Страница 36 из 47
Ура, футболка снята, подброшена вверх комком и забита ребром ладони все в тот же угол. Наверное, Игорь любит волейбол, — догадываюсь.
— А остальное?
Мотает головой:
— Остальное — снимай ты. Если хочешь.
— Конечно, я хочу.
Подступает ко мне вплотную, опускается на колени. Верх его брюк на уровне моих ладоней, а напряженный интимный орган с надеждой тыкается мне в коленку. Отчетливо понимаю, что теперь это точно наш последний интим.
Отчаянно обнимаю мужчину и целую всего-всего. Дрожу и чуть не плачу от чувств. И Игорь тяжело дышит, молчаливо нависая надо мной. Стаскиваю с него последнюю одежду. Но я скоро устаю, из-за своего двойственного состояния, и ложусь на спину.
— Я неуклюжая сейчас, извини.
Он раздвигает мои бедра, поглаживает их и проводит языком по их внутренней поверхности. Отрывается, только чтобы сказать:
— Ты не представляешь, какая ты красивая.
Потом утыкается лицом в мой треугольничек и целует, посасывая, там. Я выгибаюсь, мне и неловко, и — хорошо. Так хорошо, что временами я забываю, что у меня есть тело и, наверное, даже как меня зовут. Мне легко; волны радости накатывают, как теплый морской прибой. Похоже, я кончила, даже ненадолго забылась.
Следующее, что помню — он осторожно поворачивает меня на бок и ложится сзади. Мои груди полностью захвачены в плен его ладонями, мочку левого уха он плотно обхватывает губами, иногда шепча что-то о любви. Мои мягкие складочки прогибаются, принимая в себя его член, но он не пытается проникнуть глубже, туда, где подрастают его дети, а судорожно бьется у входа. Наконец, горячее семя соединяется с моим соком.
Молчим, приникнув друг к другу. Я не забуду его приезд никогда.
Игорь уходит ненадолго в душ. Потом одевается, не сводя глаз с меня; конечно, хочет еще. Но идет отпирать дверь. Рассказываю ему новость:
— Мне вчера делали УЗИ, я написала тебе, но ты был недоступен. У тебя будет два сына.
Замирает. Хмыкает.
— Я — папаша. У меня будут сыны, — произносит, как будто привыкает к тому, как это звучит.
Выражение его лица меняется — осознает. Садится, обнимает, благодарит. Потом ложится на спину и улыбается, глядя в потолок или сквозь него. Чуть позже смотрю — у него глаза закрываются. Бормочет:
— Можно я здесь посплю немного?
— Конечно!
Вырубается тут же. У меня на кровати спит Денисов, усталый и довольный; отец моих детей, мой любимый. Мама с Ксюшей скоро приходят. Когда они засыпают, я укрываю Игоря пледом и осторожно пристраиваюсь рядом. Я дома.
Утром на его часах звонит будильник. Просыпается мгновенно, выключает, вертит головой. И сразу прижимает меня к себе, гладит, зарывается лицом в мои волосы.
— Мне пора уезжать, — говорит так печально, что мне снова хочется его успокоить.
— У тебя случилось что-то?
— Не хочу об этом. Лучше о тебе. Останетесь здесь еще месяца на три? Я вчера переговорил с главврачом. Курс реабилитации Ксюши можно будет продолжить. И вам с мамой сейчас, когда не сезон, процедуры подберут. Тебе очень рекомендуют плаванье в бассейне и гимнастику для беременных, маме — души и массаж. Если не устраивает эта комната, можно переехать в другую, побольше. От тебя нужно только согласие.
— Да, — отвечаю. — Нам здесь нравится, и в номере уже прижились.
Довольно улыбается. А если бы я решила переехать в другой, как бы ты на меня издалека тайком посматривал? "Случайно" Федя бы мимо проехал?
— Вам также понадобится теплая одежда и остальное, — кладет конверт на тумбочку. — Не благодари. За месяц до родов я тебя, то есть вас заберу. Палата в роддоме будет наготове. И квартиру сниму сам. В общем, как ты обычно говоришь: «Все будет хорошо». Не переживай ни о чем, ладно?
Игорь.
Еду. Везу Василию рыбу, купленную у рыбаков на Дону, как обещал. Мелькает осенняя растительность вдоль дорог, накрапывает дождь, из динамиков чуть слышен блюз. Что-то я лирично настроен сегодня. Думаю о том, что такое любовь. Вот варианты, которые приходят в голову.
Любовь — это когда делишься наушником, чтобы второй человек мог послушать твою музыку.
Когда идешь вперед рука об руку и знаешь, что второй всегда рядом.
Когда хочешь создать что-то хорошее, чтобы радоваться результатам вместе.
Как-то так.
Помню, чувствую на себе каждый из ее поцелуев.
Глава 46
Игорь.
Месяцы пролетели, как дни. Новый год встретили с Карлом дома — справа Президент в телеящике, слева — Эрика на смартфоне. А прямо по курсу — ряды разнообразных бутылок. В последнее время старик часто пребывает не в духе и дегустирует спиртное, хотя лечение его дочери, по заверениям главврача диспансера, вот-вот завершится. Ну, может, Карлу сейчас молодой обаятельной сиделки недостает. И мне — тоже. А может, он в примету верит — как новый год встретишь, так его и проведешь? Или с кем.
Каникул я почти не заметил, разбирался с последствиями аварии на электроподстанции, питающей завод. И в одну ночь после суматошного дня видел сон; такой, что и сейчас холодею внутри. Приснилось, что случилось страшное: умерла Ольга в родах вместе с детьми... Я даже в церковь ездил — свечи ставил и молился своими словами.
Надо забыть глупый страшный сон, но как запретить себе думать?! Или как наверняка предотвратить? Ведь женщины, даже самые сильные с виду — нежные и хрупкие в такой ответственный момент. Тогда решил — не буду бриться, пока не родит. Мальчишество это или жертва — не знаю, но так как будто легче.
Февраль. Вот уже моя жена возвращается.
В этот раз пир организовывать не стали, встречаем скромно. Эри в широком платье, в одном из тех, что я выбрал по каталогу одежды для беременных, с хорошенькой круглой подушкой на животе, купленной в театре. Диссонанс в ее внешности и поведении, конечно, чувствую; даже, скорее, подлог. Не знаю, кто из домашних еще не в курсе, что вместо Эрики рожать будет Ольга. Но надо, так надо, и поздравления со скорым прибавлением в семействе закрывают собой тему диспансера.
Эри спокойна, даже расслаблена, как будто слегка заторможена, но в роли беременной — самое то. Поправилась и похорошела, считаю. Карл счастлив. Оставляю их, им много о чем надо переговорить. А я запускаю просмотр видеокамеры в одном из санаториев Крыма, улыбаюсь и отсчитываю дни.
На следующий день Семен весь день возит Эрику по салонам. К концу дня приходит она ко мне на работу — волосы нарастила до пояса, над лицом и руками явно трудился не один коллектив. Производит фурор, естественно, как она любит, — посмотреть на нее сбежалось чуть ли не все заводоуправление.
— Вот почему вы от нас свою очаровательную супругу так долго скрывали, — замечает мой зам, кивая на ее живот и улыбаясь. — Кого ждете?
— Это будет сюрприз! — Эрика королевским жестом благодарит всех и сообщает, что удаляется в декретный отпуск.
Приходится мне уйти сегодня с работы во-время. Предлагаю жене согнутый локоть. Ходить Эри стала удивительно хорошо — практически не хромает, видимо, боли, наконец, прошли. Удаляемся, как в спектакле. По большому счету, это он и есть, только не понял еще — драма это или водевиль. Хорошо, хоть зрители не аплодируют и не кричат «бис».
А вот слова заместителя «скрывал супругу», напомнили мне кое о чем. Мать Эрики за все годы своего брака я видел раза два-три, и, можно сказать, издали — ей все время нездоровилось, чем-то болела, хотя выглядела классно. Знаю, что она жила с Карлом в уединенном коттедже, а единственная дочь, со старших классов школы — в отдельной квартире. Точной причины смерти матери не знаю; ну, вроде понятно же — умерла, потому что болела. Как бы там не было... чего-то.
— Федя, — звоню, — а найди мне безопасника, шустрого и смышленого... Нет, ты мне пока не настолько надоел. Считай, что фигурой не вышел. Нужен навроде тебя, но чтобы девушка. Сможешь? Понимаю, что мало таких, но надо. А еще лучше — рожавшая; понятно, для кого? Нет, тебе точно не доверю.