Призрачная вспышка

- Надеюсь, они сразятся с нами! - выплюнул Чазар. - Клянусь Абиссом, можем начать войну и с Аканулом. Сегодня вечером мы уничтожим Магнола и его армию, а затем беспрепятственно двинемся на север. Я воссяду на троне Аратаны до осени.

Все просто пялились на него. Было бы так легко сжечь их глупые лица. Так просто.

- Думаете, у нас не хватит сил, чтобы сразиться с наемниками и дженази одновременно? – спросил он. - Я Красный Дракон Чессенты! У меня одного достаточно сил. Но даже если бы я был недостаточно силен, то это не важно – помощь на подходе. Аласклербанбастос и несколько меньших драконов идут к нам.

Он ожидал, что эта новость ободрит людей. Вместо этого они выглядели еще более ошеломленными, чем прежде.

Наконец Кассар Джедда сказал:

- Ваше Величество, я служил Великому Костяному Змею всю свою жизнь, пока вы не свергли его. Мой отец и дед служили ему. Я знаю его, и что бы он ни сказал вам, вы не можете ему доверять.

- Даже если бы и могли, — добавил Никос, - разрушения, которые могли бы нанести несколько драконов, сражаясь в городе, сметая врагов своим дыханием… — Он развел руками.

- Клянусь всеми звездами, — сказал Чазар, — неужели никто не верит в меня?

- Я верю! - завопила Халонья. Ее облачение развевалось, а амулеты и бусы звенели, когда она выскочила из толпы придворных и развернулась, чтобы встретить их лицом к лицу. — И позор всем вам за то, что вы сомневаетесь! Кого волнует, кто погибнет в бою и падет ли весь город? Наш господин воскресит павших и построит новый Лутчек, новую империю, чистую и святую, где те, кто служит единому истинному Богу, будут жить в радости вечно!

 - Точно! - взревел Чазар. - Больше никаких придирок! Приказываю готовить войска к битве!

* * * * *

Хасос ненавидел, когда Чазар возвышался над ними всеми в форме дракона, языки пламени вырывались из его пасти, а желтые глаза сверкали почти так же ярко, как огонь. Но он был рад, что Герой Войны, видимо, собирался оставаться в таком виде на ближайшее время - в форме дракона он был слишком велик, чтобы последовать за своими слугами в крепость.

Таким образом, Хасос мог на мгновение замереть, хотя и знал, что должен, как и все остальные, спешить, чтобы подготовиться к битве. А как один из высших офицеров армии Красного Дракона он должен спешить еще больше. Но его мысли кружились, и ему нужно было разобраться в них.

Первым, что прояснилось, было знакомое желание вернуться домой, в Сулабакс, заниматься мирскими делами своего баронского двора. Но желание не могло просто так сбыться, особенно когда он должен был выполнять свой воинский долг.

Со стороны все это казалось достаточно ясным: он поклялся в верности правителю, который был величайшим героем Чессенты и, по мнению многих, Богом. Но он также дал обет рыцарства, который обязывал его защищать королевство и людей, а не только трон. Что он должен был делать, когда одна клятва противоречит другой?

- Подожди, - подумал он. - Делай ровно столько, сколько нужно, чтобы удовлетворить требования Чазара и надейся, что все уладится само собой.

Но нет, черт возьми, нет. Всю свою жизнь он был осторожным человеком, и это сослужило ему хорошую службу. Но этого больше не будет. Не тогда, когда у него и всего королевства было мало времени.

Он пришел в себя и вздрогнул, заметив Кассара Джедда, плетущегося в нескольких шагах от него. Хотя, возможно, это было не так уж и удивительно. Чазар увез тощего, седого короля Трескеля с его родины в качестве своего рода трофея. В отличие от Хасоса, у бывшего монарха не было срочных обязанностей.

- Вы выглядите встревоженным, - сказал Кассар, подходя ближе и перебирая круглый золотой медальон, свисающий с цепочки на его шее. Ювелир выгравировал маленькие знаки по краю. Хасос не узнал ни одного из них, и их странные, смутно тревожащие формы напоминали ему, что его спутник был не просто королем, но и каким-то колдуном.

- В некоторой степени. - Сказал Хасос.

- Еще бы, - сказал Кассар. - Я преклонил колени перед другим повелителем, врагом Аласклербанбастоса. Лич исчез, и у меня не было выбора. Но сейчас…

- Думаете, Чазар защитит вас?

- Вам не кажется, что в настоящее время он не сильно обеспокоен кем-то из своих человеческих вассалов? Кажется, что сейчас этим вассалам стоит подумать о том, как защитить себя самих.

- Я не предатель. - Отрезал Хасос. Действительно, одна мысль о том, что его так называют, вызывала у него отвращение. Для истинного блюстителя рыцарского кодекса не было более гнусного оскорбления.

Кроме, пожалуй, труса.

- Если бы я считал вас кем-то, кроме храброго и порядочного человека, - сказал Кассар, - я бы не доверился вам в трудную минуту.

- Нет, — настаивал Хасос и лишь с опозданием понял, что говорит больше сам с собой, чем с бывшим королем. Он сделал долгий, успокаивающий вдох. – И я лишь отчасти понимаю то, что происходит сегодня и, а, честно говоря, и несколько последних месяцев. Но я думаю, что нам, чессентцам, нужно перестать плясать под драконью дудку до того, как сами скалы обрушатся на нас. И я могу знать, как остановить музыку. Вы поможете мне?

Старик кивнул.

- Если я смогу.

Затем Хасос собрал десять своих самых верных вассалов. Они были хорошими людьми, но он не решился бы вступить с ними в бой без поддержки могущественного мага или жреца. К счастью, он подумал об этом заранее.

Когда они достигли узких ступенек, спускавшихся в подземелье, Кассар вытащил из рукава бронзовый жезл. Он был тонким, как соломинка, и почти не блестел во мраке, но, как это ни парадоксально, глазу было больно смотреть прямо на него, как будто он отражал свет полуденного солнца. Старик взмахнул им туда-сюда, а затем повел своих товарищей к двери, которая оказалась незапертой, хотя мгновением раньше она, судя по всему, была закрыта.

Тюремщики вздрогнули от удивления, когда компания рыцарей и аристократов, но они не стали хвататься за оружие, потому что узнали барона Хасоса.

Тем не менее, это не означало, что было безопасно оставлять их позади.

- Мы пришли освободить Шалу Каранок, — сказал им Хасос. - Вы можете помочь нам, можете позволить запереть себя в камере, или можете попытаться нам помешать и умереть.

Двое мужчин посмотрели друг на друга. Потом тот, что потяжелее, с висячими усами и круглым щетинистым подбородком, прорычал ругательство и сказал:

- Мы поможем, милорд, — сказал он. – Идите за мной, она недалеко.

Хасос учуял  вонь и услышал отдающиеся эхом стоны, и ему стало стыдно при мысли о том, сколько «предателей» и «богохульников» было заперто в этих хранилищах. Тем не менее, всем, кроме одного, придется подождать еще некоторое время. Он жестом приказал тюремщикам идти вперед.

Он пошли вперед, к лестнице вниз.

- Я не знаю, что там внизу, господин, - прошептал толстый тюремщик. Точнее, я знаю план казематов, но не знаю, что приготовили Хранители Змей.

- Опиши мне план. - Ответил Хасос.

- По сути, это кольцо.

- Тогда мы разделимся у подножия лестницы. Где бы они ни держали Шалу Каранок, мы нападем на них с двух сторон. А теперь тихо.

Хасос взял на себя инициативу, и все спустились вслед за ним. Коридоры наверху были плохо освещены, но темнота внизу была еще гуще, хотя и не совсем полной. Вдалеке раздавалось мягкое свистящее пение, и в воздухе пахло горьким ладаном.

У подножия лестницы был прямой коридор, ведший к месту, где из полудюжины дверных проемов лился свет. Еще один проход уходил влево. Хасос крался вперед, а Кассар шептал заклинания за его спиной. Солдаты разделились на две группы, как барон и приказал.

Затем их всех окутало облако пара. С горящими глазами, полуослепший от слез, Хасос согнулся пополам, захваченный приступом кашляя. Его товарищи задыхались и блевали сзади.

Чары сокрытия исчезли, и перед Хасосом немедленно появился дрейк размером с осла. Вслед за своей дыхательной атакой он набросился на группу, широко раскрыв свои клыкастые челюсти в готовности растерзать нарушителей.