Страница 23 из 41
– К-куда?! – не сразу понимаю я ее.
– Туда, где снимают кино! – говорит девочка.
– На съемочную площадку! – уточняет ее умненький брат.
– Ну… я не думаю, что… – начинаю мягко, не зная, как отказать им, чтобы дети не обиделись, но тут в разговор вмешивается Антонина Сергеевна, совершенно неожиданно появляясь в кабинете:
– Я думаю, что это чудесная идея!
– Что?! – морщусь я.
– Ура! – кричит Варя, хлопая в ладоши. – Спасибо, тетя Тоня! – она слезает с моих коленей и бросается обнимать Антонину Сергеевну.
– А ты не хотела бы нас с собой брать? – спрашивает Богдан, сверля меня внимательным взглядом.
– Нет, что ты… – улыбаюсь я. – Просто я была не уверена, что можно…
– Кириллу и Лейсан тетя Тоня иногда разрешает бывать на съемочной площадке, – говорит Богдан, а Антонина Сергеевна подтверждает:
– Да, это правда. Иногда не хочется оставлять их с няней, хочется взять с собой, побыть вместе… Я не против, чтобы и у Вари с Богданом был такой опыт. Думаю, и Матвей Тихонович будет не против, если его детки пару раз побывают на съемках. Ведь вы будете рядом, Эльвира, правда?! Я знаю, что вы очень сдружились с семьей Опаловых – и дети любят вас.
– Очень любим! – кивает Варя. – Я бы вообще хотела, чтобы Эльвира стала нашей новой мамочкой!
– Что?! – я задыхаюсь от ее слов, а Антонина Сергеевна, явно намеренно игнорируя слова ребенка, спрашивает:
– Эльвира, ты подписала договор?
– Да-да, сейчас… – дрожащей рукой я ставлю все необходимые подписи.
– Отлично, – хозяйка забирает у меня бумаги. – Чувствуй себя как дома. Можешь побыть немного с Варей и Богданом.
– Л-ладно, – киваю я рассеянно, а в голове крутится фраза Вари: я бы вообще хотела, чтобы Эльвира стала нашей новой мамочкой!
Что… что за…?!
Антонина Сергеевна выходит из комнаты, я остаюсь наедине с детьми Матвея Тихоновича и спрашиваю у Вари:
– Что ты такое сказала, милая?! Я никак не могу быть твоей мамочкой…
– Не настоящей, конечно, – кивает Варвара, и я вижу грусть в глазах этой маленькой девочки. – Нашей настоящей мамочки уже давно нет, так папа сказал. Мы с ним говорили об этом недавно, после прихода той плохой тети. Мамочка сильно болела и ей пришлось уйти… навсегда.
– Она умерла, – глухим голосом говорит Богдан, и у меня по спине мурашки от холода и ужаса пробегают.
– Но порой у деток появляются новые мамы, – важным голосом продолжает Варвара. – Папа сказал, что так будет, если он женится на ком-то… Вообще-то, он сказал, что ему очень нужно жениться, чтобы у нас была… хм…
– Полная семья, – подсказывает Богдан.
– Точно! – девочка хлопает в ладоши.
– Вот бы папа женился на тебе, – говорит мальчик. – Ты очень хорошая и добрая. И когда Снегурочка, и когда просто Эльвира.
– Но… это… это невозможно, милая, – говорю я, теряя дар речи и не понимая, что происходит. То есть, жениться и обеспечить своим маленьким детям полную семью – это отличная идея, конечно, наверняка посоветованная Матвею Тихоновичу адвокатами, но при чем тут я?! Я – никто! Студентка, аниматор!
– Почему это невозможно? – спрашивает Варя, надувая губы.
– Потому что я…
– Ты не любишь нашего папу? – спрашивает Богдан, и я теряюсь, совершенно не зная, что ему ответить…
29 глава
– Мы думали, что вы с папой друг другу нравитесь, – говорит Богдан.
– А еще – что ты любишь нас! – добавляет Варя.
– Конечно, я очень люблю вас, мои хорошие, – улыбаюсь я детям и перебираю подрагивающими пальцами их спутанные волосы, а у самой сердце из груди выскакивает от таких неожиданных признаний и откровений.
Что же мне делать?! Как уйти от них теперь, чтобы не разбить маленькие детские сердечки, которым и без того немало пришлось пережить?!
И неужели они действительно поедут вместе со мной на съемочную площадку нового сериала-антологии, где я буду играть роль?!
Разве Матвей Тихонович позволит?!
А если позволит – отправит с нами няню или сам поедет?!
Меня, если честно, никакой из этих вариантов не устраивает: на своей первой настоящей съемочной площадке мне хотелось бы сосредоточиться на работе, произвести правильное впечатление, показать себя с выгодных сторон режиссерам, операторам и продюсерам, с которыми потом, возможно, придется снова сотрудничать. Я все же начинающая актриса, а не няня.
Варя и Богдан, конечно, довольно послушные дети, а еще очень умные и добрые, но их место – на детской площадке, а не на съемочной…
Да и присутствие их отца будет сильно сбивать с рабочего настроя.
Вот только если все это одобрят Антонина Сергеевна и Матвей Тихонович – мне некуда будет деваться. Придется играть по их правилам, контракт я все равно уже подписала, обратной дороги просто нет.
Первый съемочный день – уже шестого февраля, в следующий понедельник. А мне еще в деканате отпрашиваться, оформлять в университете документы, чтобы потом брать на дом конспекты и задания, а на индивидуальные бегать по утрам, до начала съемок…
Короче, неделька будет сумасшедшая!
А тут еще и Варя с Богданом…
Не знаю, что с ними делать, что им ответить, как быть?!
За прошедший месяц они стали мне дороги, я полюбила их – да и Матвея Тихоновича тоже, но что с того?! Не замуж же мне за него выходить, право!
Это просто бред какой-то…
Через пять дней, в понедельник, я приезжаю на съемочную площадку во всеоружии: вызубренный сценарий, в голове – четкое понимание: кто моя героиня, какая она, ее предыстория, характер, мотивы… короче, все по Станиславскому. Если честно, от волнения меня немного потряхивает: до этого мне приходилось играть только в студенческих спектаклях – так что сейчас я чувствую огромный груз ответственности, ведь от того, как пройдут эти съемки, может зависеть вся моя дальнейшая карьера в кинобизнесе!
И хотя мастер курса по актерскому мастерству и несколько других преподавателей велели расслабиться и действовать в потоке, поначалу у меня явно получается не очень хорошо: я волнуюсь, запинаюсь, заваливаю первые два или три дубля, и Антонина Сергеевна, дав всем остальным участникам процесса небольшой перерыв, отзывает меня в сторону, чтобы поговорить:
– В чем дело, детка?! – голос ее звучит не строго, скорее обеспокоенно, и это меня немного успокаивает: значит, она не собирается орать на меня прямо здесь и сейчас.
– Простите, Антонина Сергеевна, – я едва не реву. – Это для меня новый опыт, очень необычный и очень ответственный… я боюсь облажаться.
– Но ты не облажаешься, – говорит женщина уверенно.
– Почему вы так думаете?! – удивляюсь я.
– Я видела тебя в работе.
– На том утреннике, для ваших детей?! Это же…
– Это было прекрасно, – перебивает продюсер. – Ты отлично работала с детьми, не выходила из образа, играла свою роль от начала до конца… Но это не единственное. Я также тайком от тебя приезжала в университет и наблюдала за тобой во время репетиций дипломных спектаклей – твоего и других ребят. Более того, я советовалась с твоим мастером и с деканом, они все назвали тебя талантливой девочкой, очень пластичной, гармонично вливающейся в любую роль, органичной, интересной, чувственной и яркой.
– Ого! – я не могу сдержать слез, выступающих у меня в уголках глаз. – Неужели вам столько всего про меня наговорили?!
– О да, и все это – чистая правда, – кивает Антонина Сергеевна. – Так что возьми паузу, выпей воды и соберись с мыслями, а потом возвращайся на площадку, нам нужно снимать.
– Хорошо, спасибо, – я киваю и отхожу в сторону.
Мне нужно прийти в себя, выдохнуть и затем вдохнуть полной грудью, умыться, выпить воды… но мне не дают такой возможности, когда из соседнего помещения съемочного павильона вдруг выскакивают счастливые Варя и Богдан, бросаясь мне навстречу с объятиями, а следом за ними неторопливым шагом выходит и сам Матвей Тихонович.