Страница 13 из 18
Ржевский молча пожал плечами, предлагая Тасеньке довериться связям Ерошки, а конюх уже барабанил кулаком по доскам:
– Эй, хозяева, открывайте!
Открыла упитанная баба, которую Ерошка тут же вытянул за руку на улицу и представил барам:
– Это невестка моя – Алевтина.
– Здравствуйте, барин и барышня, – сказала та, степенно поклонилась, а затем вытянула шею, вглядываясь куда-то им за спины, и добавила: – И барчуку здравствовать.
Только теперь Ржевский и Тасенька заметили, что Петя по-прежнему сопровождает их, следуя за коляской в своей таратайке. Он был одет всё так же: в косоворотку, штаны и сапоги, но Алевтину это не ввело в заблуждение. Наверное, она заметила, что повадки у Пети не крестьянские и не как у слуги, который, даже вышколенный, во многом сохраняет деревенские манеры. Петя даже в косоворотке выглядел дворянином.
– Иван-то дома? – спросил Ерошка.
– Муж-то? – задумчиво отозвалась Алевтина.
– А у тебя другие Иваны в дому есть? – нарочито рассердился Ерошка. – Конечно, я тебя про мужа твоего спрашиваю – моего брата. Дома он?
Алевтина оглядела всех приехавших:
– А вам зачем?
– Всё-то тебе расскажи! – продолжал сердиться Ерошка. – Не твоего ума дело, баба!
– Подожди, – встрепенулась Тасенька. – Мне кажется, что Алевтина нам лучше поможет, чем её муж. – Она обратилась к невестке Ерошки: – Нам нужна знахарка, которая живёт в лесу неподалёку. Мы ищем того, кто может к ней отвести.
Алевтина покосилась на Тасеньку:
– А вам, барышня, зачем?
– А вот это точно не твоего ума дело, – сказал Ржевский. – И, вообще, знахарка нужна не ей, а мне.
– А вам, барин, зачем? – спросила Алевтина.
– Да что ж за баба-то! – вскричал Ерошка.
Ржевский успел подумать, что зря доверился своему конюху и что лучше бы самому поискать того, кто отведёт к знахарке. Однако рассуждать – всегда проще, чем делать. Ведь в Пивунах поручик не знал никого. Не обращаться же к первому встречному! Или обратиться? Может, так и впрямь быстрее?
– Ты скажешь, где муж? – меж тем кричал Ерошка на Алевтину. – Говори, а то я – вот Богом клянусь – сейчас пойду и напою твою свинью водкой, как в прошлый раз. Но тогда я случайно, а теперь умышленно! Что? Думаешь, у меня водки с собой нет? – Он хлопнул себя по голенищу сапога, но вдруг начал испуганно щупать то же место: – Где она? Выпала? – А ещё через мгновение раздался счастливый смех: – Она ж в другом сапоге! – Конюх хлопнул по другому голенищу и произнёс: – Вот она родимая. Здесь. Здесь! – Он чуть не пустился в пляс.
– Муж в поле, – нехотя произнесла Алевтина.
– Ну так ты его покличь, – сказал Ерошка. – И впусти нас во двор. Чего перед воротами держишь?
Алевтина впустила оба экипажа во двор, весьма просторный, где, не мешая друг другу, ходили куры, несколько гусей, а также бегало четверо ребятишек, игравших в салки.
Поймав за шиворот самого старшего мальчика, которому было лет шесть, Алевтина строго велела ему сбегать в поле и позвать отца. После этого крестьянка ещё раз поклонилась барам, успевшим выйти из экипажей, и сказала:
– Милости прошу в дом.
…Войдя, Тасенька с любопытством оглядывалась по сторонам. Потрогала бок белёной печки, находившейся справа от двери. Внимательно оглядела ухват, чугунки и прочую кухонную утварь. Затем подняла голову, разглядывая полати. Из этого поручик сделал вывод, что в крестьянских домах она ещё ни разу не была.
– Может, квасу? Или молочка холодного? – спросила Алевтина, и Тасенька уже приоткрыла рот, чтобы согласиться, но Ржевский, имея опыт в посещении крестьянских жилищ, вовремя вмешался.
– Не надо, – строго сказал поручик крестьянке, а Тасеньке пояснил: – В крестьянских избах можно пить только водку. На крайний случай – что-нибудь горячее, потому что в горячем зараза редко селится. А от холодного может пронести.
– Пронести? – не поняла Тасенька.
– Вы же знаете, что такое «понос»? – спросил Ржевский.
– Знаю. – Любопытство девицы тут же сменилось настороженностью. Тасенька по-новому оглядела избу, которую только что осматривала почти с восторгом.
Крестьянка истолковала это по-своему:
– Не бойтесь, барышня, клопов у нас нету.
– А мышей? – ещё больше насторожилась Тасенька.
– И мышей нету, – заверила её Алевтина. – Разве что ужики.
– Змеи? – Тасенька округлила глаза.
– Так ведь ужи – змейки не ядовитые, – поспешила объяснить крестьянка. – Да и заползают редко. А мышей у нас нету, совсем. И за это ужикам спасибо.
– А разве мышей не кошки ловят? – удивилась Тасенька.
– Ужики надёжнее.
Наконец, получив новые уверения, что мышей нет, а ужи давно не показывались, Тасенька успокоилась и даже присела на лавку возле стола. Ржевский сел рядом, Ерошка – на лавку у печки, а Петя сесть не решился и остался подпирать стену возле дверей.
Вскоре после этого явился хозяин дома – Иван Щербина, широкоплечий мужик с тёмной бородой, у которого не хватало переднего зуба, отчего, судя по всему, и возникло прозвище.
– Здравствуйте, баре, – сказал он, низко кланяясь ещё в дверях. – Дошёл до меня слух, что вы к нашей ведьме дорогу ищете.
– К знахарке, – отозвалась Тасенька. – Нам нужен тот, кто может к ней отвести.
– Знаю такого. Отведёт и обратно приведёт, – сказал Иван Щербина, остановившись посреди комнаты. – А что дадите ему в награду?
Ржевский встал и порылся в кармане рейтуз:
– Рубль серебром.
– Маловато, – Щербина с явным недовольством покачал головой.
Тасенька полезла было в сумочку-мешочек, болтавшуюся у неё на руке, но поручик остановил. Что такое деревенский торг, барышня явно не знала и потому могла лишь испортить дело.
– Таисия Ивановна, не вмешивайтесь, – сказал Ржевский и обратился к наглому крестьянину: – Кому маловато? Четыре штофа водки в кабаке можно купить.
– На четыре может и не хватить, – задумчиво заметил Щербина.
– На три точно хватит и ещё на закус, – уверенно ответил Ржевский.
– И всё-таки маловато, – сказал Щербина.
Тасенька снова хотела лезть в сумочку, но Ржевский угадал это намерение и шагнул к крестьянину, встав напротив лицом к лицу так, чтобы Щербина видел лишь своего визави и больше никого.
– Больше денег нет, – твёрдо сказал поручик.
– А может, съездите и найдёте? – спросил Щербина. – Ещё двадцать копеек серебряных. А?
– Съездить-то можно, – с нарочитой задумчивостью произнёс Ржевский, – но пока я буду ездить, может, мне кто более сговорчивый встретится.
– Ладно, – согласился крестьянин и крикнул. – Митька!
Из сеней в комнату вбежал темноволосый пострел лет двенадцати.
– Проводи бар к бабке Агафье, – сказал ему Щербина, – но сам в избушку не ходи. Постой поодаль, а как баре выйдут, ты их обратно к нам проводишь.
– К чему такие предосторожности? – удивился Ржевский.
– Мало ли. – Щербина пожал плечами. – Без нужды к ведьме ходить не след.
Тасенька поднялась было с лавки, но поручик опять остановил:
– Таисия Ивановна, вам лучше подождать здесь. А то в лесу ветки. Ещё платье порвёте. Да и обувь у вас неподходящая. А мы с Ерошкой в сапогах. Мы вдвоём сходим.
При этих словах Ерошка вскочил на ноги, но вовсе не потому, что был готов отправиться в дорогу.
– Барин, а можно мне тоже остаться? – спросил он. – Я за барышней присмотрю.
– За ней вон тот юноша присмотрит, – сказал поручик, оглядываясь на Петю.
Тасенька досадливо вздохнула, но тут же смирилась, а вот Ерошка смириться не хотел:
– Барин, на кой я тебе там? Я тут больше пригожусь. Барчук про деревенские дела не знает. К примеру, выйдет барышня во двор погулять, а на неё гусь зашипит. Разве барчук догадается, что гусь ущипнуть может? А под моим присмотром ничего не случится. Свинья не укусит, коза не забодает, петух не клюнет. Даже вошь на барышню не прыгнет. Я на лету поймаю!
– Вшивых у нас нет! – возмущённо произнесла Алевтина. – Или ты, Ерофей, про своих вшей говоришь?