Хочу тебя

Глаза предательски начинают жечь слезы. Нет-нет-нет! Только не это. Я не хочу плакать при Никите.

— Твоя фанатка наговорила мне гадостей, — признаюсь. — Я расстроилась.

— Зачем ты вообще с ней разговаривала?

Хороший вопрос. А ведь и правда: зачем? Молчу, не зная, что ответить.

— Лиль, ты — моя девушка. А она — никто.

От этих слов сердце начинает биться с утроенной силой. Настроение разворачивается в обратном направлении и начинает расти.

— Пообещай мне, что не будешь обращать внимания на всяких сумасшедших.

Быстро киваю головой как болванчик.

— Иди ко мне.

Никита пересаживает меня со стула к себе на колени. Обнимает за талию, я его за шею. Опускаюсь лбом ему на плечо и улыбаюсь дурацкой счастливой улыбкой.

«Ты — моя девушка. А она — никто»

Да, именно так. Я — девушка Никиты. А эта дура — никто.

— Ты расстроился, что вы сыграли вничью? — перевожу тему.

— Да.

— Это плохо для твоей команды?

— Да, потому что предыдущий матч у нас тоже получился вничью. Две ничьи подряд для нас плохо.

— Что говорит тренер?

— Что мы все ебланы, не умеем играть и что если следующий матч не выиграем, то клуб продаст нас в какой-нибудь Мухосранск.

Не знаю, почему, но мне становится очень смешно. Понимаю, что Никита расстроен, но не могу удержаться. Тихо смеюсь ему в плечо.

— Не смешно! — щипает меня за бок.

— Ты великолепно играл, — целую его в щеку. — Я любовалась тобой весь матч.

Фанатка исчезла из моей головы, больше ничего не омрачает настроения. Меня переполняют любовь и нежность к Никите. Глажу его, обнимаю, целую. И сама плавлюсь в его руках.

— Хочу тебя, Лиль. Так сильно хочу, — шепчет сквозь поцелуи. Никита поднимается со стула вместе со мной на руках и несёт к кровати.

И я хочу, думаю про себя, но вслух не говорю, потому что слишком занята поцелуями с самым любимым парнем в мире.

Глава 29. Правда

Лиля

В Москву мы возвращаемся так же, как ехали в Питер: по отдельности. Дома начинается все то же, что и было. У Никиты изнурительные тренировки, а у меня учёба в институте и ожидание наших встреч. В субботу перед поездкой к Соне я иду домой к Никите. На подобного рода мероприятия мы обычно ездим вместе. Соседи же. А у Свиридова своя машина, так что ему не сложно взять меня с собой. Так что, надеюсь, его мама ничего не заподозрит.

Но когда тетя Женя открывает входную дверь, мне одного взгляда достаточно, чтобы понять: она знает про нас с Никитой. По позвоночнику пробегает неприятный холодок, в душе шевелится плохое предчувствие.

— Здрасьте, теть Жень, — нервно хихикаю и прохожу в квартиру. — А Никита согласился подвезти меня к Соне. Ну, чтоб я на электричке в Подмосковье не ехала.

Что я несу? Ей же все известно. Вот только откуда?

— Проходи, — улыбается губами, но не глазами. — Никита ещё собирается.

Тетя Женя ведет меня на кухню.

— Хочешь чай или кофе?

На самом деле я хочу сбежать, не оглядываясь.

— Кофе.

Тетя Женя принимается колдовать над приготовлением напитка. Тишина между нами давит на меня. Ерзаю на барном стуле, не знаю, куда деться. Чувствую себя виноватой. Не знаю, в чем. В том, что посмела полюбить ее сына? Так разве это плохо?

— Держи, — ставит передо мной фарфоровую кружку.

Тетя Женя забирается на высокий стул напротив и, пока я делаю глоток кофе, сканирует меня взглядом.

— И давно вы с Никитой вместе?

Я хоть и поняла с первой минуты, что она в курсе, а все равно вопрос звучит настолько неожиданно, что я давлюсь горячим напитком и обжигаю язык с горлом.

Откашлявшись, поднимаю на неё лицо. Что мне ответить? Солгать? А что это даст, если она уже знает?

— Меньше месяца.

— Неожиданно.

— Что неожиданно?

— Что вы начали встречаться.

— Почему?

— Потому что ты никогда не была интересна Никите.

Это звучит, как хлёсткая пощечина. На мгновение замираю в замешательстве.

— Интересы имеют свойство меняться, — выдавливаю из себя.

Я чувствую себя униженной и облитой грязью. Вдвойне неприятно, что это исходит от тети Жени — лучшей подруги моей мамы, которую я искренне любила.

Да что с ней такое? Тетю Женю как будто подменили! Она же всегда хорошо ко мне относилась. Откуда такая агрессия в мой адрес? Что я плохого сделала?

— Лиля, но ты же понимаешь, что футбол все равно останется для Никиты на первом месте. Мой сын не просто мяч пинает, он настоящий футболист, главный нападающий статусного московского клуба. И Никита только в самом начале своей карьеры, его ещё многое ждёт. У Никиты есть все шансы попасть в сборную России.

— Я не конкурирую с футболом за внимание Никиты, — тетя Женя продолжала бы и дальше, но я ее перебила. — Футбол — это работа Никиты. А я — его личная жизнь. Две эти линии идут параллельно и друг с другом не соперничают.

— Футбол — это не просто работа для Никиты, как офис или завод, — поправляет меня. — Футбол — это его жизнь.

От возмущения и злости руки начинают подрагивать, поэтому я прячу их под стол.

— Вы думаете, я буду мешать Никите заниматься футболом? — спрашиваю в лоб.

Тетя Женя теряется от такой моей прямолинейности.

— Я этого не говорила.

— Тогда я вас не понимаю.

— Просто я хочу, чтобы ты знала, как футбол важен для Никиты.

— Я знаю.

— У Никиты сейчас очень важный период в карьере. К нему присматриваются несколько клубов…

Тетя Женя не успевает договорить, потому что на кухню заходит Никита.

— Привет, — говорю ему.

— Привет. — Не стесняясь своей мамы, он подходит ко мне и целует в губы. — Поехали? — спрашивает как ни в чем не бывало, пока у тети Жени чуть ли не отвисает челюсть до стола, а у меня появляется острое желание провалиться сквозь землю.

Глава 30. Вопросы

Лиля

— Откуда твоя мать узнала про нас? — спрашиваю сразу, как только садимся с Никитой в машину.

— Твоя мама рассказала ей, что ты уехала в Питер на экскурсию от института. Ну а так как даты твоей экскурсии подозрительно совпали с датами моего матча, то она догадалась. Когда я вернулся, она задала мне вопрос, встречаемся ли мы. Я ответил, что да.

— Понятно.

Никита выезжает со двора и поворачивает ко мне голову.

— А что? Не надо было говорить?

Неопределённо веду плечами. Что толку это обсуждать? Раз сказал, то сказал.

— Нет, все в порядке.

Никита возвращает внимание дороге и как ни в чем не бывало смотрит перед собой в лобовое стекло. Ну да, чего Нику переживать. Не ему же его мама говорит все это.

— Как дела у Сони? — спрашивает после паузы. — Сто лет ее не видел.

— Ну вот спросишь, как у нее дела, когда приедем, — бурчу под нос.

Никита будто не замечает моего плохого настроения.

— Она замуж вышла, да? За того врача?

— Да.

Кивает.

— Помню его.

Когда Соня лежала на сохранении, мы с Никитой, Ульяной и Вовой иногда ее навещали. Там мы познакомились с лечащим врачом Сони, Игорем. За него она и вышла полгода назад замуж.

— Жаль, что у них с новеньким так получилось, — в голосе Никиты слышатся грусть и сочувствие.

Внимательно на него гляжу.

— Ты больше не ненавидишь Соболева за то, что он увёл у тебя девушку?

Никита смеется.

— За то, что увёл у меня Соню, точно не ненавижу. Но вот что я не могу ему простить, так это то, что он, гад, сломал мне руку. Это чуть не стоило мне карьеры.

В первый же день, когда новенький Дима Соболев пришел в наш класс, они с Никитой подрались из-за Сони. Свиридов поставил Диме фингал, жирный синяк на скуле и разбил губу, а тот сломал Никите руку.