Призрачная вспышка

- Правильно ли я понимаю, - начал рыжеволосый лучник, - что ты знал, что это за брошь, как только увидел ее в пещере Виршекеллабекса?

- Именно, — сказал Аот. - Она кишит магией, и, как ты знаешь, я могу видеть такие вещи.

- И тем не менее ты не предупредил меня, что я претендую на вещицу, которую ты собираешься отдать.

- До последнего момента я надеялся, что нам не придется делать этого.

Веселье дернуло уголки рта Гаэдинна.

- Ну, мы не и должны были отдавать её, независимо от необходимости. Кто добыл её? Надеюсь, мы станем обычными наёмниками до того, как окончательно забудем, что это значит.

* * * * *

Баласар немного задремал, а потом проснулся от пульсирующей боли во всем теле. Он подумал о том, что хорошо бы снова заснуть. Конечно, было бы хорошо, если бы он мог справиться с этим, но это вряд ли.

И ему не хотелось просто лежать на твердом каменном полу, глядя в потолок пещеры и страдая от боли. Если он встанет, то, по крайней мере, может быть что-то отвлечет его от дискомфорта. Так что он откинул одеяла и поднялся на ноги, хотя от этого ему стало только хуже.

Большинство его товарищей крепко спали. Осталось лишь несколько парящих светящихся сфер - ровно столько, сколько было нужно целителям и часовым, дабы они могли выполнять свою работу. Баласар подумывал обратиться к первым за помощью, но он не мог просить их тратить свои заклинания, лекарства и другие ресурсы только для того, чтобы облегчить его боль, когда другие раненые едва цеплялись за жизнь. Он решил развлечься, поболтав с одним из часовых, и, чувствуя себя мумией в своих туго завернутых льняных бинтах и ​​вонючих мазях, заковылял к ближайшему.

Он сделал несколько шагов, прежде чем его спину свело судорогой. Он издал стон сквозь стиснутые зубы.

Бири сбросила одеяло, вскочила и поспешила к нему. Ее белая чешуя и серебряный пирсинг во мраке казались призрачными.

- Что ты делаешь? - Прошептала она.

- Я просто не мог заснуть. — Ответил он, понизив голос и стараясь не выражать своего беспокойства.

Возможно, ему этого не удалось, потому что она обняла его и помогла добраться до места, где выпуклость на дне стены пещеры образовывала подобие скамьи. Она помогла ему сесть, а затем плюхнулась рядом с ним.

- Лучше? – Спросила она.

- Да. - Признал он.

- Точно? Я могу привести кого-нибудь…

- Спасибо, но да, правда. Медраш спас меня. Как только он сможет исцелить меня еще раз, я буду как новенький, - он ухмыльнулся. - Хотя, очевидно, это произойдет только после того, как Праксасаландос сможет идти. Я никогда не думал, что доживу до того дня, когда Даардендриен поставит проклятого дракона выше своего брата по клану. А еще я не понимаю, почему существо, способное разделиться на десятки капель ртути, а затем снова собраться, нуждается в помощи для восстановления.

Бири улыбнулась.

- Загадка. Я думаю, имеет значение то - намеренно ли он меняет свое тело или это делает какая-то внешняя сила.

- Я полагаюсь на мудрость твою мага.

Несколько ударов сердца они сидели молча. Затем она сказала:

- Будет странно разделяться сейчас, особенно посреди этого лабиринта.

- Я согласен, но нет такого безрассудного плана, который Медраш не попробовал бы, если бы он вообразил, что Торм прошептал его ему на ухо.

Она усмехнулась.

- Там, в Джерад Тимаре, все говорят, что ты безрассудный и оттого беспомощный.

- Только когда дело доходит до разумных занятий, таких как выигрыш ставок и погоня за… ну, и других разумных занятий. В любом случае, я полагаю, что первая часть не самая неразумная, ведь у нас действительно может быть мало времени.

И в таком случае он, Медраш, Кхорин, Неллисс и Пракс выйдут из пещер на востоке, на Равнинах Пурпурной Пыли. Это был более короткий путь, чем идти назад. А уж когда они выйдут наружу, то ртутный дракон сможет  перенести своих товарищей через горы. Если все пойдет по плану, то они доберутся до Небесного Анклава и, в конечном счете, до Тимантера быстрее, чем если пойдут назад.

- А вторая часть? - Спросил Бири.

- О, а это полное безумие.

Медраш понял, что заручиться активной помощью Высокого Имаскара - это отличная идея, но чтобы убедиться в том, что войны не будет, Медрашу нужно было сначала убедиться, что новости о союзе Высокого Имаскара и Джерад Тимара дошли до Чессенты, а уже после этого начинать переговоры. Он намеревался отправиться в путешествие с Перрой — или другим послом Тархана — как и раньше.

А все потому, что ему пришло в голову пришла мысль о том, что Чазар, которого его народ почитал как своего величайшего защитника, мог страдать от того же помутнения рассудка, которое поразило Платиновую Когорту  и Пракса. И если это так, то, возможно, паладин мог бы разрешить конфликт между Чессентой и Тимантером, используя дар Торма, чтобы очистить его.

Баласар сомневался, что это сработает. Он по-прежнему придерживался традиционного убеждения драконорожденных, что единственный хороший дракон — это тот, чья голова висит на твоей стене. Но даже при этом он обратил внимание на рассказ Вишвы о разнице между металлическими и цветными драконами и на рассказ Кхорина о его единственной встрече с «живым Богом».

- Но ты же все равно поедешь с Медрашем. — Сказала Бири.

Баласар пожал плечами и пожалел об этом, потому что это тоже было больно.

- Кто-то должен. Капля рациональности в море безумных размышлений о воле Богов. И в любом случае, я вляпался во все это в самом начале. Поэтому должен дойти до конца.

Бири посмотрела на свои руки с несколькими кольцами, каждое из которых было либо эксцентричным, либо имело подчеркнуто утилитарный вид, что делало их скорее мистическими инструментами, чем украшениями.

- Да… ну… я разговаривал с Праксом, и он сказал, что если он донесет еще одного всадника до аванпоста, где мы оставили своих ездовых животных, это его не замедлит.

Баласар заколебался и подумал, как нелепо, что одна девица может так легко сбить с толку парня бойкого и достаточно умного, чтобы проникнуть в Платиновую Когорту и разоблачить Налу.

- Ты уже и так много сделала. - Сказал он.

Она вздохнула.

- Надеюсь, ты понимаешь, что не каждая женщина полезет за тобой в глотку лилового червя.

- И спасибо тебе за это. Я знаю, что обязан тебе жизнью.

Она покачала головой.

- Я не хочу, чтобы ты был что-то мне должен. Я просто хочу, чтобы я тебе нравилась.

- Ты и нравишься.

- Тогда почему такой отъявленный развратник вздрагивает, когда я ему улыбаюсь?

- Потому что я не просто заигрываю с тобой. Особенно если старейшины моего клана добьются своего. Или старейшины твоего клана.

- Значит, невыносима перспектива чего-то постоянного?

- Да. Нет, - он пытался найти слова, чтобы выразить свои чувства. - Я горжусь тем, что принадлежу к клану Даардендриен. Но в то же время, сколько я себя помню, мне казалось, что если я позволю ему, то он задушит меня. Все эти обязанности, традиции, ожидания… Я имею в виду, что некоторые из них хороши… Шучу, вообще нет. Но я с радостью сражусь с любым бандитом, великаном или змеем, на которых укажут старейшины. Но вот остальное…

- Душит.

- Да.

- Ну, это все хорошо, но я думаю, что ты был так занят защитой своей драгоценной независимости, что не заметил того, что происходит на самом деле. С тех пор, как я вылупилась из яйца, старейшины моего собственного клана стремились сделать меня как можно более «пригодной для замужества», и, как и большинство наших собратьев, они считают волшебников «эксцентричными». Думаешь, они поощряли мои занятия?

- Я полагаю, что нет.

- Ты прав! Я должна была бороться за это! А это делает нас с тобой родственными душами. Итак, ты знаешь, что в нашем браке не будет ничего уравновешенного и приличного. У нас был бы самый скандальный, возмутительный союз во всем Тимантере. Наши старейшины пожалеют о дне, когда мы встретились.