Страница 25 из 52
– Я поговорю с вашим отцом, – слова вырвались сами.
С некоторых пор Теодору доставляло удовольствие выполнять желания Николетт, будь то ремонт крыши в особняке её отца или судьба её сестры.
Николетт благодарно просияла.
– Но больше никаких авантюр! – взял он с неё слово.
И почему Теодору кажется, что авантюры не прекратятся?
Николетт уже поднялась, чтобы отправится в обеденный зал, где ждал десерт от Филимона, но в дверях остановилась:
– Милорд, я вот всё думаю, а не может ли легенда таки оказаться правдой? Ведь не даром Андре так жаждет отыскать тайник. Вдруг он и правда существует?
Разве можно устоять перед этими горящими любопытством глазами.
– Я долго искал, но теперь убеждён, что тайника нет. Но если вам так интересно, то вот… – Теодор поднёс руку к выдвижному ящику стола. Камень в перстне вспыхнул, заставив механизм, отпирающий замок, сработать. Теодор вынул из ящика папку и подошёл к Николетт. – Тут собраны все документы касающиеся старой легенды. Изучайте, если любопытно.
– И вы не боитесь доверить их другому? Ведь считается, что в тайнике сокровища.
– Да, если верить легенде, то мой далёкий предок, лорд Фамилиен, спрятал в тайнике самое ценное, что у него было. Сам он считал это бесценным. Но как я уже сказал, я перестал верить старой легенде.
– А если я всё-таки найду тайник? – лукаво улыбнулась Николетт.
– Если найдёте, сокровища ваши.
Пусть уж лучше его неугомонная гостья ищет несуществующий тайник, чем затевает какие-нибудь другие, более опасные, авантюры.
Глава 29. Фестиваль сыра
Глава 29. Фестиваль сыра
Бесподобный шоколадный пудинг от Филимона хоть немного успокоил Мариэллу. Тяжело ей было смириться, что Андре оказался настолько лживым. И вот ведь дурёха, она всё равно во всём винила себя. У Николетт сердце сжималось, когда сестра сокрушённо шептала:
– А за что меня любить – ни миленького личика, ни хорошего приданого?
И что самое страшное, несмотря ни на что, Мариэлла не хотела, чтобы её помолвка с Андре была разорвана. Страх остаться старой девой был сильнее страха стать женой скользкого и нечистоплотного человека. Доводы Николетт о том, что ещё найдётся достойный джентльмен, который не из-за денег или какой-то другой выгоды захочет связать свою жизнь с Мариэллой, не имели действие.
Августа нашла, чем хоть на время утешить Мариэллу. Племянница короля с утра собиралась в соседний городок Лу-Деко за покупками и пригласила Мариэллу с собой.
– Ничто так не поднимает настроение юной леди, как поход по лавкам и салонам с бижутерией и парфюмами.
– Но ведь Андре собирался заехать за мной, чтобы отвезти назад к папеньке.
– Я сама провожу тебя после ярмарки в твоё имение. В моей карете тебе будет гораздо удобнее, – возразила Августа.
Николетт была ей благодарна. Не хотелось оставлять сестру с её женишком ни на минуту. Она надеялась, что в скором времени Теодор выполнит обещание – поговорит с папенькой, и помолвка всё-таки будет расторгнута. После чего этот жалкий лживый аферист больше не сможет портить жизнь сестре и втягивать её в сомнительные дела.
Николетт тоже бы с удовольствием прогулялась с подругами по магазинам, но не могла. С утра её ждала работа – толстая стопка листов, которые требовалось переписать начисто. Она ведь здесь, в замке Теодора, не столько гостья, сколько наёмный работник. И раз картины в галерее развешаны, пора возвращаться к заданию, которое ей дали с самого начала. Там ещё работы непочатый край.
И пусть работа помешала отправиться за покупками, зато благодаря полученному за работу авансу Николетт смогла дать сестре немного денег, чтобы та не просто восхищённо смотрела на салонное изобилие товаров (единственное, что обычно они с сёстрами и могли себе позволить), а смогла что-то себе купить.
Теодор с утра продолжил работу над бумагами отца. В последнее время тот всё чаще и чаще доверял ему составлять для Его Величества отчёты по положению дел в некоторых провинциях. Отец считал, что у его старшего сына хорошо обстоят дела с математикой и аналитикой, и Теодор не собирался подвести родителя.
Филимон явился с утренним кофе как обычно в девять. Оставил чашку на столе и замер чопорным столбом вместо того, чтобы удалиться. Теодор оторвал взгляд от документов.
– Что-то хотел?
– Да, милорд.
Филимон мог не стараться делать невозмутимый вид. Теодор видел своего преданного дворецкого насквозь. Тот что-то задумал.
– Слушаю.
– Мне кажется, мы не проявляем достаточного гостеприимства нашим гостьям.
Неожиданное заявление. Теодор чуть кофе не подавился.
– Пожалуй, я бы с тобой поспорил, – усмехнулся он. – Разве вчерашние события не показали, что гостьи чувствуют себя вполне как дома? А что собственно ты имеешь в виду?
– Сегодня, как вы знаете, в соседней деревне будет проходить ежегодный фестиваль сыра. Только сегодня можно купить лучшие сорта Сомеральжского сыра по самой выгодной цене. Я подумал, с нашей стороны было бы невежливо по отношению к гостьям не воспользоваться возможностью угостить их деликатесом, который изготовляют только здесь. Я мог бы посетить фестиваль и купить головку свежего Сомеральжского сыра.
Только и всего?
– Поезжай, – кивнул Теодор.
Однако Филимон не стронулся с места.
– Что-то ещё?
– Да, милорд. Я прошу выделить мне охрану.
Теодор чуть второй раз не поперхнулся кофе..
– Охрану чтобы съездить в соседнюю деревню за головкой сыра?
– Да, милорд. Дорога через лес. Вдруг запах сыра привлечёт диких зверей?
Те три куста, что растут по дороге в деревушку Сомеральж, Филимон называет лесом?
– Эммм… ну хорошо, возьми с собой Леона.
– Вы же отправили его сегодня с поручением в столицу.
– Тогда Ренарда. Или кто там сегодня свободен из охраны?..
– Все заняты.
Теодор смерил Филимона недоумённым взглядом. Чего тот добивается?
– Хочешь, чтобы я с тобой поехал? Но я тоже занят. Или подожди… О какой охране ты говорил? – Теодора осенила догадка: – Имеешь в виду Дороти с ружьём?
– Да, милорд. И можно без ружья.
Теодор рассмеялся.
– Если надумал пригласить барышню на свидание, не проще это сделать напрямую?
– Я пробовал, милорд, но получил отказ. Поэтому прошу, чтобы вы отдали распоряжение.
А Дороти – крепкий орешек. Теодору казалось, симпатия между Филимоном и служанкой Николетт взаимна. Однако она решила не сдаваться без боя? Правильно. Но Филимон-то каков! Гнёт своё.
– Хорошо, ступай, передай ей, что я распорядился, чтобы она сопровождала тебя на фестиваль сыра в качестве охраны.
– Всенепременно, милорд, – через свою невозмутимость просиял Филимон.
Николетт корпела над бумагами, когда в библиотеку вошла возмущённая Дороти.
– Госпожа, я вам пока не нужна? Позволите мне сопровождать Мариэллу и Августу в их поездке по магазинам?
– Почему нет? Поезжай.
Николетт чувствовала, что это только начало беседы. Что-то уже успело случиться с утра, что привело Дороти в импульсивное состояние. Ждать объяснений долго не пришлось.
– Хочу быть как можно дальше от этого столба в ливрее! Глаза бы мои его не видели! – принялась она расхаживать взад-вперёд.
– Дороти, давай по порядку. Что произошло?
– Ровным счётом ничего, госпожа. Просто сегодня утром я стала свидетелем, как этот чопорный истукан улыбался молоденькой горничной. Так и пожирал её глазами!
«Филимон» и «улыбался» – эти два слова никак не совмещались в голове Николетт.
– Мне кажется, Дороти, ты преувеличиваешь.
– Нисколько! Она поздоровалась с ним елейным голоском, а тот кивнул ей так, будто между ними что-то есть! – грудь Дороти ритмично вздымалась от волнения и возмущения. – Отныне я зареклась даже смотреть в его сторону!