Китайские мифы

Янь-ди — бог огня и пламени, проигравший битву за мировое господство своему единоутробному брату Хуан-ди. В древних текстах его причисляют к Пяти государям (см. врезку выше): вместе со своим подчиненным Чжумином он правил Летом и Югом. В позднейшей традиции его, как и Хуан-ди, почитали в качестве одного из предков китайского народа.

Нюйва превращается в птицу цзинвэй. «Канон гор и морей», издание эпохи Мин.

Библиотека Конгресса, Вашингтон

Один печальный миф из «Каноне гор и морей» касается дочери Янь-ди, Нюйвы (ее не следует путать с богиней Нюйвой, создательницей мира: иероглиф с произношением ва здесь другой и означает «ребенок или дочь»). Она резвилась в Восточном море, но утонула и не вернулась, превратившись в цзинвэя — мифическую птицу или духа-защитника. В клюве она носит кусочки дерева и камушки в надежде засыпать широкое Восточное море. Отец ее был покорен могущественным Хуан-ди, а она не справилась с морской стихией и мстит, пытаясь ее обуздать.

Согласно другим преданиям, у Янь-ди было два важных потомка: бог войны Чию (см. выше) и бог огня Чжужун (см. ниже).

Впервые Ди-цзюнь (то есть император Цзюнь) упомянут в «Каноне гор и морей», составленном, вероятно, в I веке н. э. Там он предстает важным божеством, а его потомки несут людям культуру. Ученые предполагают, что он был главным богом народа инь в восточном Китае[57], а Хуан-ди — главным богом народа ся, живущего на западе страны[58]. Когда государство инь пало, миф о Ди-цзюне поблек.

Наиболее ярко Ди-цзюнь предстает в мифах о солнце и луне, связанных с его супругами Сихэ и Чанси, а также в легендах про подвиги Стрелка И с его непослушной женой Чанъэ. Это он вручил стрелку красный лук и стрелы с белым оперением, повелев помогать людям в царствах на земле преодолеть бесчисленные сложности.

Из «Канона гор и морей» мы узнаем, что восемь сыновей Ди-цзюня были связаны с музыкальными инструментами, песнями и танцами. В той же главе сказано, что он породил и Яньлуна — Веселящегося дракона, который изобрел лютню и гусли. Очевидно, что мифологических традиций, приписывающих создание элементов культуры различным богам и героям, было много. Самым знаменитым сыном Ди-цзюня был Хоу-цзи, бог проса (см. выше).

Есть и другое высокопоставленное, но не вполне определенное божество — император Ди-ку, также известный под именем Гаосинь: вполне может быть, что это еще одна версия Ди-цзюня, так как некоторые жены и сыновья у них совпадают. Важен он был, видимо, как божественный предок, связывали его и с несколькими музыкальными инструментами и песнями. Ди-ку был правнуком Хуан-ди и иногда считается одним из Пяти государей. Жены, богини Цзяньди и Цзянъюань, принесли ему сыновей Ци (или Се) и Хоу-цзи. И тот и другой родились непорочно и впоследствии стали легендарными основателями государств Шан и Чжоу соответственно. Ди-ку под именем Гаосинь выступает в качестве главного бога в доханьском мифе о ссоре братьев: он разделил их, сделав господами звезд Шэнь и Чэнь (см. выше). Снова Гаосинь появляется уже после Хань — в гораздо более поздней истории про божественную собаку Паньху (не следует путать с великаном Паньгу), прародительницу так называемых «южных варваров мань». Эта история изложена в «Записках о поисках духов». Автор прямо заявляет, что стремится объяснить нецивилизованную природу «варваров» их происхождением от недозволенной связи между человеком и животным.

Ди-ку, один из легендарных Пяти государей. Эстампаж рельефа на кирпиче, эпоха Хань.

CPA Media Ltd / Alamy Stock Photo

Во времена Гаосиня один лекарь приручил странную собаку, которая вылупилась из похожего на насекомое существа, причинявшего одной старой женщине сильные боли в ухе. Собаку положили в тыкву (ху) и накрыли плошкой (пань), поэтому она получила кличку Паньху. Так случилось, что царя этой страны Гаосиня тревожил мятеж, и он объявил: «Тот, кто покончит с бунтом, получит в награду много золота и земли, а также руку моей младшей дочери!» Услышав это, собака убежала и через некоторое время она принесла в пасти голову предводителя бунтовщиков. Мятеж угас. Царь очень обрадовался, но не мог вознаградить собаку так, как обещал. «Ведь Паньху — животное, принцесса не может стать его невестой». Но дочь Гаосиня сама стала умолять царя сдержать клятву, «объявленную перед всей Поднебесной», чтобы он не навлечь на царство беду. Царь уступил, и Паньху повел принцессу как свою жену на Южную гору. Через несколько лет пес умер, а принцесса вернулась ко двору с его детьми. Таково происхождение «южных варваров». Они жили в диких местах и поэтому не могли привыкнуть к цивилизации.

У этой истории есть несколько других версий. Согласно одной из них, у Паньху был шанс стать человеком под перевернутым колоколом, но царь не удержался и заглянул туда. Преобразование не успело завершиться, и голова осталась собачья, поэтому принцессе пришлось носить собачью маску в подражание мужу.

Вне всякого сомнения, Шаохао был одним из главных божеств: его иногда причисляют к Пяти государям. В то же время источники несколько противоречат друг другу. Древние «Философы из Хуайнани» в рассказе о Пяти сторонах света связывают Шаохао с Западом (см. выше), где он предположительно основал свою столицу. Во второй главе «Канона гор и морей» мы узнаем, что Шаохао жил на расположенной к западу горе под названием Чанлю, населенной «зверьми с пятнистыми хвостами и птицами с пятнистыми головами», и оттуда он управлял заходом солнца. Однако в другой главе «Канона гор и морей» он связан уже с востоком и с Чжуаньсюем: «За Восточным морем у Великой Пропасти находится царство Шаохао. Шаохао вскормил здесь бога Чжуаньсюя, который отбросил свою лютню». Летописный «Комментарий Цзо», составленный в IV веке до н. э., сообщает: «Когда воцарился Шаохао, появился феникс. Он счел это благим предзнаменованием и дал своим чиновникам имена птиц и ввел должность министра птиц». Это частая тема в классической китайской мифологии. Фениксы — птицы с головой фазана, крыльями ласточки, клювом попугая, ногами журавля и телом утки — появляются как благоприятное знамение, в моменты радости и славы. Впоследствии они стали символизировать императрицу, как дракон олицетворял императора.

Девятиголовый феникс с хвостом из павлиньих перьев. Печать на ткани, эпоха Цин.

Библиотека Конгресса, Вашингтон

Ханьский историк Сыма Цянь, первым попытавшийся сделать Хуан-ди исторической фигурой и прародителем китайцев, о Шаохао не упоминает. Гу Цзеган (см. выше) считал, что его вставил между Хуан-ди и Чжуаньсюем императорский библиотекарь Лю Синь (около 50 года до н. э. — 23 год н. э.), который редактировал древние тексты так, чтобы получившееся повествование подтверждало права империи Хань на престол[59].

57

Трудно сказать, какой народ имеет в виду автор. Главным божеством шанцев (чжоусцы называли их инь) был Шан ди — но их трудно назвать народом восточного Китая. На востоке Китая, в том числе в Шаньдуне, жили и, но про их религию нам ничего неизвестно.

58

Существование народа ся, несмотря на важность этой концепции в традиционной картине китайской истории, сомнительно — так же как и существование государства Ся. Этот этноним появляется в текстах только к середине I тыс. до н. э. как один из объединяющих концептов.

59

По другой версии, в распоряжении Лю Синя оказались источники, отличавшиеся от тех, на которых основывался Сыма Цянь. Не исключено, что культ Шаохао был локальным, возможно даже не китайским.