Страница 24 из 41
– Эльвира! Эльвирочка! – кричат дети, я на автомате треплю их по волосам, а сама зависаю, глядя глаза в глаза на Матвея Тихоновича:
– З-здравствуйте, – говорю, заикаясь, и по инерции протягиваю руку.
– Привет, Эльвира, – улыбается как-то смущенно мужчина.
– Приехали присмотреть за детьми? – спрашиваю я невпопад.
– И поговорить с вами, конечно, – говорит Матвей Тихонович.
– Правда?! О чем же?! – интересуюсь, невольно вздрагивая.
– О том, что папочка очень хочет на тебе жениться! – громко и радостно сообщает Варя, хлопая в ладоши, а мы с Матвеем Тихоновичем сталкиваемся взглядами и оба краснеем от таких откровенных слов его дочери.
30 глава
– Богдан, сынок, пожалуйста, возьми сестру за руку и идите, поиграйте немного в комнате у дяди Егора, ладно?! – просит Матвей Тихонович, имея ввиду Егора Валерьевича – руководителя штата гримеров на съемочной площадке. – Нам с Эльвирой нужно поговорить, как взрослым.
– Ты ведь сейчас сделаешь ей предложение, папочка?! – радостно скачет по павильону Варя, я продолжаю краснеть, а Богдан, который понимает все гораздо лучше и глубже своей младшей сестры, просто осторожно утаскивает малышку в сторону, обещая нарисовать ей мордочку тигра на лице. Девочка мгновенно переключается – и вот уже радостно несется в сторону гримерок.
После этого я наконец решаюсь поднять взгляд на Матвея Тихоновича:
– О чем вы хотели поговорить? У меня мало времени, я здесь работаю.
– Я знаю, – кивает мужчина. – Вы большая умничка, Эльвира. Вы заслуживаете эту роль и все роли в кино и театре, какие пожелаете… Я счастлив, что Антонина Сергеевна решила взять вас в свой новый сериал.
– Надеюсь, вы не приложили к этому руку?! – спрашиваю строго, неожиданно испугавшись: а что, такое ведь и вправду возможно!
Я чувствую вину за то, что недостаточно хороша для Матвея Тихоновича, а он в ответ чувствует вину за то, что несколько дней назад меня практически выгнали из его дома, и мне не захотелось возвращаться… Вдруг это он устроил все так, что мне предложили роль?! Чтобы держать меня поближе к своему заколдованному поселку, к своим детям и к себе…
– Нет, конечно, – говорит Матвей Тихонович, и у меня от сердца как будто отлегает сразу: я ему верю. В этом он врать не станет.
– Хорошо, – я киваю и собираюсь было уже пойти к своей гримерке, но он меня останавливает, хватая за запястье и прошивая теплом своей кожи до дрожи, до электричества где-то внутри нервных окончаний:
– Подождите, Эльвира, пожалуйста.
– Что такое, Матвей Тихонович?! – я выдергиваю руку и делаю шаг в сторону от него. – Разве та женщина… как ее там… Валентина Петровна… разве она неправильно сказала?! Мы с вами не пара, я – бедная студентка, вы – обеспеченный чиновник, между нами пропасть социального неравенства и большая разница в возрасте! То, что я провожу время с вашими детьми, – подозрительно! Я не хочу пачкать ни свою, ни вашу репутацию! Нам лучше больше не видеться! Никаких гостей, игр на полу под елкой, подарков, букетов и помощи! Это все неправильно, понимаете?! Неправильно!
Вот только пока я говорю, он становится все ближе и ближе, словно наступает на меня, так что в конце концов мне приходится прижаться к стене павильона. Хорошо хоть, рядом никого нет, и никто не видит этого позора.
– Эльвира… – шепчет он.
– Уходите! – я мотаю головой и жмурюсь, чтобы не смотреть Матвею Тихоновичу в глаза – а то пропаду в прекрасной голубой бездне.
– Почему же я должен уйти?! – спрашивает он твердо, нахмурившись, и его голос звучит у самого моего уха. – Разве мои дети не правы?!
– И в чем же они правы?! – смеюсь я истерично. – В том, что я должна выйти за вас замуж, чтобы создать полную семью?!
Мужчина усмехается:
– Ну… в этом они торопят события, конечно, но… вы нравитесь мне, Эльвира, очень нравитесь, правда… И вы понравились мне с первого взгляда, когда тем чудесным вечером за несколько дней до нового года практически влетели в мои объятия на пороге моего собственного дома. И потом, когда так забавно упали на заледенелой дорожке, распахнули глаза – и сразу впились взглядом мне прямо в душу. И когда играли с моими детьми, помогали нам с котятами, пили горячий шоколад и любовались фейерверками. Вы несколько раз спасли моих детей – и они полюбили вас всем сердцем. Я не поверю вам, если вы скажете, что эти чувства не взаимны.
Он смотрит мне прямо в глаза, и я тяжело выдыхаю, признавая правду:
– Конечно, я полюбила Варю и Богдана.
– А что насчет меня?! – спрашивает мужчина, по-прежнему сверля меня взглядом. – Ваша сестра сказала, что…
– Моя сестра?! – вздрагиваю я.
Аделия! Я ее убью!
– Еще когда вы лежали в больнице, она сказала, что я понравился вам.
– Ну… – я смущаюсь и краснею как помидор, одновременно радуясь, что Аделия хотя бы не сейчас сообщила ему, что я, кажется, влюбилась… – Вы очень умный, добрый, симпатичный мужчина, хороший отец и порядочный человек, и я… я… – он не дает мне договорить, вдруг обхватывая мое лицо большими теплыми ладонями и припадая к моим губам поцелуем. Я не успеваю ни испугаться, ни отпрянуть, ни тем более ответить… Просто замираю на месте, чувствуя вкус его губ на своих губах и жар мужского дыхания на своей мгновенно покрывшейся мурашками коже…
В следующее мгновение он уже смотрит мне в глаза и говорит:
– Я хочу, чтобы ты пошла со мной на свидание, Эльвира.
– Мы… мы перешли на ты?! – офигеваю я.
– Да, – Матвей Тихонович кивает и делает шаг в сторону, наконец давая мне немного личного пространства. – Теперь ты тоже можешь обращаться ко мне на ты и просто по имени, без отчества… Так что скажешь?! Ты согласна?!
Я мотаю головой, не зная, что ответить. Чувствую себя загнанной в клетку. По щекам невольно начинают течь слезы – и я бросаюсь прочь со съемочной площадки.
МАТВЕЙ. 31 глава
Сдерживаться рядом с ней совершенно не получается – и это только моя вина, разумеется. Сдавшись на волю собственных эмоций и чувств, я неожиданно для самого себя целую Эльвиру в губы – а девушка, напуганная и растерянная, тут же в слезах убегает от меня прочь. Причем непонятно, что ее пугает больше: сам поцелуй, приглашение на свидание или тот факт, что мои дети активно пытаются нас поженить…
Нужно признать: последнее контролировать очень сложно, невозможно практически. За последнюю неделю я несколько раз пытался объяснить сыну и дочери, что люди женятся, только когда хорошо знают друг друга, что нужно время, чтобы полюбить друг друга и понять: этот человек – тот самый… Бесполезно. Они видели наши совместные теплые, уютные семейные вечера, они полюбили Эльвиру и почувствовали ответную любовь – поэтому уверены, что ждать не нужно. Особенно в этом уверена Варвара: она готова хоть сейчас выбирать свадебное платье для своей любимой Снегурочки…
А что мне со всем этим делать?! С одной стороны – растерянная, напуганная девушка, в которую я влюблен. С другой стороны – мои дети, мечтающие, чтобы эта самая девушка стала моей женой и их новой мамой. Ну и с третьей стороны – Анатолий со своими проверками из органов опеки, судами, угрозами и манипуляциями через Карину…
И времени при этмо осталось совсем мало, уже февраль, еще немного – и у меня отнимут сначала Варю, а потом и Богдана…
Из собственных мыслей меня вырывает Антонина Сергеевна:
– Матвей Тихонович, все в порядке?!
– Да, конечно, – я морщусь и улыбаюсь, стараясь не показывать эмоций.
– А мне вот так не кажется, – хмыкает женщина, подозрительно складывая на груди руки. Наша соседка по поселку – не только топовый продюсер, но еще и очень чуткий, мудрый, понимающий человек. Да и плохую актерскую игру она способна распознать на раз-два. Сейчас она смотрит на меня – и под ее строгим внимательным взглядом я сразу начинаю покрываться румянцем от того, что соврал, от того, что скрыл свои истинные чувства…