Страница 7 из 26
Свернув с дороги, я поехал в пустыню, чтобы забыть свое прошлое, свое разбитое сердце и, что хуже всего, женщину, ради спасения которой я был убит, которая исчезла и оставила меня в безымянной могиле. Она даже не вернулась. Просто повернулась ко мне спиной, как будто все, что мы разделили той ночью, ничего не значило. Как будто все это было ложью. Я никогда не должен был влюбляться в Тауни. Она, блядь, вырезала мое сердце из груди и оставила его гнить.
Я совершил много ошибок в этой жизни, но любовь к ней преследовала меня больше всего.
Тауни
— В чем, черт возьми, его проблема? — Спросила я, уставившись на дверной проем, из которого только что вышел сварливый байкер. Что-то в нем показалось мне знакомым, но я не могла вспомнить, где я когда-либо встречала кого-либо из этих байкеров в прошлом. Конечно, в Вегасе по той или иной причине было много смуглых незнакомцев в коже, и не было ничего надуманного в том, что Королевские ублюдки много раз проезжали через город, пока я там жила. Однако это было нечто другое, намек на узнавание, который продолжал щекотать меня в глубине души.
Кем бы он ни был, я почувствовала, что наши пути пересекались, и мне было не по себе оттого, что я этого не помнила. Грим, президент клуба, не выдал никаких эмоций, когда кивнул головой в сторону одного из остальных.
— Вперед. Не выводи его из себя, Пазл. Не нужно никакого дополнительного дерьма.
— Я понял, президент, — ответил он с мрачным смешком.
— Как будто он еще не разозлился, — заметил один из других, когда несколько парней захихикали.
Пазл сверкнул плавящей трусики улыбкой в мою сторону, направляясь к двери, и я ухмыльнулась, позабавленная тем фактом, что эта группа мужчин была совсем не такой, как я себе представляла. В группе не было уродливого парня, и, хотя они определенно были на взводе с того момента, как я вошла в здание клуба, никто из них не был настроен враждебно.
От каждого из них исходила спокойная, но смертоносная аура, но у меня также сложилось впечатление, что эта группа байкеров не была сборищем подонков, которые обижают женщин или детей. Они были не из тех клубов, которые вредили обществу, по крайней мере, не из того, что я нашла, когда искала о них информацию в Интернете. Доступно не так много информации, но и того, что там было, было достаточно, чтобы понять, что глава RBMC в Тонопе была безжалостной. Они защищали свой клуб и относились к его членам как к семье.
Это было то, что имело значение для Евы. Место, где русские торговцы людьми не смогут найти ее и попытаться использовать ребенка или продать. Какими бы причудливыми ни были эти люди со всей этой кожей, цепями, мотоциклами и татуировками, они были лояльны. Честь и кодекс что-то значили для них. Я должна была признать, что я завидовала такому духу товарищества.
Грим смерил меня взглядом, который, вероятно, напугал бы большинство людей. У него был такой способ молчаливо вычислять всех и вся вокруг себя, и у меня сложилось отчетливое впечатление, что он всегда все контролировал.
— Присаживайся. Мы приведем Найлу. — Он кивнул в сторону парня с красно-черным макияжем, который походил на демона, не используя ничего, кроме краски для лица.
Я вздрогнула, опускаясь обратно на диван. Ева издала несколько хныкающих звуков, и я осторожно покачала переноску взад-вперед, вспомнив, как Зейну никогда не нравилось сидеть в одном из этих кресел, когда он был маленьким. Качели были единственным способом, которым его можно было успокоить в те первые несколько месяцев. Забавно, как эти воспоминания всплывали в самые странные моменты.
Несколько минут спустя байкер вернулся, и он был не один.
— Привет, Грим. Диабло сказал: — женский голос прервался, она уставилась на меня широко раскрытыми глазами, прежде чем моргнуть на крошечного младенца, который теперь спал. — Ого. Ребенок.
Несколько мужчин отпускали неуместные комментарии, подшучивая друг над другом, в то время как она игнорировала их игривые подколки. Блондинка подошла, а затем протянула руку, представившись.
— Я Найла Питерс. Мою сестру зовут Наоми.
— Ее здесь нет? — Спросила я, немного разочарованная. — Я надеялась передать Еву ей лично.
— Ева? Это ее имя? — Она посмотрела вниз и улыбнулась, задумчивый взгляд пробежал по ее чертам. — Она прекрасна.
— Ого, — фыркнул один из байкеров. — Раэль в беде.
— Отвали, — ответила она, подняв средний палец, не отрывая глаз от ребенка. Ее взгляд вернулся к моему. — Могу я подержать ее?
— Конечно. — Я подняла Еву с сиденья, а затем передала ей, заметив, как нежно она прижала ее маленькое тело к своему.
Найла взяла ее одеяло и запеленала ее, прежде чем ворковать и шептать ласковые слова, загипнотизированная тем, как ее маленькие губки дрогнули в улыбке.
— Почему она здесь? — Ее голова, наконец, поднялась, пристальный взгляд, который было трудно не заметить. — У моей сестры какие-нибудь неприятности?
— Нет, конечно, нет. По крайней мере, о которых я знаю. Я здесь, чтобы исполнить желания Кати. Она знала Наоми. Они были вместе, когда, — я сделала паузу, прикусив нижнюю губу, задаваясь вопросом, не раскрываю ли я что-то личное, — они обе были у Резникова.
Быстрая вспышка боли омрачила черты Найлы, прежде чем она выпрямила спину, коротко кивнув.
— Да. Моя сестра упоминала об этом. Это то, чего хотела Катя, верно? Она мать?
— Да, — подтвердила я. — Она любила твою сестру и считала ее семьей. Записка, которую она оставила, была довольно подробной. В свои последние минуты она хотела только убедиться, что ее дочь будет в безопасности и любима. Она была непреклонна в том, что Наоми лучший выбор.
— А как насчет ее дома? Или семья?
Я поддерживала зрительный контакт, расправив плечи.
— Ее семья в России скомпрометирована. Они являются целями. Ева никогда не будет в безопасности в России.
Найла с трудом сглотнула.
— Бедняжка. — Она опустила подбородок и поцеловала головку ребенка. — С нами она будет в безопасности. Мы защитим ее. Я обещаю.
Мои плечи немного расслабились, о чем я до сих пор не подозревала.
— Спасибо. Это все, что я хочу.
Найла склонила голову набок, нахмурив лоб.
— Тебе нужно быть осторожной.
Застигнутая врасплох, я заикнулась:
— Ч-что ты имеешь в виду?
— Эти русские придурки причиняли боль моей сестре без какой-либо мотивации, кроме жадности. Ни за что на свете они не отпустят этого ребенка. — Она встала на ноги, поворачиваясь к Гриму. — Этот социальный работник в опасности.
Взгляд Грима метался, между нами, когда он хмурился.
— Собираюсь вынести на обсуждение это в церкви сегодня вечером.
Найла покачала головой.
— Спасибо.
Я не знала, что значит обсуждение в церкви, и решила, что лучше не спрашивать.
Потянувшись к своей сумке, я открыла замок, а затем вытащила конверт с необходимыми документами Наоми и положила их на ближайший стол.
— Это юридические документы для Евы. Убедитесь, что Наоми хранит это в безопасности. У меня нет лишних копий, так как я отправила все по почте в нужные агентства.
Найла кивнула, нежно укачивая малышку на руках.
— Мне понадобится ее подпись на всех выделенных областях. Она может отправить их мне, где я остановилась, или я могу вернуться. Подойдет любой способ. Я останусь в мотеле "Клоун" до воскресенья. Внутри конверта моя визитная карточка. Она может связаться со мной, когда будет готова.
— Я дам ей знать, — пообещала Найла, поднимаясь на ноги. — Будь в безопасности, Тауни. Я дам тебе свой номер и сотовый Наоми. Если тебя что-то пугает, немедленно позвони нам.
Она усадила Еву обратно на сиденье, а затем попросила мой телефон, введя данные своей сестры в мои контакты, а затем свои собственные. Как только она передала его, я убрала телефон обратно в сумочку и искренне улыбнулась ей.