Звёздный анклав

Толпа мгновенно затихла, и четыре армии повернулись к центру ринга и встали по стойке смирно, сложив руки за спинами. Высокая женщина в струящейся фиолетовой мантии вышла в самую середину, поднялась на небольшой деревянный подиум, который вытащили для неё, и подняла руки, обращаясь к толпе.

- Это мона Валрисса Жамбоуль, - быстро объяснил гостям Эмилиан. – Текущая мона Светского созыва.

- Королева, - ответил Джарлакс.

- Нет, не так, - быстро и с жаром поправил Эмилиан. – Подобная мысль… здесь не существует. Она – распорядитель, мэр, Светского созыва представителей, которая служит до следующего референдума. Ходят слухи, что эту должность может занять Галата. Если вы решите остаться в Каллиде, она может попросить вас о поддержке. Несмотря на все её раздражающие качества, она – прекрасный кандидат.

Судя по виду на их лицах, предложенное объяснение было совершенно чуждым для Джарлакса и Энтрери, но у Кэтти-бри был определённый опыт выборов в Долине Ледяного Ветра, где некоторые из Десяти Городов таким образом выбирали своих правителей. Гости, конечно, хотели узнать об этом деле больше, но сейчас было неподходящее время, что стало ясно, когда мона Валрисса Жамбоуль возвысила свой голос в песне.

Акустика в этом Большом Колизее была поистине потрясающей, поскольку они отчётливо слышали все интонации – но потом, когда все пятьдесят тысяч присоединились к пению, это перестало иметь значение. Скоро Кэтти-бри поняла, что это скорее декламация, а не настоящая песня, и дело скорее в музыке, чем в словах, в протяжных слогах и звуках. Это было скорее чувство, чем информация, прекрасные припевы и гармонии, взывающие к духу, а не к разуму, к душе и сердцу.

Но несмотря на всю эту красоту, Кэтти-бри решила, что это реквием, погребальная песня для долгого дня и приветствие для наступающей ночи. Это немного утешило её, но скоро она заплакала, сражаясь со всхлипами, когда подумала о Закнафейне, и этот реквием стал для неё звучать как дань хорошо прожитой жизни. Последняя дань. Она огляделась вокруг, надеясь не привлечь к себе внимания, но обнаружила, что не одинока в своей печали, поскольку почти все лица вокруг неё, включая лицо Джарлакса, были мокрыми от слёз.

Когда всё закончилось, раздался один оглушительный рёв, затем наступила глубокая и ожидающая тишина.

Мона драматично и медленно развернулась на своём подиуме, растягивая напряжение, затем неожиданно воздела руки над головой – правую прямо, левая согнута, чтобы коснуться пальцами пальцев другой руки.

Десятки тысяч зрителей обезумели. Внизу на ринге солдаты четырёх армий стискивали кулаки и стучали друг друга по плечам и по спинам.

Кэтти-бри, Джарлакс и Энтрери повернулись к проводникам в поисках ответов.

- Она объявила, что ночь будет безоблачной, - объяснил Эмилиан.

- Полумесяц убывает, - сказала взволнованная Илина. – Нам не понадобятся факелы для битвы чемпионов!

- Бьянкорсо и Тиватрис! – объявила мона Валрисса Жамбоуль.

Две названных армии вышли и построились в центре, чтобы посовещаться с моной, а армии Б’шетта и Мона Чесс вернулись в свои тоннели.

- Аззудонна, - заметил Энтрери, указывая на женщину.

- И Весси рядом с ней, - сказал Джарлакс.

Пока команды переговаривались, в поле зрения появился новый персонал – кто-то нёс одноколёсные приспособления, другие – вёдра и швабры. Очень скоро на ринг были нанесены полосы, разделяющие его на части, и край окна справа от Кэтти-бри был окрашен синим, а край окна слева – вихрем красно-жёлтого. Примерно на трети расстояния до центра от каждого окна были нанесены полосы того же цвета, что и окно, и рядом с центром ринга – две параллельных чёрных полосы на расстоянии примерно десяти ярдов.

Армии собрались, оставив мону в центре, по двенадцать бойцов на каждой из чёрных полос, ближайших к вражескому окну, ещё по восемь – на цветных линиях, оставшиеся пятеро – позади. Товарищи заметили, что на красно-жёлтой полосе Аззудонна выкрикивает приказы своим товарищам, среди которых был орк, потом нашли Весси, двигающегося позади неё около окна с четырьмя остальными.

- Центральным защитникам закрыта средняя треть ринга, между полосами командных цветов, - объяснил Эмилиан. – Те, кто во втором ряду, воины, могут двигаться до самой цели, но не могут пересекать черту собственного цвета.

- Как Аззудонна, - сказала Кэтти-бри.

- Да, ей нельзя пересекать линию атаки Бьянкорсо, - он указал на синюю полосу, проведённую справа.

- А те, что позади, проныры вроде Весси, могут ходить, куда вздумается, - добавила Илина.

- Кругом! – приказала мона, и все пятьдесят солдат повернулись к ней спиной. Она кивнула мужчине, сидящему на стене напротив трибун Скеллобеля. Он потянулся за стену и достал сферу размером с голову, шар, который выглядел кожаным. Он спрыгнул вниз и бросился вперёд, затем подкатил мяч к моне, которая ловко подхватила его на руки.

Затем мона Валрисса Жамбоуль опустилась на деревянный подиум и подняла из середины то, что казалось деревянным диском, открывая дыру, на которую поместила мяч.

Она встала и поклонилась трибунам каждого округа, затем снова повернулась к мячу, опустилась на колени, прошептала что-то никому не слышное, и поцеловала мяч.

Она покинула ринг, забравшись на стену рядом с мужчиной, который бросил ей сферу.

- Аааааа! – начала кричать толпа, возвышая голоса и топая ногами, когда мона Валрисса Жамбоуль медленно подняла руку к небу. Она опустила её, толпа оборвала свой крик, и раздался громкий удар, а затем свист воздуха снизу, гейзер давления, подбросивший мяч высоко в воздух.

Армии резко повернулись навстречу друг другу, все взгляды устремились вверх на поиски взлетевшего шара, который начал падать на ринг с высоты не меньше сотни футов. Ветер поймал его в падении, подтолкнув ко второму ряду солдат Тиватрис.

- Нападай! Нападай! – скандировали Эмилиан, Илина и большая часть фанатов Скеллобеля. И армия послушалась. В центре ринга два отряда защитников столкнулись во внезапной и яростной схватке – в ход пошли ноги, кулаки, захваты. Аззудонна возглавила наступление второго ряда Бьянкорсо через эту драку, со всех ног промчавшись по немного скользкой поверхности к синей черте.

Воин Тиватрис поймал падающий мяч в тот самый момент, когда Аззудонна бросилась на него всем телом и отшвырнула на лёд. Она упала и сама, сильно заскользила и пересекла синюю черту, поэтому ей пришлось вскочить и поднять руки в знак временной сдачи, и как можно быстрее отступить обратно.

Тем временем мяч прыгал и скользил к пронырам Тиватрис. Они передали его на правую сторону ринга, затем бросились обратно на левую, когда защита Бьянкорсо приготовилась их остановить.

Им не суждено было добраться до середины, и один из проныр в отчаянии бросил мяч защитнику, прежде чем его похоронили под телами, и этот защитник, которому некуда было бежать – перед ним маячила противоположная чёрная линия – просто отправил сферу ударом ноги как можно дальше к воротам Бьянкорсо.

Мяч переходил туда-сюда, толпа кричала и охала, ревела в ответ на дикие стычки, которые вспыхивали в основном возле чёрных полос в центре ринга. Лилась кровь, много крови, раздавались стоны боли. Безумие и ярость рукопашной потрясли Кэтти-бри и остальных, даже выросшего в Мензоберранзане Джарлакса.

Противоречивая реальность откровенной жестокости этих людей, которые пели такие сладкозвучные песни, изысканное и прекрасное искусство которых украшало каждую стену, каждый мост, каждый шест в Скеллобеле (и вероятно в других округах), которые носили такие яркие и затейливые наряды, танцевали с полной самоотдачей, говорили о любви и дружбе, потрясла женщину.

Это был бой в винной бочке, только умноженный в десятки раз.

Первые очки завоевал Весси, проскользнув мимо защищающегося воина Тиватрис коварным скользящим манёвром, в ходе которого он упал на колени, уворачиваясь от захвата воина, затем вскочил позади него и бросился далёко вперёд, чтобы схватить мяч, отправленный ему могучим ударом ноги того орка, с которым Аззудонна совещалась в начале битвы.