Призрачная вспышка

- Дай угадаю, - сказал Гаэдинн с кривой улыбкой на губах. - Когда вам это было нужно больше всего, кто-то заново начал вашу мерзкую игру.

- Да, - сказал Аласклербанбастос. - В песенном цикле Карасендриэт говорится, что ее спутник, дракон-вампир Бримстоун, погиб в финальной битве с Саммастером. Но на самом деле, он выжил, о чем не знала ни сама Карасендриэт, ни кто либо другой, и исследовал каждый угол древней цитадели Саммастера. В конце концов, Тиамат привела его к Предписаниям-заповедям Большой игры. И теперь он вернулся, чтобы поделиться этим со своими родичами.

 - И это все? - спросил Аот. На мгновение боевая магия, хранящаяся в копье Аота, заставила кончики копья засиять красным светом. - Похоже, эти Предписания не спасли многих драконов от смерти. Включая тебя.

 Аласклербанбастос взмахнул кожаными крыльями, и Цера учуяла запах гнили. Грязь, покрывавшее тело, источала запах могильного холода.

- Правила не запрещают дракону сражаться с другим драконом, если один бросает вызов, а другой его принимает. И ты наверняка знаешь, как мы с Чазаром ненавидим друг друга.

- И как только ты согласился выйти и сразиться, твоим драконам не оставалось ничего другого, кроме как пойти за тобой, - сказал Гаэдинн с усмешкой. - Им не повезло.

- В какой-то степени - да, - сказал синий дракон. - Не думайте, что вы действительно можете понять Предписания. Для этого требуется не только интеллект дракона, но и долгие годы обучения.

Улыбка Гаэдинна стала шире.

- Я полагаю, это означает, что ты их тоже не понимаешь. Вам всем пришлось довериться словам Бримстоуна, дабы понять истинное значение Предписаний. Занятно.

Без малейшего рывка, выдавшего бы его намерения, и быстро, подобно жалящей гадюке, несмотря на сломанные кости и изодранные крылья, Аласклербанбастос вскарабкался на край ямы. Когда он набросился на Гаэдинна, то обнажил свои клыки, по длине напоминающие короткие мечи.

Лучник отпрыгнул назад, и клыки рептилии сомкнулись на пустоте. Гаэдинн выхватил из колчана стрелу, продолжая отступать. Но каким бы проворным он ни был, драколич был быстрее и сократил дистанцию, прежде эльф успел натянуть тетиву к уху. Дракон поднял переднюю лапу, чтобы растоптать лучника.

Аот проревел слово силы, и острие его копья вспыхнуло пламенем. Он вонзил его в шею Аласклербанбастосу, и дракон замер.

Однако это длилось лишь мгновение. Затем быстрым, извилистым движением, вызывающим недоумение, он одернул шею от жалящего жара и повернул свою клиновидную голову, увенчанную оборками, на Аота. В пасти дракона замерцал белый свет, и воздух наполнялся запахом надвигающейся бури, свидетельствуя о намерении дракона выпустить молнию.

В то же мгновение Церу окружило золотистое сияние, и она воткнула в черный камень неосязаемый стержень света так, будто это был кинжал. В отличие от своих товарищей, она не зарабатывала на жизнь войной и сражениями, и не реагировала на угрозы так же быстро, как они, но испытания последних нескольких недель обострили ее рефлексы, а Аот и Гаэдинн выиграли достаточно времени, чтобы Цера могла применить священную силу Владыки.

Аласклербанбастос вспыхнул и содрогнулся. Его агония сотрясла землю, и Аот и Гаэдинн, немного пошатываясь, отступили, дабы случайный взмах крыла или хвоста не раздавил их, даже если дракон и не хотел делать этого.

Часть Церы хотела позволить огню гореть, пока драколич не превратится в пепел. Любой другой Владыка чувствовал бы то же самое. Но, помня о своей цели, она сделала спокойный вдох и взмахнула своей позолоченной булавой. Пламя погасло.

В этот момент со звездного неба спустились две крылатые фигуры. Это были Джет и Эйдер, грифоны Аота и Гаэдинна, спешившие на защиту своих хозяев.

Мрачный, как и его имя, Джет остановился. Он имел психическую связь с Аотом, и Цера предположила, что Аот использовал ее, чтобы приказать грифону не атаковать. Джет крикнул Эйдер, и другой грифон тоже остановил пикирование.

Аласклербанбастос растянулся на земле. Его тело дымилось, а чешуйки шипели, как бекон на сковороде, наполняя теплый летний воздух неприятным запахом.

- Мы можем продолжать так всю ночь. - Сказал ему Аот.

Драколич с трудом поднялся на задние лапы. Цера подозревала, что его гордость не позволит ему лежать перед похитителями.

- Вы поставили меня в невыгодное положение, - сказал он. - Я признаю это. Но я не потерплю наглости. Никому не дозволено осмеивать меня.

- Гаэдинн, - сказал Аот, - не дразни дракона.

Лучник наигранно вздохнул.

- Никакого удовольствия.

Аот опустил копье, но все равно повернул его в сторону Аласклербанбастоса.

- Ты остановился на том, почему этот ксорвинтаал является решением всех ваших проблем.

- Да, - ответил дракон. - Открытая дуэль между мной и Чазаром была чем-то вроде исключения. В основном игроки манипулируют событиями из тени для достижения различных целей и именно за счет этого набирают очки. Общая идея игры состоит в том, чтобы ввергнуть королевства, сгруппированные вокруг моря Аламбер, в хаос войны.

- Войны, которая ослабит землю до такой степени, что она больше не сможет сопротивляться дракону-завоевателю. - Сказал Гаэдинн.

- Или пока она не окажется в таком отчаянном положении, что примет дракона-защитника, - сказала Цера, - как Чессента приняла Чазара.

- И большая часть первой фазы игры сосредоточена на изоляции и уничтожении Тимантера, - сказал Аот. - Потому что драконорожденные ненавидят драконов. Они будут представлять постоянную угрозу вашим планам, пока вы не убьете их всех или не заставите уйти.

Драколич хмыкнул.

- Вы понимаете, - сказал он. - Насколько вообще способны понять.

- Нам повезло, - сказал Гаэдинн. – Но Абисс подери Ночного Охотника, что нам с этим делать?

* * * * *

Задыхаясь, Халонья посмотрела на Кхорина Скуллдарка, лежащего без сознания на выложенном плиткой полу Зеленого Зала, и поняла, что именно она хотела сделать.

Звезды знали, он заслужил это по самым разным причинам. Во-первых, он был дварфом, и чессентцы всегда не доверяли его низкорослым родичам, зарывшимся в землю, как паразиты. Хуже того, он только что вернулся с Тимантера верхом на одной из этих гигантских летучих мышей, на которых ездили элитные воины драконорожденных. Это доказывало, что он был другом тех самых врагов, на которых Чессента готовилась напасть. И, как будто этого было недостаточно, он показал свою истинную сущность, когда набросился на Халонью, приказавшую арестовать его.

Хуже всего было то, что он был другом Аота Фезима, тэйского капитана наемников, который угрожал убить ее, и Джесри Колдкрик, грязной ведьмы, стремящейся ввести в заблуждение и развратить Чазара. Обычный смертный никогда не смог бы проделать нечто подобное с величайшим из Богов, но силы Бездны явно одарили их избранную соблазнительницу силой ужасного очарования.

Да, Кхорин заслужил все наказания, которые Халонья только могла придумать. Но она больше не была простой нищенкой или даже высокомерной пророчицей-попрошайкой, проповедующей на улицах. Она была верховной жрицей церкви Чазара и должна была соответствовать своему положению.

Еще мгновение эта мысль сдерживала Халонью, но желание выразить отвращение смело её. Она подошла к дварфу, расстегнула усыпанное рубинами малиновый подол платья и несколько раз пнула его. Она не останавливалась, пока не запыхалась, и только тогда заметила, что у нее болит нога.

Мужчина, облаченный в ризу из мерцающей чешуи, с тяжелой киркой, сжатой в руке, украшенной кольцами пяти цветов, а так же с таким же количеством колец, вплетенных в бороду, откашлялся. Фарик был Хранителем Змей, жрецом Тиамат, но он и другие члены его ордена пришли пополнить ряды духовенства в ее новообразованной Церкви. Темная Госпожа была супругой Чазара. Или эти двое были каким-то образом одним и тем же существом. Или что-то типа того. Халонья этого не понимала, хотя скорее умерла, чем призналась бы в этом кому-либо еще.