Друидская любовь

— Нет, я не издеваюсь, Вик, а предлагаю предоставить Саманте полную свободу действий. Не дави на нее, покажи, что ты уважаешь ее, как личность. Что она интересна тебе не только как девушка для субботних встреч. Так что запоминай. Вы живете в разных номерах и встречаетесь на нейтральной территории. Все это время ты ухаживаешь за ней только по первым семи пунктам. Взгляд — внимательный, любящий, все понимающий. Голос — обычный, без всякой протяжности, немного грустный. Слово — никаких затертых обращений, типа «крошка, детка, зайка». Никакого глупого флирта и двусмысленных шуток. Только искреннее желание узнать, что ей интересно, и найти общие точки соприкосновения. Можно даже попросить ее научить тебя кататься на лыжах, но лучше этого не делать. Сломаешь ногу, и вместо страстного любовника — стонущий инвалид. Только в дурацких романах героиню умиляет уход за больным, и она влюбляется, вынося за ним горшки. Так что приглашай Саманту на такие развлечения, где ты будешь выглядеть достойно — бильярд, боулинг, ночной клуб. Пусть она сама катается, но только несколько часов в день, а остальное время непринужденно предлагай проводить с тобой. Идем далее. Жесты должны быть красноречивые, романтичные и сделаны к месту.

— Извините, Лаки, что перебиваю. Жесты для меня всегда были непонятными, — вклинился Фицджеральд. До этого все сидели тихо и внимательно слушали. — Объясните, пожалуйста, какие из них считаются романтичными?

— Грэди, ну чему я вас учу? — укоризненно покачала головой девушка. — Это жесты, при которых руки прикасаются к губам, к лицу, к сердцу. Например, воздушный поцелуй, — она поцеловала кончики пальцев и дунула на них по направлению к парню. — Можно указать место для поцелуя, — Лаки коснулась указательным пальцем своей щеки и два раза легко постучала по ней, а затем приложила ладонь к сердцу и закатила глаза. — Или показать нанесенный в сердце удар.

— Далее, как бы случайные, легкие прикосновения. Поцелуи — мимолетные, едва касающиеся губ или щек, а еще лучше только рук. Вечера проводите вместе в самых лучших заведениях. Только не надо ее спаивать. А если она решится напиться, чтобы расшевелить тебя, тогда доведешь ее до номера, уложишь спать и уйдешь. И так — все шесть дней. На седьмой вечер поблагодаришь ее за совместный отдых и скажешь, что никогда еще так хорошо не проводил время. И в заключение подаришь на память маленький подарок.

Викрам с недоверчивым видом выслушивал наставления сестры. Разве это соблазнение? В его понимании соблазнить можно только пылкой страстью, а не «хождением за ручки». В конце концов, они взрослые люди, а не подростки, краснеющие от случайного прикосновения и мечтающие о поцелуе. Хотя, если честно, Вик никогда не краснел и не мечтал.

Секс он познал в двенадцать лет с двадцатипятилетней шлюшкой из их банды, и далее у него были подружки намного старше его, которым нужны были не робкие поцелуи, а хорошо стоящий член. Оказавшись в Дармунде, Вик сразу приобрел популярность у старшекурсниц по той же причине. А когда стал «наездником», то к нему уже стали относиться почти, как к ритуальному фаллосу.

Сейчас все, что говорила Лаки, он расценивал, как детский лепет, абсолютно не подходивший для них с Самантой. Ей ведь тоже не шестнадцать лет, чтобы мечтать о принце на белом коне. Да и какой из него принц? А выполняя инструкции Лаки, он вообще, будет выглядеть законченным идиотом. Хотя, возможно, это послужит к лучшему, и все окончательно прояснится, ведь сейчас они и не вместе, и не врозь. Так дальше продолжаться не может. Почему бы тогда ему и не воспользоваться советами сестры? Как бы нелепо они ни звучали, хуже уже не будет.

— И каким же должен быть подарок на долгую память? — саркастически спросил он.

— Ну не мягкая же игрушка, Вик, — ответно поддела его Лаки. — Ты ведь слышал, что лучшие друзья девушки — это бриллианты. Вот и подари украшение, которое будет напоминать о тебе каждый день. Рекомендую браслет. Попросим Стивена помочь выбрать, у него хороший вкус, — и она повернулась к своему второму брату. — Думаю, браслет должен быть не слишком броским, чтобы можно было носить его повседневно.

— Тогда лучше всего подойдет черный жемчуг с бриллиантами.

— Предлагаю сразу взять весь комплект — серьги, браслет, кулон и кольцо.

— Ты права, потом уже не подберешь одинаковый жемчуг, — согласился Стивен и заговорщицки подмигнул Лаки. — Пощиплем Вика по полной программе.

— Мне не жаль никаких денег на Саманту, — отмахнулся тот. — Я только одного не пойму. Получается, что за семь дней мы с ней ни разу не займемся любовью?

— Да, — подтвердила Лаки. — Ты не будешь настаивать на близости всю эту неделю. Хотя, думаю, она каждый вечер будет ждать, что именно сегодня ты предложишь, и она, как всегда, тебе не откажет.

— Но, почему она ему не отказывает, если ей это не нравится? — удивленно спросил Олиф.

— Чисто физически ей все нравится. У Вика мощная сексуальная аура, перед которой трудно устоять, поэтому Саманта и уступает. Но ей обидно, что она нужна ему только для секса. А по большому счету, ему нет никакого дела до нее. Но, хорошо зная своего брата, я уверена, что он испытывает к ней определенные чувства, иначе не пришел бы даже во второй раз. Девчонок у него всегда хватает. Впрочем, я могу ошибаться, и единственное чувство, испытываемое им к Саманте — это раздраженность от того, что она воспринимает его без привычного восторга. Стоит ей один раз показать, что она от него без ума, как он тут же уйдет, — грустно закончила Лаки.

— Еще ни одна девчонка не была мне так дорога, — тихо возразил Викрам. — Мне кажется, что я ее люблю.

— Вот и проверим, кто кого любит, — подвела итог Лаки. — Подаришь браслет, проведешь ее до номера и пообещаешь утром отвезти в аэропорт. А сам пойдешь в свой номер, примешь душ и откроешь бутылочку шампанского. Кстати, можешь поваляться, как ты любишь, у горящего камина. Я специально купила новый ковер. Тебе понравится.

— Это все? И утром мы простимся у трапа самолета, — грустно произнес Вик.

— Может все, а может, и нет. Вдруг Саманта придет к тебе? И вот тогда люби, как последний раз в жизни, до самого изнеможения, и помни слова Антэна: «Чем сильнее любовь, тем откровенней поцелуи».

— Но ты ведь осуждаешь интимные ласки, Лаки, — тихо напомнил о недавнем споре Викрам.

— Ты заблуждаешься, я осуждаю принуждение. А в твоем случае угощать десертом будешь ты. Ведь в двадцатом пункте второго раздела подразумевается совсем не то, о чем вы привыкли думать.

Девушка лукаво улыбнулась, видя смущение своих учеников.

— В нем идет речь ни о минете, а о куннилингусе. Киган Макбрайд посчитал, что всем и так понятно, и не стал подробно описывать весь процесс. Поэтому с техникой куннилингуса можно ознакомиться в «Камасутре». И, если сумеете доставить своей девочке такую радость, то для нее это станет настоящим потрясением.

— Ее действительно это порадует? — осторожно поинтересовался Грэди. — Ведь многие девушки категорически протестуют против минета, потому, что им стыдно и противно. Но ведь так же стыдно и противно им может быть и в другом случае.

— Когда я дошла до этого пункта, то задала подобный вопрос своему учителю, правда в менее деликатной форме, чем ты, — усмехнулась Лаки, вспоминая искреннее негодование, которое обрушила на голову Макбрайда. — Мне было тринадцать лет. Дружки Викрама наперебой предлагали попробовать их «бананы». В моей комнате «розовые штучки» почти открыто ублажали друг друга. А я читаю в книге, которая считается величайшим учением, что это не просто можно, а еще и нужно делать, чтобы познать блаженство. Я высказала учителю все, что думала, и даже оскорбила его за то, что он заставляет меня читать такую гадость. А еще сказала, что если кто-то попробует заставить меня сделать такую мерзость, то я откушу ему «игрушку», а если попытается прикоснуться «туда» своим грязным ртом, то я задушу его ногами. Учитель внимательно выслушал меня и произнес: «Когда насильно заставляет или уговаривает невесть кто, то это, действительно, грязно и мерзко. За такое можно и откусить, и задушить. Но, когда ты любишь по-настоящему, то хочется целовать любимое тело от макушки до кончиков пальцев. И самое забавное заключается в том, что наиболее эрогенное место на теле человека — это большой палец ноги, но до него никто не доходит, все останавливаются ровно на середине». Вот так ответил мне мой любимый учитель и добавил: «Когда ты полюбишь, то сама все поймешь». Недавно подобный совет я дала одной девушке, которая спросила, что ей делать. Ее парень настойчиво уговаривает сделать ему приятное, потому что, так делают все настоящие женщины.