Чародей

Высшие маги продолжали свою работу, казалось, целую вечность, медленно вплетая магию обратно в мифал и возвращая статую в ее первоначальное состояние. Галаэрон сосредоточился на наблюдении за фаэриммами, но с течением времени его внимание все чаще переключалось на их работу. Сначала они вплели самую мощную магию: заклинания заключения, предвидения и метеоритных бурь, и оставили простую магию напоследок. К тому времени, когда они добрались до относительно незначительной магии, такой как заклинания обнаружения и пространственные замки, лидер был настолько прозрачным, что через него можно было видеть дальнюю сторону двора. Осталось лишь несколько рваных краев, чтобы починить платье Ханали, и битва в окопе бушевала все громче, предполагая, что подкрепление рабов разума уже начало прибывать из остальной части Эверески. Галаэрон знал, что Кииньон и другие будут задаваться вопросом, не ошибся ли он в контратаке фаэриммов, но долгое ожидание только убедило его, что лидер имел больше влияния, чем он думал. Даже для фаэриммов требовалось время, чтобы собрать ресурсы, и чем дольше они это делали, тем больше собирали. Высшие маги использовали свою последнюю магию: простые заклинания мягкого падения и истинного удара, когда полдюжины фаэриммов с треском появились вокруг статуи. Несмотря на то, что они были ошеломлены телепортацией, они атаковали, заливая двор золотыми стрелами магии и длинными языками пламени. Большинство атак были слепыми и вообще не находили цели, но один шквал действительно поразил поддерживающего мага. Ее магический щит вспыхнул серебром и рассеялся, истощенный силой атаки, и один снаряд пробил дыру размером с большой палец в ее плече. Маг продолжила свое заклинание, не пропуская ни слога.

Галаэрон и два других эльфа уже выскочили из своих укрытий, каждый бросился атаковать ближайшего фаэримма и швырнул свое самое мощное заклинание смерти в ближайшего. Галаэрон послал темную стрелу, просвистевшую сквозь торс его первого шипастого, и мельком увидел, как лорд Дуирсар направляет черный луч смерти, который мог бы убить даже великана. Затем он переключился на вторую цель, рубя своим темным мечом во всю длину шипастого тела. Существо исчезло во вспышке магии телепортации, оставив после себя лужу черной крови. Еще больше потрескиваний раздалось во дворе, когда прибыла вторая волна фаэриммов, швыряющих магию и огонь. Галаэрон поднял теневой щит, чтобы прикрыть спину, затем метнул стаю темных стрел в первого шипастого, которого увидел перым, и атаковал второго. Из ниоткуда появился косящий клинок и замахнулся на него сбоку. Он блокировал удар острием своего темного меча, рассекая его по центру, и обернулся, чтобы увидеть Шторм Серебряную Руку, выходящую из тени позади нападавшего. Одной рукой сняв защиту с клинка, а другой взмахнув мечом, она отрубила хвост фаэримма примерно на треть его тела, а затем, пошатываясь, направилась в сторону Галаэрона, когда блуждающий огненный шар срикошетил от ее плеча и с яростью полетел в лес. Сверкнув глазами, Шторм развернулась к нападавшему и бросилась в атаку. Битва превратилась в безумную схватку заклинаний, клинков и когтей. Женский голос взвизгнул от боли. Галаэрон обернулся и увидел, как верховный маг, раненый чуть раньше, падает на землю. Там, где когда-то была нога, у нее была только дымящаяся рана, но она все еще пела свое заклинание тревоги и отдавала золотые нити Плетения главному магу. Галаэрон бросился на помощь, но Кииньон оказался ближе. Метнув в нападавшего поток магических стрел, легендарный магический клинок подскочил к ней и поймал ее под руку. Его стрелы рассеялись, не причинив вреда заклинательному щиту фаэримма, но к тому времени Галаэрон накинул на него сзади теневую сеть. Испуганный, шипастый попытался телепортироваться и взорвался на тысячу мясистых кубиков.

Кииньон поднял мага на ноги, удерживая ее, чтобы она могла закончить заклинание, и защитил ее своим телом. Три вспышки молний пронеслись со всех сторон, и Галаэрон знал, что фаэриммы достаточно оправились от своего телепортационного оцепенения, чтобы организовать согласованную атаку. Первая стрела перегрузила магический щит Кииньона и вызвала испуганное проклятие. Вторая попала ему прямо в грудь, расплавив броню и подожгла голову, руки и ноги. Третья стрела попала верховному магу прямо в спину и отбросила ее головой в ногу Ханали. Ее тело даже не обмякло; оно вспыхнуло пламенем и разлетелось на части. Песни заклинаний двух других верховных магов вышли из гармонии, и руки лидера начали дрожать, когда он изо всех сил пытался продолжить плетение. Хотя они также подверглись нападению, оно было не таким тяжелым, как со стороны Галаэрона, и Лаэраль и Хелбен хорошо справлялись. Пробежав последние пять шагов к ногам Ханали, Галаэрон бросил теневую сферу в головной диск одного из нападавших на магов и метнул свой темный меч в туловище второго, затем перешагнул через тело Кииньона и повернул ладони к земле. Он не был высшим магом, но заклинание тревоги было несложным, и он видел гармонию круга, чтобы войти в него.

Галаэрон запел.

Выжившие высшие маги дрогнули. Главный маг повернул свою полупрозрачную голову к Галаэрону и некоторое время изучал его, затем снова посмотрел на свое плетение. Галаэрон боялся, что два мага не примут его в свой круг, но они отрегулировали свой тон, чтобы смешаться с его более звучным голосом, и продолжили свои заклинания. Галаэрон почувствовал легкий удар, когда шквал заклинаний ударил его в спину и исчез в теневом щите. Его сердце бешено колотилось от осознания того, что он стоял там неподвижно, в то время как стая фаэриммов швыряла в него магию, но он прогнал страх из своего разума и отдался песне, которую создавал вместе с высшими магами. Он начал вращать пальцами в жестах заклинания тревоги, вытягивая магию из земли, как это делал мертвый маг.

Пряди стали темными и холодными. Голос Галаэрона дрогнул, но, когда он заколебался, чтобы передать магию тени, лидер протянул полупрозрачную руку и взял первую черную нить. Когда маг заплел прядь в подол плаща Ханали, его глаза потемнели, превратившись в пару мутных шаров, плавающих на прозрачном лице. Он протянул руку и взял следующую прядь из руки Галаэрона. Трехрукий фаэримм взлетел рядом со статуей, где его атаки не могли быть заблокированы теневым щитом, защищающим спину Галаэрона. Он вонзил свой хвост в его живот. Галаэрон был настолько поглощен песней заклинаний, что едва заметил, что это был вожак, или что он вливал в него свой яд. Он почувствовал, как его ноги оторвались от земли, но это беспокоило его не больше, чем отдаленная боль, жгущая живот. Лорд Дуирсар был там, отбиваясь от фаэримма заклинанием и клинком. Галаэрон продолжал петь. Он был одним из высших магов, озабоченных только наложением мифала. Высший маг протянул уже невидимую руку и взял у Галаэрона следующую прядь. На этот раз, когда он вплел нить в плащ Ханали, то последовал за ней.

Галаэрон закончил свою песню, и его живот вспыхнул от боли. Он не осознавал, что заклинание было закончено, и он был освобожден от магии круга, пока не увидел внизу лорда Дуирсара, сражающегося с лидером фаэриммов лицом к лицу, отбрасывающего его сверкающей сталью и забрасывающего его стрелой за стрелой из магического кольца. Шторм бросилась к эльфийскому лорду, подняв одну руку, чтобы бросить свои собственные заклинания, в другой все еще держа меч. Галаэрон потянулся за своим теневым шелком, но знал, что даже если попытается, у него ничего не получится. Яд фаэримма парализовал его, и он беспомощно парил над землей. Пока он наблюдал, за спиной Шторм появились еще два фаэримма, слепо разбрызгивая огонь и молнии и хлеща хвостами. Он перевел взгляд в противоположном направлении и увидел, что ситуация была почти такой же в остальной части двора, где Хелбен и Лаэраль стояли спиной к спине, а настороженные фаэриммы бросались на них издалека. Хотя он был недавно отремонтирован, мифал оставался истощенным и голодным от жестокого обращения, которому он подвергся с начала вторжения фаэриммов. Он собрался достаточно, чтобы послать единственный золотой метеор, устремившийся во двор. Шар взорвал только одного из фаэриммов, который только что появился за спиной Шторм, оставив другого дымиться и телепортироваться прочь. Грохот был достаточно громким, чтобы привлечь внимание всех во дворе. Лорд Дуирсар едва заблокировал шип хвоста, когда обернулся, чтобы посмотреть, что вызвало этот звук. Шторм, которая была гораздо ближе к взрыву, поднималась на ноги.