Моя прекрасная целительница

Глава 27

Бледное лицо целительницы стало совсем мертвенно-бледным.

Тинария Налт испугалась разоблачения?

Что и требовалось доказать.

— Про ответственность за приворот я знаю, сэр, — глухо проговорила Тинария. — Но вы выдвигаете мне тяжкое обвинение, а делать приворотные зелья я не умею. Кроме того, я противник их использования.

— Почему я должен верить вам, мисс? — процедил лорд Дарлин, чувствуя, что контроль покидает его.

"Не знает?! Но как целительница может этого не знать?!

Противник?! Тогда что со мной творится в последние дни?!"

— Вы ничего не должны мне, сэр, — голос целительницы прозвучал ровно и безразлично. — Можете подать в суд.

— Наоборот, я должен вам, — возразил Эдвард. — Я обязан вам жизнью. Поэтому в суд на вас не подам. Сказал это, чтобы показать вам всю степень моего возмущения. И вам я не верю, мисс Налт, потому что не в силах справиться с собой и подавить чувство к вам, несмотря на то, что прекрасно осознаю, почему оно смогло возникнуть, а вас вижу насквозь. Ваша лживая натура, ваше простое происхождение и… — Эдвард осёкся, с губ чуть не сорвались ещё более обидные слова, о которых он точно потом пожалеет.

— На мой взгляд, вы замечательно всё подавляете, сэр, — тихо ответила мисс Налт. — Совсем не похоже, что у вас ко мне есть чувство, — добавила девушка.

— Вы издеваетесь, мисс? — лицо Эдварда побледнело, каждая черта лица стала острой и резкой.

— Нет же, сэр, — Тинария смешалась, в глазах застыла растерянность, девушка тронула поводья и пустила кобылу вперёд. — Пропустите меня, сэр Эдвард, мне нужно ехать. С вами очень сложно вести диалог, вы не слышите меня, — последние слова девушка прошептала еле слышно.

— Я пропущу вас, когда вы пообещаете мне зелье против приворота, — с надменной усмешкой проговорил лорд Дарлин.

Тинария оказалась вдруг совсем рядом.

Эти глаза, которые снились каждую ночь, и в которых он тонул, словно в омутах, оказались вдруг напротив.

Протяни руку и… можно прикоснуться.

К ней.

К той, к кому так невероятно тянуло…

Как он перетащил девушку к себе на жеребца, Эдвард потом с трудом вспомнил. Краем сознания отметил приглушенный вскрик, который заглушил жадным поцелуем, почувствовал небольшое девичье сопротивление, которое быстро сошло на нет.

Он сжимал хрупкую фигурку в объятиях, зарывался пальцами в густые волосы на затылке, не давая увернуться, выпивал девичье дыхание.

«Моя… Наконец-то…»

Уже потом в памяти возникнут широко распахнутые изумлённые глаза, приоткрытые губы, тонкие изящные руки, сначала отталкивающие, а потом обнимающие его шею, и прерывистый шёпот, который потом долго будет сниться: «милый… родной… я не виновата… я не знаю… мне тоже тяжело… а-ах…»

Что шептал он, мужчина не вспомнит.

Эдвард Дарлин пришёл в себя, когда услышал девичий стон. Оторвал губы от нежной кожи, поднял затуманенный взгляд и увидел потемневшие, как грозовое небо, безумные глаза Тинарии Налт, растрёпанные светлые волосы, припухшие зацелованные губы…

Осознал, что полувменяем, как и та, кого он так жарко целовал и прижимал к себе…

Эдвард окаменел, понимая, что нужно взять себя в руки и отпустить Тинарию Налт. Некоторое время он смотрел на девушку в ошеломлении, с недоверием, она тоже с трудом приходила в себя, беспомощно цепляясь за его плечи тонкими пальцами.

— Я жду объяснений, мисс Налт, — хрипло прошептал он, вновь погружаясь в бездонные глаза напротив.

— Что?.. — Тинария потерянно уставилась на него.

— Что вы со мной сделали, признавайтесь! — глухо процедил лорд, чуть встряхнув целительницу.

— Я?.. — некоторое время девушка всё также потерянно смотрела на него, а потом взгляд стал более осознанным, и она чуть не задохнулась от возмущения, с жаром прошептала: — Идите к демонам, сэр, с вашим нелепыми обвинениями! С вашим чувством! Приворотом! И зельем! И отпустите меня немедленно!

— Вы приворожили меня своими средствами или с помощью магии, — твёрдо проговорил лорд Дарлин, удерживая Тинарию за плечи. — Доказательство налицо.

— Я ничего не делала с вами! — процедила целительница. — В отличие от вас! А вы, — она обвиняюще уставилась на него, — применили ко мне силу!

— Вы меня спровоцировали, прекрасно осознавая, как действуете на меня. И я уверен, что вам всё понравилось, — усмехнулся Эдвард, прищуривая глаза, чувствуя, как его охватывает ярость и на самого себя, и на эту двуличную особу, и на идиотское положение, в которое он поставил себя, и на то, что не хотел отпускать от себя эту наглую девицу.

Вот это его накрыло!

Он же вообще не помнил себя!

— Вы были слишком убедительны, сэр, — холодно ответила девушка, пытаясь стряхнуть с себя мужские руки. — И чересчур сильны.

Некоторое время молодые люди испепеляли друг друга взглядами. А Эдвард понимал, что только благодаря огромному усилию воли он вновь не целует эту лесную ведьму, не прижимает к себе.

— Я приеду завтра в поместье к вашей хозяйке для разговора, — сдержанным тоном проговорил лорд Дарлин. — Встретимся у конюшни, где жду вас с порошком, мазью, отваром, не важно с чем. Но чтобы это нечто избавило меня от тяги к вам. Я заплачу вам, мисс Налт. Хорошо заплачу.

Девушка опустила голову, пряча взгляд.

— Это выгодное предложение, — вкрадчиво добавил Эдвард. — Такое, как вы любите, мисс, — не удержался он.

Целительница медленно подняла голову, облизнула зацелованные распухшие губы, всмотрелась в его лицо как-то странно — внимательно, изучающе, болезненно, а Эдвард понял, что снова смотрит на неё как загипнотизированный, вспоминая, какая у неё бархатная кожа, мягкие послушные губы и сладкие стоны.

— Я принесу вам то, что нужно, сэр.

Ледяной голос девушки отрезвил его лучше ушата холодной воды.

— Сколько вы за это  хотите? — глухо прошептал Дарлин, осторожно спуская девушку с жеребца на землю.

Тинария прочно встала на ноги и сразу же отошла от него на несколько шагов назад. Затем подняла взгляд.

— Для вас важно получить хорошее зелье. Поэтому не скупитесь, сэр.

«Циничная.

Наглая.

Продажная.

Особа».

Девушка застыла холодным мраморным изваянием, а затем вдруг лёд в огромных глазах треснул, и они наполнились слезами.

Эдвард растерялся.

Смотрел на бледное девичье лицо, на глаза, полные обиды и упрёка, и вновь чувствовал злость… ярость… на себя.

Обидел. Оскорбил. Ведь это нежное создание не может быть таким, каким он представлял себе…

Огромным усилием воли лорд оторвал взгляд от девушки, молча отвернулся, тронул поводья. И только тогда, когда расстояние между ним и мисс Налт стало несколько метров, снова обернулся.

Тинария уже справилась с собой, слезы так и не пролились. Она смотрела на него странно. Будто прощалась.

Эдвард заставил себя насмешливо усмехнуться, хотя в горле застрял ком, который душил, царапал, мешал говорить. В сердце тоже впились холодные щупальца предчувствия чего-то нехорошего.

Возможно, ошибки.

Непоправимой.

«Что за дурость…»

— Прекрасно играете, мисс Налт. Определённо, вам удаются любые роли. Должен признать, мне понравилось с вами целоваться, — вы целуетесь искренне, неопытно и так, как будто что-то ко мне испытываете. Но пора с этим спектаклем заканчивать. За зельем я приеду завтра вечером.

— Хорошо, сэр.

Эдвард пришпорил жеребца, оставляя за спиной ту, которую хотелось посадить перед собой, нежно и заботливо обнять, прижать к себе и нестись вперёд, куда глаза глядят.

Лишь бы вместе с ней.

Лишь бы чувствовать тепло её тела, слушать стук её сердца и ловить нежное взволнованное дыхание…