Время контакта

«Старик был прав. Не стоило…», — подумал Лен, развернулся, быстро зашел в переулок, подбежал к ливневке, повернулся спиной к ближайшему сканеру, опустился на четвереньки, вытащил пистолет и бросил его в сточную канаву. Спасибо жандармерии, все заняло секунду — другую. Тряпка, в которую он был, завернут, осталась у Лена в руках. На глазах у влетевших в переулок полицейских, Осборн поджег тряпку, сунул ее в ливневый колодец и стал ею там размахивать, делая вид, что пытается что-то разглядеть на дне колодца.

Горящую тряпку он держал долго. Пока не получил по голове. Сначала подлетевшие полицейские заломили ему левую руку и пытались за нее оттащить Осборна от колодца. Не получилось. Тогда один, по-видимому, самый здоровый или самый догадливый, хватанул Лена за правое предплечье и потащил строптивого парня на себя. Лен дернул плечом, но руку с горящей тряпкой не вытащил. Здоровый взбеленился и врезал кулаком Осборну по затылку — тот обмяк, рука разжалась, и лоскут в медленном огненном вихре заскользил на дно ливневки. Когда Лена тащили к машине, все кружилось у него перед глазами, так, что он перестал что-либо различать, но в этой круговерти промелькнули ноги, обутые в странно знакомые ботинки. Что это были за ботинки и почему он с ними знаком, Лен предпочел оставить эти вопросы на потом.

Пришел в себя Лен, в камере. Да, это была типичная камера, в этом Лен не сомневался. Узкие двухэтажные пластиковые нары у сырой шершавой стены. Где-то высоко тускло светится и мигает потолок. В узкой щели между нарами и соседней стенкой втиснута тумбочка, на ней груда пластиковой посуды. Рядом с массивной дверью — параша.

«Да уж влип. Что делать? Какого рожна им нужно, а главное, кто сдал?» — эти вопросы мучили Осборна, пока он оглядывал комнату. Впрочем, долго мучиться ему не пришлось. Не прошло и десяти минут, как дверь камеры отошла в сторону, — на пороге стоял капрал:

— Задержанный, встать! — проорал он. — Руки за спину! Выйти из камеры! — полицейский дождался пока Осборн выйдет из камеры, ткнул его дубинкой в спину и проорал, — Лицом к стене! Руки за спину!

Запястья стянули наручники, в шею впилась игла инъектора.

— По коридору — марш! — скомандовал капрал.

Лен медленно побрел по тускло освещенному коридору. После того как они миновали два поста охраны, капрал привел его к небольшой, чуть выше человеческого роста двери, очень похожей на еще одну дверь в камеру.

— Лицом к стене, — в очередной раз скомандовал капрал.

Это была допросная. Посреди почти темной комнаты стоял массивный стол. Со стороны Лена стоял привинченный к полу стул. На столе стояла древняя лампа и как положено светила в сторону привинченного стула. С другой стороны, располагался длинный худой мужик в наглухо застегнутом плаще и шляпе, надвинутой на брови. Он медленно раскачивался на стуле, при этом руки держал в карманах. Смотрел на Осборна — взгляд его ничего не выражал.

«Ууу как смотрит! Как рыба» — подумал Лен. Капрал пихнул Осборна на привинченный стул и вышел. Лен поерзал на стуле, прикрылся ладонью от света лампы и вызывающе бросил:

— Ну.

Длинный продолжал молча смотреть и раскачиваться. Прошло минут пять, Лен устав ждать реакции длинного хотел, было уже встать и выйти. Вдруг дверь открылась (Лен это почувствовал по движению воздуха) и в допросную вошел кто — то еще.

— Меня зовут следователь Койт, — представился вошедший, обошел Лена и уселся на край стола, не дожидаясь реакции, продолжил:

— Вы задержаны по подозрению в незаконном хранении и использовании оружия, а также в подготовке убийства. Чтобы сэкономить ваше и мое время сразу скажу, что по первому пункту вам грозит от пяти до семи лет, а по второму от пятнадцати до двадцати лет каторжных работ.

— Ни хрена себе! — заорал Лен, — Теперь я так понимаю, вы ждете от меня помощи следствию и собираетесь добавить, что раскаяние смягчает наказание? Но в чем мне раскаиваться? Что я совершил? Какие доказательства вы можете мне предъявить? Нет у вас ничего на меня! … — Лен как заправский сиделец, разорялся в том же духе еще добрых четверть часа.

Длинный продолжал молча смотреть и раскачиваться. Впрочем, следователь тоже не препятствовал Лену выражаться. В противоположность длинному в плаще, весь такой плотно сбитый, но с небольшим брюшком, Койт, сидел на краю стола и всю речь Осборна весело покачивал ножкой, наблюдая за Леном с застенчивой улыбкой на губах.

Когда Лен выдохся, следователь сложил на пузике свои руки с пудовыми кулачищами, умиленно вздохнул и вкрадчиво спросил:

— Вы закончили? Если да, тогда позвольте я отвечу на все ваши вопросы по порядку?

Дождавшись недоуменно согласного кивка Осборна, Койт слез со стола, не спеша, подошел к Лену и все с той же застенчивой улыбкой, без замаха врезал ему под дых, а потом резким движением помог лицу парня встретиться со своим коленом. Не дав задержанному упасть со стула, Койт запрокинул Лену голову и предложил тому салфетку, чтобы остановить кровь из носа, после чего не спеша, вернулся на край стола.

Длинный продолжал молча смотреть и раскачиваться.

— Уважаемый господин Осборн, я очень сожалею, что вы так неудачно упали со стула, но надеюсь, что после этого прискорбного инцидента, вы с гораздо большим вниманием отнесетесь к тому, что я попытаюсь до вас донести, — проникновенно произнес Койт и сочувственно посмотрел на Лена.

Придерживая салфетку, то у носа, то у разбитых губ Лен, что-то утвердительно буркнул.

— Отлично! — повеселел Койт. — Высказываясь в том духе, что у нас нет доказательств наших подозрений, вы наверняка имели в виду ваши фокусы в переулке рядом с лавкой старьевщика. Не спорю. Это вы ловко придумали, скинуть пистолет в ливневку, а тряпку, на которой были отпечатки ваших пальцев, сжечь. Запись сканера ничего конечно не доказывает. Ну, наклонился человек над ливневкой, мало ли, что он туда обронил, оступившись. Искал, наверное. Кстати, что обронили? Кулон любимой бабушки?

— Нет, перстень отца…

— Вот-вот, а тряпку подожгли наверняка, чтобы подсветить себе колодец, чтобы лучше искать. Так ведь?

Лен молча кивнул.

— Значит все правильно! И поэтому мы не будем, на данный момент, ни тряпку, ни пистолет выдвигать в качестве оснований для вашего задержания. Хотя и то, и другое, мы все-таки достали. И их вполне можно использовать в качестве доказательств. Правда не скрою, потребуется длительная работа. Дней этак на пять. Но мы же с вами договорились, что не будем тратить время понапрасну, поэтому оставим это на случай если мы не поймем друг друга.

Дождавшись неуверенного кивка Осборна, Койт продолжил:

— Но что же тогда мы можем предъявить суду в качестве оснований для вашего задержания? Давайте посмотрим, — Койт включил проектор, и перед Осборном развернулась картинка. Здесь было все, начиная с посещаемых им сайтов и заканчивая множественными прогулками вдоль верфей «Стил энд Стил Корпорэйшн», наблюдением за гостиницей и стрельбой в самодельном тире. Запись длилась пару минут, но за эти минуты Лен понял, что все кончено. Жаль, конечно, но он сделал все что можно. Теперь оставалось только ждать, чем все это кончится.

Выключив проектор, следователь посмотрел на задержанного, слез со стола подошел к Лену и потрепал того по плечу.

— Тут все о том, как ты интересовался Дином Стилом. Девяносто пять процентов сайтов, посещаемых тобой за последний месяц, так или иначе связаны с ним или с его корпорацией. Вместе с тренировкой в тире, наталкивает на определенные мысли, не находишь?

Лен обреченно кивнул и скованными руками обхватил голову.

Койт постоял над ним, снова коснулся его плеча и произнес:

— Вижу, ты осознал всю глубину своего падения. Это хорошо. Теперь можем и поговорить.

— О чем?

— Ну, например, о выходе под залог. Хочешь?

— Конечно, хочу, но кто меня с такими доказательствами отпустит под залог, да и денег нет.

— Тут ты прав, доказательства серьезные, но, знаешь ли, вопрос их интерпретации зависит от следователя. Тут как посмотреть. Можно соединить сайты и стрельбу по мишеням, и тогда получится подготовка убийства, а можно и не соединять и тогда только незаконное хранение, и использование оружия. Тоже конечно не фонтан, но о залоге можно подумать. Тем более если задержанный отнесется с благодарностью к тому, кто вносит залог.