Страница 69 из 91
Глава 29. О котах и подарках
Пашка совершенно неприлично звякнул приборами о тарелку и схватился за голову.
— Объелся? — с приторно-сладким сарказмом уточнила Серафима, намекая, что парниша почти прикончил вторую добавку гречки с мясной зажаркой. — Больше не дам, у меня Брая еще некормленая.
— Забыл! — Пашка так и держался за голову, переводя чуток расфокусированный взгляд с одной тётушки на другую. Взрослые уже отужинали и дожидались, когда растущий организм восполнит потраченный ресурс, а юный землянин в полной мере насладится забытым вкусом родненькой гречневой каши и вступит в беседу, пока Ольга отдувалась одна, излагая, как искали клиента для опытов Хайрема.
— Тёть Сим, вещи из тележек уже разбирали? Коробку вот такую, — невнятный жест показал приблизительный размер картонного изделия, — видела? Коричневая такая, обычная.
— Да так и стоят на улице тележки ваши, — пробурчала Сима. — Тут либо рассказы слушать, либо вещи разбирать, сам понимаешь… — А Пашка уже исчез, но довольно быстро вернулся с пресловутой коробкой в руках, причем рожица у него была виновато-смущенно-шкодливая.
— Что у тебя там? — Оля была рада нежданному перерыву, устала уже говорить.
— Ты только не ругайся, тёть Оль. — Пашка изобразил печально-невинного Пьеро и водрузил свою ношу на стол между чашками кофе. В коробке что-то зашуршало, и тонкий картон начал выгибаться то тут, то там. Великие маги по-прежнему сохраняли на лицах безмятежную заинтересованность. Павел — разумный мальчик, не подвергнет их опасности. Но Ольга видела, как оба напружинились. Клапаны крышки что-то боднуло изнутри, и послышался недовольный мяв.
— Да ладно, — синхронно выдохнули дамы, и Ольга надорвала картон. В щель тут же высунулась лупоглазенькая серо-белая мордочка.
— Котенок! Шесть!
— Тёть Сима! Больно!
Умиленно-удивленный возглас Ольги слился с демонстративно мученическим шипением Пашки. Он яростно тер репрессированное ухо и при этом улыбался во весь рот — знал, что немедленно будет прощен: обе тетушки уже тянули руки к кошачьему выводку.
— Бóльшенькие уже, — мурлыкала Сима, — месяца по три. Мне двоих! — сразу обозначила она свои претензии.
— На ходу подметки режешь. — Оля держала в ладонях трехцветочку и жмурилась от удовольствия. — Зачем тебе два?
— Так у меня детей двое. Мне война в доме не нужна. Митька сестренку, конечно, любит, но он сам еще дите.
— Вообще-то я Тыре хотел. — Пашка нарочито говорил по-нрекдольски.
— Думаешь, щена будет это есть? — усомнился Раим, улыбаясь отраженной Олиной улыбкой.
— Тыря будет играть! — возопил Павел так обиженно, как будто его в каннибализме обвинили.
— Паш, — отвлеклась от кошечки Оля, — а ты уверен, что Муся это переживет? Не дам! Она моя!
— Ну, мы Тыре объясним... — не слишком уверенно сказал расстроенный Пашка.
— А котенку ты как объяснишь, что Тыря ядовитая?
— Так! Не всё сразу! — Сима решительно отобрала у мужчин котеек и снова определила их в коробку. — Сейчас кормить, купать, устраивать! Пашка, ты хоть спросил, они к лотку приучены?
— Вроде да. Так лотков все равно нет.
— Вот и займись. И ящик какой-нибудь найди.
— Слушаюсь, товарищ настоящий полковник! — Пашка положил левую ладонь на макушку и козырнул.
— Я думаю, что Брая тоже захочет иметь такую зверушку, — задумчиво, но веско заявил Хайрем. Он был героем дня и знал это, поэтому рассчитывал на преференции.
— Ну, это если кошка ее выберет, — немного ревниво заявила Ольга, — это вам не тирл бестолковый! Кошки — это высшая раса, им не прикажешь. Правда, Мусечка?
— Ольга! — Трой Дрири с огромным интересом наблюдал, как Серафима пытается утолкать котят обратно в коробку. — Мне очень хочется изучить это существо.
Один из котят таки не уберегся и кувыркнулся из коробки — клапан крышки оказался предательски ненадежным. Трой с веселым скепсисом наблюдал за котенком, который висел в воздухе, подхваченный левитацией, таращил глазенки, сучил лапками и требовательно орал.
— Разумеется, Трой. — Оля благодарно улыбнулась. — Мне следовало самой предложить. Прости, все слишком неожиданно.
— Вы чего-то опасаетесь, дорогуша? — Хайрем тоже был не чужд исследовательского азарта.
— Пожалуй, да, опасаюсь. — Целители разом подобрались. — Опасаюсь, что котята на своей шерсти невольно притащили какую-нибудь заразу. Это во-первых. А во-вторых, так ли велика угроза от яда Тыри?
— За заразу не беспокойтесь, — Хайрем даже отмахнулся, — я не чувствую ничего тревожного. А про яд мне и самому интересно.
— Вот вымою, и никакой заразы не будет, правда, Лисеныш? — Серафима без всякого пиетета перед учеными мужами подхватила рыжего котенка из невесомости, чем вызвала ухмылку величества — Сима в своем репертуаре. Эта капелька нахальной властности Эрику жутко нравилась.
Сима унесла котят, ворча, что Пашка олух: кошек приволок, а корову для них нет. Где это видано, чтоб котята — и без молочка?
Оля с легкой тоской посмотрела ей вслед, она тоже бы предпочла возню с мурлыками, а не допрос с пристрастием. Чувствовать себя как на очной ставке: Даин, чертов менталист, будь он неладен, живой свидетель — не приврешь и не утаишь. Остается только надеяться, что ему хватит такта, когда он будет давать отчет величеству, потому что Оля намерена опустить некоторые личные моменты. На Хайрема в этом плане можно положиться — он по-русски ни в зуб ногой.
Происшествие с котятами имело несомненный плюс — накал любопытства был сбит, господа генералы размякли и просто слушали ужатый, почти стенограммный рассказ. Пашки не было, а Хайрем мало что мог дополнить. С момента, как его лекарские обязанности закончились, он играл роль статиста и отлично это понимал.
Ольга старательно придерживалась хронологии и упорно избегала разговоров о чувствах, которые испытывала, вернувшись на родину. Уж как только Эрик ее ни провоцировал. В отместку Ольга не скупилась на критические замечания. Особенно старательно Оля топталась на подготовке ходоков: матчасть нужно учить, матчасть. Понятно, что их экспедиция — это пробный шар, разведка боем и первый блин комом, но больше так делать не стоит. Особенно важно проработать вопрос экипировки. Хорошо, что на Земле имеется абсолютная толерантность к внешности индивидов, ибо только поэтому эскапада с мундирами наездников прокатила. Объяснять, что российская публика, скорее всего, принимала их за ряженых, вроде прибабахнутых толкиенистов, Оля не рискнула.
— Одно могу сказать с уверенностью, ваше величество: Даин просто создан для этой работы! Его способность к импровизации — едва ли не половина успеха.
— Подозреваю, моя дорогая, что импровизировали там вы, а эрʼваэ Сагар удачно подстраивался. — Эрик хотел добавить что-то еще, но в доме появились Юрна и Брая.
При них продолжать расспросы явно не стоило. Плохо уже то, что Оусс видел металл и его количество. А качество и масштаб акции, предпринятой для его добывания, говорил сам за себя. И болван сообразит — для короны эта добыча имеет стратегическое значение. Ну, тем больше поводов привязать академуса к трону.
— Дед! — Брая кинулась на шею почтенному старцу с таким видом, как будто не видела его год, а не один день. — Дед! Я была в департаменте магии! Меня Юрна водила. Господин Шепри почти собрал поисковик! А что за странные вещи во дворе? Госпожа Вадуд, очень красивое платье! Правда, Юрна? Дед, а когда мы в горы пойдем наших искать?
— Брая! — Хайрему было явно неловко за внучку. — Тебе почти шестнадцать, а ты трещишь, как десятилетняя!
Оля всмотрелась в Юрну, та выглядела опустошенной и усталой. Даже непокорные суперкудряшки как-то поникли и потускнели. Бедняжка явно горько пожалела, что взялась развлекать неуемного подростка. Пубертат, он такой. Для Браи целый день без контроля деда обернулся чем-то вроде выходного в стиле «что хочу, то ворочу». С пятнадцатилетней Анькой тоже было непросто — двадцать настроений на час, заносы с пика активности к глубочайшей апатии. И только окрик дедушки Пети: «Ань-кя, а ну, заглуши дрындулетку!» — мгновенно утихомиривал любой эмоциональный шторм. Оля тайком вздохнула, готовясь перетерпеть приступ тягучей пустоты под сердцем, которая всегда появлялась при воспоминании о дочке, и поняла, что пустота хоть и была, но как-то потеплела, что ли. Теперь у ее дочки своя доченька, все хорошо. Все хорошо!