Хочу тебя

Никита забивает гол в конце первого тайма. От радости я подпрыгиваю на пластиковом сиденье и визжу. Я радуюсь каждому голу Никиты так, будто это моя собственная победа. Но мое ликование омрачает фанатка. Сквозь рёв трибун до меня доносится ее крик: «Никита, обожаю тебя! Ты лучший!».

Возмущение вспыхивает яркой вспышкой. Может, она ещё в любви ему признается? Предложит встречаться? Разденется перед ним? Отсосет ему? Медленно-медленно по одному градусу в венах закипает злость. Я слишком долго ждала, когда Никита обратит на меня внимание, чтобы потом какая-то чокнутая лезла к нему. Я достаточно насмотрелась на Никиту с другими девушками, включая свою лучшую подругу, так что видеть рядом с ним каких-то тупых фанаток точно не хочу.

Надо поговорить с Никитой. Без претензий и скандала, а спокойно донести до него, что мне не нравится эта больная сталкерша. Я не хочу, чтобы она выкрикивала подобные вещи МОЕМУ парню.

К концу игры я накручиваю себя ещё сильнее. Пергидрольная голова мельтешит перед глазами, заставляя меня беситься. Матч заканчивается со счётом два-два. Кажется, Никита говорил, что ничья для его команды нежелательна. Никита уходит с поля грустный. Второй гол от его команды забил Тимур Довлатов.

Когда болельщики поднимаются с мест, пергидрольная тут же на меня оборачивается. Ехидно так пялится. Мне хоть и неприятен ее взгляд, а не спешу быстрее уйти. Пусть смотрит на меня. А возможно, нам даже следует поговорить.

Она первой ко мне обращается. Я ждала этого. Догоняет на выходе из трибун.

— Привет! Не ожидала увидеть тебя в другом городе, — и скалится. Наверное, пытается улыбнуться, но получается волчий оскал.

— Я тебя тоже.

— Ты точно не хочешь вступить в наш фан-клуб. Мы общаемся с Никитой лично.

Что⁉ Общаются с Никитой лично⁉ То есть, Никита с этой сумасшедшей разговаривает? Знает ее в жизни?

— Я тоже общаюсь с Никитой лично, — рявкаю. — Я его девушка.

Пергидрольная резко останавливается, из-за чего в неё врезается толстый мужик, идущий сзади.

— Эй, чего встала в проходе?

Фанатка не реагирует на грубость. Таращится на меня глазами, как пятирублевые монеты.

— Девушка? — переспрашивает, не веря. — Никита говорил в интервью «Спортивному экспрессу», что у него нет девушки.

— Когда давал интервью, не было. Теперь есть.

В пергидрольную ещё кто-то врезается. Она как будто не замечает этого, продолжает стоять на одной точке.

— Как тебя зовут? — спрашиваю.

— Юля.

— Послушай, Юля, а тебе заняться больше нечем, кроме как преследовать Никиту?

— Я его не преследую, — тут же щетинится.

— Да? А зачем ты тогда поехала за ним в другой город?

— Футбольные болельщики ездят болеть за любимую команду не только в другой город, но и в другую страну! — гордо вздергивает нос, но в этот момент в нее снова врезается какой-то мужик, и получается смешно и нелепо.

— Но ты ведь приехала болеть не за команду, а именно за Никиту.

— Он главный нападающий.

— Послушай, — вздыхаю. — Лучше найди себе какое-нибудь нормальное занятие, чем преследовать МОЕГО парня, — на слове «моего» я делаю особенный акцент.

Бледно-голубые глаза фанатки из пятирублевых монет сужаются до щелочек. Пухлые губы превращаются в нитку.

— Сегодня есть девушка, а завтра нет.

— Что? — не сразу понимаю сказанное ею.

Ухмыляется.

— Ты так кичишься тем, что встречаешься с Никитой, как будто он уже на тебе женился. Сколько он с тобой пробудет? Пару месяцев? Я даю тебе максимум полгода.

Пока я стою с открытым от шока и возмущения ртом, пергидрольная обходит меня и устремляется на выход, теряясь в толпе болельщиков.

Глава 28. Она — никто

Лиля

Вечером после матча мы с Никитой планировали пойти в ресторан. Он забронировал столик в каком-то крутом заведении Питера. К возвращению Свиридова в отель я должна была быть готова.

Но я совсем не готова. Сижу в джинсах вместо коктейльного платья и едва сдерживаю слезы. Даже не знаю, что меня расстроило больше: колкое пророчество фанатки о том, что Никита бросит меня через пару месяцев, или факт его общения с ней. Насколько далеко зашло их общение? Никита знает, что она в него влюблена? Ну конечно, знает. Чокнутая ведь выкрикивает ему признания в любви с трибун.

Дверь в номер распахивается, и заходит Никита со спортивной сумкой на плече. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: он без настроения. Недоволен, что сыграли вничью.

Я грустная, Никита без настроения. Попахивает испорченным вечером.

— Ты готова? — оглядывает меня.

Ни «привет», ни «как дела». Сходу: «Ты готова?».

— Нет.

— Одевайся быстрее, нам через двадцать минут надо быть там, а то бронь слетит.

Никита небрежно бросает спортивную сумку с формой и буцами, шагает мимо меня и падает на кровать. Просто смотрит в потолок. Не поцеловал, не обнял, а прошёл мимо и лег.

— Так ты будешь собираться в ресторан или нет? — спрашивает через несколько минут.

— Нет.

— Так поедешь? Ну поехали, — достаёт из кармана джинс телефон. Видимо, чтобы вызвать такси.

— Я не хочу в ресторан.

Эти слова наконец-то заставляют Никиту посмотреть на меня.

— Почему?

— Нет настроения.

— Почему?

Несколько секунд молчу, не зная, что сказать. Но решаю произнести правду:

— Мне испортила настроение твоя больная фанатка.

Прищуривается.

— Какая ещё фанатка?

— Пергидрольная блондинка, что ходит на каждый твой матч.

— А, эта. А что она?

— Ты общаешься с ней?

— Нет.

— А она сказала, что да.

Никита как-то непонятно морщит лицо.

— Я не общаюсь с ней.

— Тогда почему она сказала, что общаешься?

— Не знаю.

Внутри закипает злость. Мне едва удаётся сдерживать эмоции. Хочется одновременно закричать на Никиту, обвинить его в измене и расплакаться.

— Ну, она мне что-то пишет, но я ей не отвечаю.

Ах вот как! Из «не общаюсь» мы пришли к «она мне что-то пишет».

— Что она тебе пишет? — внимательно вглядываяюсь в лицо Никиты.

Мне кажется, или он мнётся? Как будто сомневается, говорить ли.

— Не знаю, я не читаю. Мне много кто пишет, некогда смотреть сообщения от незнакомых людей.

В это я, допустим, верю. С каждым днём количество подписчиков у Никиты в соцсетях растёт в геометрической прогрессии. Лайки и комментарии к фотографиям сыплются, как из рога изобилия. Физически не хватит времени все их просматривать.

Но я просматриваю.

— Она мне не нравится! — выпаливаю после паузы.

— Чем?

— Всем! Она какая-то больная. Таких людей надо остерегаться.

— Ну, я тоже не понимаю, что в голове у этих девчонок. Не только у меня же есть такие поклонницы, много у кого из футболистов. Мне как-то по фиг на них. Ну ходят с плакатами на мои матчи. Ну выкрикивают какие-то глупости. Я не обращаю внимания.

— Я не хочу, чтобы она ходила на твои матчи, — бурчу себе под нос.

— Я не могу ей запретить. Не я же продаю билеты.

Все, что говорит Никита, резонно. Вот только мое настроение лучше не стало. На душе все равно гадко от сказанных фанаткой слов.

Никита поднимается с кровати и подходит ко мне. Ставит рядом второй стул и садится. Не поднимаю на него глаз, рассматриваю маникюр на руках. Тогда Никита берет в ладони мое лицо и поднимает на себя.

— Мы опоздали в ресторан. Бронь слетела.

Сглатываю. Чувствую себя виноватой. У нас должно было быть красивое свидание, а я все испортила.

— Извини.

— Не надо извиняться. Просто объясни, что случилось.