Страница 81 из 91
Глава 33 Завтракать лучше дома, но королям не отказывают
Аррата Анахель наблюдала в окно за сюрреалистичным действом, происходящим во дворе, и тихо бесилась — хоть глаза себе выкалывай, чтобы этого не видеть. Седовласая замухрышка действительно оказалась наездником! Разве можно в это поверить? Столичные сплетники намекали, что землянка не лишена талантов и что в крепости ее великолепного сына она на особом счету. Подумаешь! Мало ли какими услугами можно снискать благоволение начальства. Они всего лишь мужчины и порой делают очень странный выбор, недоступный пониманию настоящей женщины!
Но наездник!
Уму непостижимо!
Чтобы женщину подпустили к нгурулам?!
Чтобы женщина сама добровольно подошла к этим зверюгам?
А эта подошла! И, судя по всему, счастлива! Какой уж тут страх или отвращение? Даже про женскую скромность забыла…
Ольга присела на одно колено перед щеной и платочком чистила ей бивень и глазки. Маленькая перенервничала, и от этого смазка выделялась активнее, чем обычно. Щена уже успокоилась и вовсю наслаждалась грумингом, не забывая при этом кокетничать со Свапом — то глазки закатит, то ушками трепыхнет, то пискнет тоненько, демонстрируя сладостный балдеж. И нельзя сказать, что альфу эти проделки совсем уж не трогали — он навис над сладкой парочкой и нетерпеливо фыркал двуногой самочке в макушку: намекал, что его очередь на нежности давным-давно подошла. От мощного звериного дыхания волосы Ольги взметывались серебристым одуванчиковым пухом, она трясла головой, приводя волшебную Симину укладку в порядок, и хохотала, совершенно безбоязненно отталкивая морду вожака.
И за всем этим безобразием из затененного уголка двора наблюдал наследник рода Шенол. И не просто наблюдал, а с удовольствием. Вот во двор ворвался какой-то незнакомый юнец в форме Восточного корпуса, оценил мизансцену и сделал жест, который, по всей видимости, означал «не привлекай ко мне внимания». Юнец — самому попечителю! В руках парня появился небольшой прямоугольный предмет, который был поднят на уровень глаз, как зеркало. Дальнейшие быстрые манипуляции ускользнули от понимания благородной арраты, да и заострить внимание на них не получилось — юнец по-свойски подошел к начальству (а кем еще мог быть ее сын для этого наглеца?) и дал рассмотреть таинственный предмет. Оба мужчины, юный и зрелый, выглядели чрезвычайно довольными. Аррата Анахель чувствовала, как вновь теряет над собой контроль, потому что мерзкая землянка явно понимала суть произошедшего и чему-то радовалась. Маленький нгурул между тем заметил парня и метнулся к тому, вытаращив оранжевые глаза. Анахель даже на миг испугалась — порвет, как есть порвет! Смотри потом на истерзанный труп. Фу, гадость!
Юнец, однако, не струсил и от броска изрядной тушки не уклонился, только пошатнулся, а нгуруленок вскинулся свечкой, плюхнув передние лапы ему на плечи. Парень утвердился на ногах и — о ужас! — сгреб зверюгу в охапку. Да так ловко, как будто проделывал подобное сто раз на дню. А ненавистная землянка опять хохотала.
Разве так должна смеяться исполненная достоинства и осознания своей ценности женщина? Хохотать в голос? Фу, какое фи! Разве истинная аррата встанет на одно колено, как какой-то солдат? Истинная аррата либо изящно преклонит колени на мягкую подушечку, либо останется непреклонной!
Справедливые шельмы, помилосердствуйте! Возможно ли такое безыскусное существо рядом с ее сыном? Не должно такого быть! Не может быть у сына самой изысканной арраты столицы такой женщины! Мундир этот кошмарный! А на сапоги вообще жутко глянуть! Так вызывающе вульгарно! И не побоялась же ноги напоказ выставить, старуха! Аррата ни за что не призналась бы, что необычный вид ее цепляет, а воображение так и норовит подсунуть образ себя любимой в подобном наряде. Разумеется, в белом и золотóм!
— Убедилась, мама?
Никогда раньше сын арраты Анахель не позволял себе входить в покои матери без предупреждения. И тем более — через подпространство! А тут на тебе, возник прямо за спиной. Пришлось аррате делать вид, что ничего особенного не произошло, тон Раима не предполагал возражений. Сейчас послушный сын не потерпит никаких капризов.
— Убедилась, что Ольга — наездник? И наездник уникально талантливый! Посмотри, как мой Свап на нее реагирует!
— Какое мне дело, как реагирует твоя зверюга? — Госпожа Анахель обернулась к сыну с видом чрезвычайно недовольным. Ее Свап на дух не переносил.
— Не понимаю, чего вы желали добиться этим глупым поступком, аррата. — Раим вернулся к нарочито почтительному тону. Уже не мама — почтенная аристократка. — Догадываюсь, вы рассчитывали, что я, как обычно, закрою глаза на вашу очередную попытку вмешаться в мою жизнь. Отец перед смертью взял с меня слово, что я буду терпелив с вами. И я терпел, пока дело касалось исключительно меня. Сегодня вы преступили черту. По сути, вы вмешались в мои служебные дела. Какая бешеная шельма надоумила вас применить агрессивную магию против человека в мундире? Моего человека! Моей гостьи, в конце концов!
— Сын мой, вы же знаете мою тонкую натуру! Эта презренная землянка была непочтительна! Она вывела меня из себя! Я всего лишь хотела проверить ее щиты!
— Вы использовали заклинание, способное ослепить, а не водичкой в нее побрызгали. Прекратите выкручиваться, аррата, вы выглядите жалко! Мы, я и отец, слишком долго вам потворствовали! Больше так не будет. Решение о наказании примут их величества. И не питайте иллюзий: его величество Эрик искренне считает Ольгу не только чрезвычайно полезной для короны, но и членом ближнего круга.
— Но я не хотела ничего плохого!
— Будете доказывать это великим братьям и не надейтесь на ваши амулеты. Даже я взломаю вашу ментальную защиту за три удара сердца. — Раим не без удовольствия пронаблюдал, как бледнела эта вздорная, холодная, властная женщина, по недоразумению бывшая его матерью. Лет в семь он уже не питал иллюзий на ее счет, а женского тепла ему хватало в руках старой няни. — Не покидайте дом, аррата. Мы уходим. Их величества ждут нас на деловой завтрак. Официально. Из дворца прибыл тронный курьер со свитком.
Ольга шагала по коридорам дворца и аккуратно, чтобы совсем уж явно не глазеть, осматривалась. То, что она видела, заставляло крепко гордиться предками. Прямо скажем, тутошняя королевская обитель — не Кремль. Единственное, что реально поражало Олино воображение и было истинной жемчужиной, — витражные окна. Создатель этих стеклянных шедевров был гением. Никаких сюжетов, узоров или иных упорядоченных конфигураций, только перетекание цвета в цвет, из формы в форму. Все оттенки человеческой радости, отлитые в окрашенном стекле. Чем дальше их группа продвигалась по коридорам, тем меньше встречалось людей, тем сильнее менялся эмоциональный окрас витражных шедевров. Может быть, виной была обостренная Олина эмпатия, но она чутко улавливала эти перемены. Эдакий зашифрованный в цвете программный код. Сначала идущий по коридору проникался покоем и симпатией, затем наступал черед деловитости, сосредоточенной деловитости, энергичной деловитости; далее в этот прагматичный настрой вплеталась нотка тревожной почтительности, переходящая в иррациональную, восторженную преданность.
Фигасе, манипулирование подсознанием…
Оля внимательно вгляделась в лица спутников. Ох, недаром лавэ настоял на поднятии всех щитов. Ох, недаром. Пашка явно попал под влияние этого цветового колдунства. Не до полного обалдения, а немного задело — лицо сосредоточенное, решительное, но слегка шизанутое, как будто он узрел всемирную рок-звезду в полном сценическом апгрейде. Раим был совершенно спокоен, на него, видать, это стекломанипулирование не действовало — слишком силен, да и привычен. Оба сопровождающих тоже не особо поддавались, наверное, служебный иммунитет имелся. Зато эту парочку «лейб-гвардейцев» крепко приложило раздражением. А все почему? А потому, что мужикам не дали сделать их работу.