Время контакта

Сержант, услышав это скривился и грязно выругался, за что получил предупреждение за неуважение к суду.

Понуро сидевший до этого Писарь, услышав слова Осборна, резко поднял голову и удивленно посмотрел на Лена. Но тот избегал встречаться с подсудимым взглядом, и Дик обреченно махнул рукой и снова сник.

Судья внимательно посмотрел на Осборна и обронил: «Это действительно не в Вашей компетенции, Осборн. Если у вас все, то садитесь».

В своем последнем слове Дик сказал, что он хотел, как лучше и хотел только строго выполнять устав, который предписывает чтобы «жандарм с честью нес высокое звание защитника гражданских лиц…»

Вердикт суда снял обвинения по второму и третьему пункту, но признал Дика виновным в ненадлежащем исполнении приказа в условиях военных действий повлёкшим за собой смерть военнослужащих. Приговор — расстрел. Приговор должен быть приведен в исполнение не ранее чем через три дня, на рассвете четвертого, перед строем. Честь привести приговор в исполнение была отдана родному взводу Писаря.

— Ничего себе честь, — ворчал сержант, выходя с заседания суда.

На вечернем построении взвода, сержант долго ходил перед строем и исподлобья смотрел на своих жандармов. Те тянулись как могли и взглядом ели начальство. Наконец в сотый раз пройдя перед строем, сержант остановился и произнес:

— Все вы знаете какое позорящее наш взвод событие, произошло сегодня.

В строю послышался гул.

— Тише! — сержант подошел к строю и пошел вдоль него, останавливаясь перед каждым бойцом и пристально вглядываясь в каждого, — решением военно-полевого суда приговорен к расстрелу наш бывший товарищ. Решением суда привести в исполнение приговор должны мы сами.

Сержант остановился перед Осборном, долго и пристально вглядывался в его лицо, тому захотелось оказаться подальше от этого, холодного, полного презрения взора, желательно, на другой планете, а лучше в другой системе. Но Лен постарался не дрогнуть, лишь сильнее вытянулся и еще больше выкатил грудь колесом.

— Добровольцы есть, — наконец рявкнул сержант. Ответом ему была тишина.

— Тааак, хорошо, — протянул сержант, — желающих нет. Это хорошо. Нет, отставить! Одного я знаю! Он сам еще раньше выразил желание, а сейчас молчит — скромный, наверное. Рядовой Осборн два шага вперед. Будете командовать расчетом.

Лен почувствовал, как у него трясутся губы и подгибаются ноги, но он взял себя в руки и сделал два шага вперед. Спина его горела от ненавидящих взглядов сослуживцев.

— Больше добровольцев нет? ‒ Тогда я назначу их сам. Сержант выкрикнул еще девять фамилий и вызванные понурившись вышли из строя.

Казнь должна была произойти у задней стены полевой гауптвахты. Пока наряд, назначенный для исполнения приговора подчиняясь невнятным командам Осборна топтался, пытаясь выстроиться в ровную линию для приведения приговора в исполнение, сержант заметил, как к нему спешит фельдъегерь с пакетом. Вскрыв пакет, сержант довольно хмыкнул и ушел в расположение части. Через несколько минут он вернулся с небольшим дроном, который тут же запустил и тот завис в метрах в десяти над стеной гауптвахты. Наконец наряд выровнялся, конвой вывел Писаря, поставил его у стены.

— Наряд, оружие к бою! — скомандовал Осборн, судорожно утер лоб платком, поспешно вынутым из кармана, попытался скомкав, засунуть платок назад, — не получилось, — поднял руку с зажатым платком верх и срывающимся голосом закричал:

‒‒Целься! ‒ выждав минуту, пока отделение прицелится, уже фальцетом завизжал, ‒ Пли! ‒ и махнул рукой с зажатым платком.

Наряд почти синхронно выстрелил. Эхо, похожее на шипение выводка змей, прокатилось по двору.

И ничего не произошло. Только на мгновение позже выстрела, когда заряды как раз должны были разорвать Дика, вокруг него вспыхнуло и тут же погасло активированное дроном защитное поле. Писарь как стоял, так и продолжал стоять, спрятав лицо в ладонях.

Дик постоял еще несколько секунд, отнял руки от лица и стал обводить место казни, ничего не понимающим взглядом. В десяти метрах от него с не менее ошарашенным видом стояли его палачи. Осборн в растерянности стал жалко оглядываться по сторонам.

Сержант с минуту понаблюдав за этой сценой всеобщего недоумения, наконец вышел на середину двора и скомандовал:

— Всем равняйсь, смирно, — после того как все присутствующие выполнили команду, сержант зачитал полученные с фельдъегерем бумаги: «В ответ на обращение полковника Эверида, апелляционная коллегия военно-полевого суда постановила: в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, снять обвинение в ненадлежащем исполнении приказа в условиях военных действий, повлёкшем за собой смерть военнослужащих, и осудить Дика Писаря, в связи с ненадлежащим исполнением приказа в условиях военных действий без отягчающих обстоятельств, и наказать его через моральную казнь путем расстрела без уведомления, а также нанесения двадцати пяти ударов палками и увольнения из жандармерии без содержания». Сержант закончил читать бумагу, обвел взглядом строй и проговорил: «Моральная казнь через расстрел, без уведомления, только что была приведена в исполнение. Приказываю рядовому Осборну выполнить вторую часть казни».

Тут же подбежали двое рядовых комендантской роты вынесли пластиковую скамейку, сняли с Дика мундир, положили того на живот на скамейку, руки скрепили наручниками под скамьей, ноги тоже примотали к скамье. Чтобы не покрошил зубы и не прикусил язык, сунули в рот тряпку, смотанную жгутом. Потом вынесли большую кювету, в которой в соленом растворе лежали палки. Осборн медленно, шатающейся походкой подошел к распластанному Писарю, взял палку, замахнулся и начал бить.

Дик старался держаться, чтобы не заорать и лишь глухо поскуливал, когда просоленная палка касалась его спины. Лен старался наносить удары не сильно, но судебный пристав, присланный следить за исполнением наказания, один такой удар не засчитал, и Осборн решил все же бить с такой силой, чтобы быстрее закончить свои мучения. Нанеся последний удар, Лен выронил палку и на ватных ногах пошел в строй, однако сил, чтобы встать на свое место у него уже не хватило. Ноги подогнулись, и он стал заваливаться на сослуживцев. Те не стали его ловить, и Осборн рухнул на землю. Сержант подошел, слегка пнул его в бок и процедил «Хватит валяться, вставай в строй, хлюпик, и надеюсь у тебя хватит ума перевестись в другой взвод».

К Писарю подбежал Рубенс, обработал раны на спине, наложил повязку, помог подняться, одеть китель, проводил в строй.

Сержант вышел перед строем и зачитал еще одну бумагу: «Приказ по полку жандармерии Тау — Кита. Уволить согласно решению суда из рядов жандармерии рядового Дика Писаря. Учитывая действия рядового, выплатить ему довольствие за три месяца вперед и предоставить ему возможность проезда на транспорте жандармерии до конечной точки, определенной самим рядовым».

— Подойди ко мне Дик, — сержант поманил Писаря пальцем. Дик, пошатываясь вышел из строя и встал перед сержантом.

— Жандармы, — произнес сержант, — Этот рядовой не выполнил приказ должным образом, что как минимум затруднило выполнение поставленной задачи. За это он получил сполна. Но если бы он не сделал этого, мы сейчас не заключили бы мирного соглашения с Текносом, и имели бы затяжную партизанскую войну с огромным количеством роботов. Как выяснилось только вчера, то что Писарь дал возможность жителям Актубиса живыми покинуть игру, в которую все они играют с рождения, произвело очень благоприятное впечатление на остальное население Текноса, и между Центрально-галактическим Союзом и Текносом был подписан договор о мире, взаимопонимании и сотрудничестве. Текнос пошел на заключение подобной сделки, как только мы выполнили их требования и стали поступать, так как поступил Писарь, и в других занятых нами населенных пунктах. Теперь корабли Союза смогут спокойно проходить через систему Текноса к Арендным и Пограничным мирам. Текнос же сможет жить как привык и даже получит какие — то контракты с Империей и Тау — Кита. Так во всяком случае сказал полковник Эверид. Так что удачи тебе сынок.