Ведьмы в масках

— По левому борту, — крикнул матрос, — и три руки над палубой!

Артиллеристы начали корректировать свои орудия.

— Нелегкий выстрел. — сказал Мелемер.

— Мы успеем. — прорычала Олте. Боевая жрица подошла к катапульте тифлинга, положила руку на метательное плечо и пропела молитву Темпусу. Ухмыляясь, Мелемер прошептал собственное заклинание, и на поверхности оружия замерцали точки красного света.

— Убить грифона! — крикнул Без.

Катапульты и баллисты издали лязгающий, щелкающий звук, и снаряды на полпути превратились в сверкающие молнии и огненные шары. Большинство из них не долетали, либо разлетались на части, либо и то, и другое.

Но огненный шар из катапульты Мелемера полетел прямо в цель. Явно почувствовав опасность, черный грифон взмахнул крыльями и увернулся в сторону.

Олте взмахнула топором и закричала:

— Темпус!

Мелемер хлопнул ладонями по своим коротким рогам и прорычал два рифмующихся слова на каком—то языке Абисса. Схватив рукоять рапиры, висевшей на боку, Без отбарабанил собственное заклинание, но больше за компанию, чем в расчет на то, что его заклинание поразит грифона. Но тот снова просто уклонился.

Однако огненная сфера сделала резкий поворот — магическая коррекция направления была настолько явной, что, несмотря на десятилетия, потраченные на практику боевого волшебства, Без никогда не видел ничего подобного. В магии всегда был элемент хаоса и неопределенности, особенно когда несколько заклинаний работали согласованно. И оказалось, что тайные и божественные силы членов экипажа «Бури Возмездия» достигли удивительно мощной синергии.

Возможно, их сила застала и грифона врасплох. Зверь снова попытался нырнуть и увернуться, но светящаяся сфера все равно попала в него. Снаряд взорвалась гулкой вспышкой желтого огня, и горящая масса вылетела из центра взрыва и рухнула на землю.

На мгновение забыв, что он ей не нравится, Олте хлопнула Мелемера по плечу. Удар чуть не сбил его с ног.

* * * * *

Вандар бродил по заваленному трупами двору и примыкающим к нему покоям, проверяя своих братьев. Несмотря на магию его багрового оружия, которое, очевидно, обладало некоторой силой, отсрочивающей наступление усталости, он чувствовал такое же мучительное изнеможение, как и другие. Но как вождь клыка, он должен был поддерживать, направлять, ободрять, шутить или утешать по мере необходимости.

Слишком часто он делал последнее. Весь Клык Грифонов был сплоченным братством, и почти каждый потерял по крайней мере одного близкого товарища. В целом они потеряли половину своих посвященных, а также всех наиболее заметных союзников. Аот, Джесри, Джет и Король—олень либо погибли, либо исчезли.

Вандар почувствовал укол горя или, возможно, даже вины. Его братья погибли, потому что он привел их в Крепость. И насколько он знал, Цера и другие чужеземцы, возможно, выжили бы, если бы он не отвернулся, когда услышал ее зов.

Красное металлическое древко его копья нагрелось в его руке, и он понял, что такое самобичевание бессмысленно. Его падшие братья были воинами, и они умерли в результате своего выбора — сражаясь, чтобы уничтожить угрозу Рашемену. Им это удалось, и в результате клык, который они любили, отныне будет стоять так же высоко, или даже выше, чем любой другой в стране. Новобранцы хлынут, чтобы пополнить его истощенные ряды.

А что касается чужеземцев… В пророчестве хранителя кургана говорилось, что если бы они выжили, им с Вандаром суждено было стать врагами. В таком случае не было ли глупо сожалеть об их кончине? Не лучше ли было бы им умереть до того, как они успеют предать товарища и таким образом опозорить свое имя?

Помни мертвых, но иди дальше, подумал он. Сосредоточься на том, чтобы вернуть своих усталых, раненых братьев домой, забрать и приручить грифонов и превратить клык в братство воинов, чья слава будет жить вечно.

Улыбаясь, он вышел на утренний солнечный свет, чтобы организовать поход на юг. И тут он запнулся, потому что перед дверью ждали пять эльфов—оленей. Их карие глаза остановились на нем.

Вандар был так занят удовлетворением потребностей своего народа, что забыл о фейри. Ему пришло в голову, что они вполне могут чувствовать себя деморализованными и сбитыми с толку. Они понесли тяжелые потери, как и берсерки, и вдобавок ко всему, они потеряли своего правителя и прародителя, который до вчерашнего дня давал цель и порядок их жизням.

— Э… привет, — сказал он. — Мои братья и я благодарны вам за то, что вы сражались вместе с нами, и мы скорбим о ваших павших товарищах. И… Что ж, теперь наша работа сделана. Бой окончен. Так что я полагаю, что вы должны взять все, что захотите, и вернуться домой. И знайте, что мы всегда будем вашими друзьями.

Эльфы—олени продолжали смотреть на него. Они не поняли ни слова из того, что он только что сказал, а поскольку не осталось никого, кто говорил бы по—эльфийски, некому было и переводить.

Вандар указал на открытые ворота и мир снаружи. Эльфы последовали за взмахом его руки, но потом просто оглянулись на него.

Он в недоумении покачал головой. Ему пришло в голову задаться вопросом — почему они интересовались именно им. Что отличало его от всех остальных людей? Возможно, они слушались его, но берсерк подозревал, что они слушались оружия.

Он поднял красное копье, чтобы показать его. Эльфы—олени качнули головами и звенели колокольчиками на рогах.

— Хорошо, — сказал Вандар. — Поймите, я не приказываю вам это делать. Вы действительно можете идти домой. Но если вы хотите пойти со мной — и моими братьями — то вы можете.

Именно это они и сделали.

Пока все брели на юг по снегу, им в спину дул холодный ветер. Вандар подумал, что Йельбруна наверняка сможет общаться с эльфами—оленями. Она могла отправить их домой.

Если, конечно, они действительно хотят вернуться. Что если в их характере было что—то такое, что заставляло их нуждаться в вожде, отличном от них самих, и они выбрали на эту роль Вандара?

Он полагал, что клыку придется предоставить им жилье и можно лишь представить, какой будет слава Клыка Грифонов, если у них будут грифоны, которые будут нести берсерков в бой, и эти необычные и очень ловкие лучники.

Он представил себе эту интригующую возможность на несколько мгновений, прежде чем почувствовал предупреждающую пульсацию своего копья и меча. Мгновение спустя один из мужчин за его спиной закричал. ̣

Вандар повернулся. С развевающимися парусами и расправленными крыльями «Буря Возмездия» летела с северо—востока, подобно дракону. Демоническая фигура будто искоса смотрела на людей на земле, как и малиновый череп на развевающемся знамени.

Глядя снизу вверх, было почти невозможно разобрать, что делают наемники на борту небесного корабля. Но инстинкт Вандара кричал, что они собираются атаковать. Именно об этом, а не об Аоте и Джете, атакующих его с неба, говорил хранитель кургана.

В этот момент жуткой ясности Вандар понял, почему это происходит. Клык Грифонов и ее союзники уничтожили нежить, угрожавшую Рашемену, но если Марио Без и его команда убьют победителей, они могли забрать и приз.

Вандар огляделся. В бушующем поле негде было укрыться. Наемники, очевидно, прятали свой корабль до тех пор, пока их добыча не ушла из относительной безопасности крепости, а затем полетели за ними, чтобы поймать их на открытом пространстве.

И что могли с этим поделать измученные воины на земле? Те мужчины, которых несли на носилках или которые хромали, используя свои копья вместо костылей, изо всех сил пытаясь стоять на собственных ногах? Другие же хрипло завизжали, изо всех сил стараясь снова разбудить ярость, и подняли дротики, которые, как они наверняка понимали, никогда не смогут достичь врага в небе. Эльфы—олени со своими длинными луками, может, и были лучше, но не настолько, чтобы это имело значение.

Вандар сжал свое копье и рукоять меча.