя уже стали слишком длинными, тебе трудно за ними ухаживать, они совсем спутались и выглядят неаккуратно. Мы подстрижём их, и тебе будет легче.

— Ну ладно, — грустно ответила я.

— Вместе с завтраком тебе принесут стакан с водой, там будет разбавлено лекарство. Выпей его после еды.

— Чтобы я заснула? — возмущённо спросила я, не дав договорить доктору Калиоту.

— Нет, ты не заснёшь. Это новое лекарство, которое на время отключает твои способности. С помощью него мы можем нормально общаться с тобой и не бояться, — он резко замолчал, видимо хотел сказать «Хищника», но передумал.

— Понятно, — сказала я, вставая с кровати.

Дожидаясь пока принесут еду, успела сделать обычные утренние процедуры. Затем был стандартный обряд завтрака-приношения. Я кушала не спеша и всё посматривала на стакан с загадочной прозрачной жидкостью. Не могла никак решиться, поэтому и тянула время. Хищник бы подсказал, можно мне это пить или нет. Он знает это даже лучше, чем врачи.

После завтрака я пододвинула стакан ближе к себе и понюхала его содержимое. Ничем не пахнет. Сделала малюсенький глоток. Никакого вкуса, как обычная вода. Будь что будет, пришлось рискнуть и выпить всё. Изменения состояния не заметила. Пока.

Я просидела на стуле, прислушиваясь к своим ощущениям, минут пятнадцать. Потом ко мне пришли. Тот самый смельчак — Бесшлемный и какой-то человек, которого я раньше не видела, или он был всегда в шлеме. Сейчас на них осталась только экипировка и пистолеты с дротиками за поясом. Я не смогла попробовать отправить им образы, они не смотрели на меня и трогать видимо тоже не собирались.

— Идём, — сказал мне Бесшлемный и повернулся к выходу.

Я бы схватила кого-нибудь из них за руку, чтобы попробовать изменить его реальность. Но нет сомнений, что тогда не нажмут на кнопку, которая открывает дверь из этой комнаты. Ещё не хватало, чтобы в меня начали стрелять. Тогда придётся спать до вечера и искупаться уж точно не смогу. Взвесив все «за и против», я спокойно последовала за Бесшлемным. Второй сопровождающий пошёл за мной.

По белому коридору меня привели в кабинет с приборами и компьютерами, он был недалеко от моей комнаты. Я начала искать глазами ванную или человека с парикмахерскими ножницами. Ничего подобного здесь не было и в помине.

— Садись в кресло, — скомандовал мне Бесшлемный.

— Ме… э… — вот и подействовало лекарство. Оно не только отключило мои способности, но и возможность разговаривать.

Я осталась стоять посреди комнаты, пытаясь произнести: «мне сказали, что я буду купаться!». Можно было бы и истерику закатить, но тоже не получалось. Срабатывали какие-то тормоза.

Бесшлемный осторожно взял меня за руку, подвёл к креслу и усадил в него. Пристёгивать меня в этот раз не стали, только подсоединили датчики с проводами и без. Что-то посмотрели на компьютерах. Потом пришли ещё какие-то люди. Меня положили в какую-то капсулу, где было темно. Затем снова на кресло, взяли кровь из вены. В общем, провели много каких-то обследований, против которых у меня не было возможности возражать. Я всё чувствовала, понимала, что происходит, но не могла ничего сделать. Моя воля будто была парализована. От всего этого мне не было ни хорошо, ни плохо.

По ощущениям так прошло часа три-четыре. Под конец я встретилась глазами с взглядом доктора Калиота.

— Скоро пойдём купаться, — сказал он мне, улыбнувшись.

Я никак не отреагировала, продолжала смотреть туда, куда смотрят мои глаза. После всех обследований Калиот взял меня на руки и куда-то понёс. Мы оказались в комнате, где пол и стены были выложены белыми плитками. В левом углу стояла ванная, в правом — шкафчики и стол, на полу постелен небольшой резиновый коврик. Калиот поставил меня на ноги и ушёл. Я стояла как кукла, опустив голову и тупо глядя в пустоту. Ко мне подошла какая-то женщина в белом халате.

— Привет, Фаби! — весело сказала она мне. — Я помогу тебе принять ванную. Сможешь сама раздеться?

Я сама не смогла ничего. Лекарство работало до сих пор, и работало слишком хорошо. Меня раздели, посадили в ванную, вымыли, высушили, одели, потом постригли волосы. Картинки мелькали перед моими глазами, я не успевала полностью осознавать происходящее.

Оттепель в моей голове началась, когда я уже сидела в своей комнате на кровати. Обед был уже на столе. Когда поем, мне должно стать легче, — подумала я и села кушать.

Они сделали не правильно. Нельзя так со мной. Хищника ведь уже можно не бояться, что я без него могу? Ничего. Мысленный поток был ещё вялым. Осознанность возвращалась постепенно. После обеда я легла на кровать.

— Не правильно, — медленно и с большим трудом выговорила я засыпая.

Мой тихий час занял несколько часов. Меня разбудили колонки, чтобы предложить поужинать. Я отказалась. Посуду после обеда уже забрали. На столе был только кувшин с водой. Я подошла и выпила сразу два стакана. Больше никогда не буду пить то лекарство, — подумала я, — только воду, а оно пусть убирается из моего организма. Через какое-то время снова подошла к столу и выпила всё, что оставалось в кувшине.

Я сидела на кровати и по кусочкам собирала все воспоминания о сегодняшних событиях воедино. Стало очень грустно. Я так хотела купаться, выпила ради этого лекарство, а в итоге не получила обещанного. Да, я приняла ванну, но ничего не почувствовала. Не было теплой водички, её плеска, радости, удовольствия, мягкого полотенца, совсем ничего. Только скупо молчащие картинки, мелькающие перед глазами. Так ещё хуже, чем, если бы я ничего этого не видела. Я готова была простить даже обследование, о котором мы не договаривались. Но получился двойной обман. Потом меня ещё и постригли. Я потрогала голову. Слишком коротко, как у мальчика! А волосы мне нравились, я даже ухаживала за ними. Как умела, но ухаживала. Меня к этому ещё в детском доме приучили. При других обстоятельствах я, может быть, и не обратила на это особого внимания. Всё равно же отрастут. Но сейчас это было последней каплей. Тут-то все тормоза и слетели.