Призрачная вспышка

Рябь движения пробежала по строю аканульцев, когда они поспешно приготовились к обороне. Сверкнули пламя и молнии. Дженази ветра поднялись в воздух.

- Добро пожаловать на вечеринку. - Сказал Гаэдинн.

* * * * *

Медраш в изумлении уставился на него. Может быть, это было иронично, учитывая, что именно предчувствие паладина убедило его и его товарищей пройти последний этап своего путешествия так быстро, как только могла позволить магия. Но его тревоги и фантазии не соответствовали действительности.

 Хотя расстояние и темнота скрыли некоторые детали, он мог сказать, что люди, дженази и драконы сражались в западной части города и над ней, в битве, по крайней мере, такой же большой и хаотичной, какой была любая битва драконорожденных с драконами или великанами. Крики, вопли, рев и лязг металла слились в один огромный пульсирующий гул. Здания горели, а небо было исчерчено полосами серого дыма. Драконы кружили над крышами - сияние их дыхательного оружия и взрывы магии, которые следовали в ответ, подсвечивали наездников на грифонах, которые кружились вокруг них, как комары.

- Что это такое? — Спросила Бири, сидя за его спиной.

Этот вопрос вывел паладина из изумления, и он попытался привести в порядок свои мысли.

- Война, - сказал он. - Хотя кто с кем воюет, я пока не могу сказать.

- Что же нам делать? - Спросил Праксасаландос.

- Я пришел освободить Чазара от безумия Большой Игры, — сказал Медраш. - Это все еще нужно сделать, независимо от того, что еще происходит.

- Тогда я найду его для тебя, - сказал ртутный дракон. Взмахивая крыльями, он помчался вперед, а летучие мыши Кхорина и Баласара не отставали. Драконорожденный ухмыльнулся своему брату-паладину и волшебнице с белой чешуей.

Когда они добрались до окраины города и поля битвы, справа на них накинулся дракон. Медраш подумал, что он был черным, хотя в не был уверен из-за темноты. Он наклонил копье и щит и приготовился направить силу Торма. Бири глубоко вздохнула и снова выдохнула, сосредотачиваясь на магическом плетении.

Но дракон пролетел мимо Праксасаландоса, Кхорина и Баласара. Либо он принял ртутного змея за одного из своих союзников, либо в разгар стремительной, кружащейся в небе борьбы вообще не заметил их. Наездники на грифонах, на которых он на самом деле нацеливался, разлетелись в разные стороны.

-  Если мы ударим его, когда он повернется спиной… - Сказал Пракс.

- Нет, — ответил Медраш. – Придерживаемся плана.

Они так и сделали и каким-то образом избежали враждебного внимания других драконов или лучников и заклинателей на земле. Тогда Кхорин заставил Айрона нырнуть вниз. Медраш мог только предположить, что дварф с его превосходным ночным зрением заметил что-то, что, по его мнению, требовало его немедленного внимания.

А затем в небе вспыхнул огонь.

Это было дыхание Чазара, и Аот Фезим и его черный грифон спикировали под вспышкой. Но вместо того, чтобы погаснуть из-за исчезновения источника, полоса пламени поплыла по воздуху, втянулась в себя и приняла форму дракона. Чудище повернулось и, хлестнув крыльями, полетело вслед за тэйцем.

Это, вероятно, удержит его от столкновения с самим Чазаром, по крайней мере, на какое-то время. Игнорируя наёмников на грифонах, выпускавших в него стрелы, Красный Дракон впился взглядом в действия на  земле. Там, судя по всему, сражались две массы чессентских воинов. Одна рота оттесняла другую, и, несмотря на высоту, на которой он летел, и общую какофонию, Медраш мог разобрать, что скандировали люди, одерживающие верх:

- Шала! Шала! Шала!

Медраш все еще не совсем понимал, что происходит в Лутчеке, но казалось, что, как и Аот, так Шала Каранок сражались с Чазаром. А это означало, что кто-то должен вмешаться, прежде чем змей нырнет и нападет на бывшую правительницу и воинов под ее началом.

- Подлетим поближе! - Сказал Медраш. В ответ крылья Праксасаландоса забились еще быстрее.

Медраш высоко поднял свое копье и открылся безграничной праведной силе Неистовой Верности. При этом он смутно ощутил, что Бахамут в каком-то метафизическом смысле находится рядом с его божеством и тоже готов поделиться своей силой. Вероятно, что никто другой этого не видел, но холодный белый огонь потек по копью, стекая в руку паладина в стальной перчатке.

Затем драконорожденный ощутил такой мощный прилив сил, что почти усомнился в своей способности сдержать ее. Тем не менее, ощущение было не пугающим, а восторженным. Если его тело сгорит, то душа, что останется, будет вечно гореть во славе, как звезда.

Ему пришлось напрячься, чтобы отбросить подобные фантазии и сосредоточиться. Каким бы радостным ни было простое наслаждение от связи с божественным духом, его долгом было использовать дар и как можно быстрее - Чазар уже сложил крылья, чтобы нырнуть на людей внизу.

Медраш направил копье, и из него вырвалось серебристое пламя. Он был уверен, что все это видят, и Чазар дернулся, когда вспышка омыла его тело.

- Чазар! - крикнул Медраш. – Да поможет тебе Торм! Пусть он очистит тебя от скверны Тиамат и ксорвинтаала!

Чазар взмахнул крыльями и вышел из пике. Он будто скользил, будто был ошеломлен или просто не обращал внимания на яростную борьбу, бушующую со всех сторон. Пракс повернулся и погнался за ним.

Медраш держал силу Неистовой Верности, переливающуюся вокруг тела Чазара, пока та окончательно не исчезла. Когда вспышка погасла, Медраш поник от изнеможения.

 - Сработало? — Спросила Бири.

 Тем временем траектория парения Пракса приближала их ближе к земле.

 - Думаю, да. - Ответил Медраш.

 Затем Чазар с горящими желтыми глазами резко повернул голову. У Бири перехватило дыхание. Медраш подумал, что они были слишком близко. И тогда из пасти Красного Дракона вырвалось пламя.

* * * * *

Кхорин знал, что в воздушном сражении, где опасность может прийти сверху, снизу или с любой другой стороны, воин должен сохранять бдительность. Он также изо всех сил старался найти Чазара, хотя представлял, что древнего красного дракона, изрыгающего пламя, будет трудно не заметить, как только он и его спутники окажутся достаточно близко к нему.

Тем не менее, всякий раз, когда он считал обстановку вокруг себя спокойной, он отвлекался на обстановку снизу. Поскольку всадники Братства на грифонах были в воздухе, его копейщики наверняка были где-то там, внизу, и ему нужно было посмотреть, как они держатся.

Там! Вот они, построение-якорь в центре армии союзников — если кто-то вообще захочет удостоить беспорядочные массы людей внизу этим названием. Они сгруппировались вокруг трескельского штандарта с изображением короны, рядом с которыми были еще два знамени – с жезлом и полосой огня. Чессентские штандарты были по бокам.

Но вот другие чессентцы атаковали переднюю линию построения, и, что было неизбежно в результате прямой атаки, сплошные ряды где-то разбивались, из-за чего строй казался рваным и неровным. Но они держались.

Проблема была у арьергарда. Некоторые из врагов обошли союзников, чтобы атаковать их сзади, и, судя по всему, враги могли прорваться сквозь задние ряды, крики о помощи которого всеми игнорировались или оставались неуслышанными в общем хаосе битвы. Среди всего этого шума и неразберихи, возможно, никто даже не понял, что происходит.

Но когда Кхорин послал Айрона вниз, он подумал, что кто-то должен что-то сделать с этим. Он понимал, что когда в воздухе летают драконы, Аот, Джесри и может быть даже Гаэдинн тоже должны быть там. Но все же кто-то должен был следить за происходящим на земле.

Расстегивая ремни, дварф понял, что на самом деле корит себя за то, что так долго отсутствовал.

Затем Айрон рухнул на одного из вражеских солдат, который повалился на землю от удара и когтей летучей мыши. Кхорин вонзил свое копье в другого врага, выхватил свой боевой топор и выпрыгнул из седла.