Ведьмы в масках

— Нет, — сказал Вандар. — Но что, если дуртан убегут?

— У нас есть способ это проверить, помнишь? — сказал Аот. — Я сделаю это сейчас.

Он связался с Джетом и глазами фамильяра увидел ночное небо. Селунэ поднималась на востоке и оставляла за собой дымку мерцающих слез. Свежие белые снежинки неслись на холодном, завывающем ветру.

— Из туннелей до сих пор никто не выходил, — сказал Джет. — Ты должен был взять меня с собой. Ты мог бы использовать меня, когда лоскутный человек разрывал тебя на части.

— Возможно, ты прав, но уже слишком поздно. Оставайся на страже.

— Хорошо. Но я собираюсь убить и дикую свинью. Я видел её некоторое время назад, и я голоден.

Аот вернул взгляд на Вандара.

— Джет говорит, что на поверхности нет признаков нежити. — сказал он. — Значит, они все еще здесь, с нами, — он улыбнулся. — Расслабься. Вождь Клыка Грифонов должен поверить своему тотемному животному.

Вандар не улыбнулся в ответ, а сказал:

— Будь готов, как только сможешь.

Затем он повернулся и зашагал к своим братьям по клыку.

— Мне это не нравится, — сказала Джесри. — Он всегда был своевольным и обидчивым, и ты ему никогда особо не нравился. Но теперь он… другой.

— Я согласен, — сказал Аот, — и мне это тоже не нравится. Но, несмотря ни на что, враг в бегах. Давай покончим с этим, заберем нашу награду и вернемся к Братству.

* * * * *

Дай Шан стоял на носу «Бури Возмездия» и смотрел на расплывчатую черную землю внизу. Это было интересное зрелище, одновременно величественное и таинственное, но все же не похожее на Крепость Полудемона.

Облокотившись на перила рядом с ним, Марио Без сказал:

— Мы почти у цели.

— Вы уверены?

Наемник изогнул бровь.

Дай Шан поклонился.

— Тысяча извинений, самый проницательный из штурманов, — добавил он. — Конечно же, да.

— Именно, — сказал капитан. — И поскольку я готов, пришло время для тебя совершить еще несколько твоих духовных путешествий и выяснить, что мы найдем, когда прибудем.

Внутренне шу вздохнул. Возможно, было ошибкой сообщать Безу, что он обладает такой способностью. Конечно, при входе в транс в присутствии наемника присутствовал элемент риска. Что, если бы Без предположил, что Дай Шан по—прежнему намеревался забрать грифонов себе? Что, если халруаанцы решат воспользоваться ослаблением соперника, воткнув в него свою рапиру или сбросив за борт? В конце концов, именно это мог бы сделать Дай Шан на месте Беза.

Но только после того, как упомянутый соперник изживет себя. Дай Шан не знал, когда его проницательный соперник решит, что от шу больше нет пользы. Поэтому он сказал:

— Я полностью уверен, что вы безукоризненно рассчитали время, мой доблестный союзник, и мне будет предоставлена ​​честь собрать любую информацию, которую я смогу.

Он прошел в центр палубы, сел на неё, скрестив ноги, закрыл глаза и медленно и глубоко вздохнул. Когда он почувствовал себя сосредоточенным, он потянулся к тени, которую десять дней назад отправил шпионить за Клыком Грифонов. Если с ней ничего не случилось, она все ещё следовала за берсерками на север, к Крепости Полудемона.

Да. Она все еще была жива. Он чувствовал боль пустоты, странную смесь злобы, хитрости и тупости, а также абсолютную потребность служить тому, кто контролировал её разум. Он велел ей отказаться от всего, что у неё было, и полностью захватил все её существование.

Возможно, тень сопротивлялась или сожалела, но если и так, то только мгновение. Затем оно исчезло, и на его место встал Дай Шань.

Конечно, сам он все еще сидел на носу «Бури Возмездия», но Дай Шан был доволен тем, что опустошил свой разум и опосредованно испытал то, что испытал его двойник.

Дай Шан—тень оказался в туннеле, темнота которого, конечно же, не мешала его зрению. Вглядываясь, чтобы убедиться, что в непосредственной близости от него никого нет. Он предположил, что находится в пресловутой путанице подземелий под Крепостью Полудемона. Вдалеке двигались колеблющиеся желтые огни факелов, перекликались люди, и, к его удивлению, звенели бубенцы или что—то в этом роде.

Он предположил, что Аот Фезим, Вандар Черлинка и их союзники, должно быть, выиграли первую битву с Сокольничим, его собратьями—нежитью и их слугами. Только так люди могли оказаться здесь. Но что произошло?

Был один способ выяснить это, и Дай Шан полагал, что ему нужно воспользоваться им до того, как его временное воплощение погибнет. Он прошептал заклинание, и прохладное покалывание пробежало по его коже, когда он стал невидимым. Затем он подкрался к ближайшему источнику света факелов.

Сохраняя безопасную дистанцию, он наблюдал за существами, похожими на изможденных полуэльфов—полуоленей, которые ходили на двух ногах и сражались с оружием в руках. Они уничтожили стального быка, который выдыхал из ноздрей струи обжигающего пара. Колокольчики, привязанные к рогам этих воинов, издавали звон, который он ранее слышал.

Оттуда он подкрался к месту, где дюжина воющих и визжащих рашеми загнала в угол дуртан и нескольких гоблинов, разрубая их на куски. Гоблины кричали ведьме в маске, чтобы та произнесла заклинание, но она этого не сделала, даже когда берсерки принялись за неё. Возможно, она уже израсходовала всю свою силу.

Такие сцены давали Дай Шану больше понимания ситуации, разворачивающейся вокруг него. Поскольку бой все еще шел, было бы преждевременно называть нападавших победителями, но их победа казалась неизбежной. Они охотились на своих врагов и загоняли их все глубже и глубже в подземелья.

И где был Сокольничий? Уничтожен? Окружен? Сбежал через какой—то секретный выход? Невозможно было узнать.

Но, возможно, это не имело значения. Едва ли это казалось подходящим моментом, чтобы помогать нежити. Нет, если Дай Шан и покажет себя, то пусть в роли честного торговца, пообещавшего помочь спасти Рашемен. И все же не было особого смысла выдавать себя в этом облике. Нападающие не нуждались в его помощи и вряд ли с радостью приняли бы конкурента, пытающегося примкнуть к ним в момент их триумфа. Так что он просто обновил свой саван невидимости и двинулся дальше. Он хотел узнать больше.

Он пошел навстречу эху криков и шума того, что звучало как близлежащая стычка. Но прежде чем он добрался до неё, он заметил арочный проход, увенчанный тремя относительно незаметными вертикальными вырезами, подобными тем, которые он сам выточил под замком Железного Лорда. Но что—то в этих канавках выглядело по—другому.

Нет, на самом деле нет. Они выглядели одинаково, но чувствовались по—разному. Дай Шан не мог объяснить как, пока не вспомнил, что он не был самим собой. Скорее, он был тенью, преобразованной в человеческую форму, и некоторые из таких призраков обладали особым восприятием, которое позволяло им чувствовать живых и нежить.

Он все еще пытался понять, что все это значит, когда услышал приглушенные, но настойчивые голоса, перешептывающиеся в коридоре. Не желая полагаться только на магию, чтобы скрыться в ближнем бою, он отступил в ответвляющийся туннель.

Излучая неестественный холод и тошнотворное чувство неправильности, в поле зрения появилась расплывчатая, колеблющаяся и почти безликая призрачная форма. Дай Шан не мог точно сказать, шла ли она, летела или двигалась каким—то другим странным образом. Мысль о том, чтобы присмотреться повнимательнее, заставила его желудок сжаться.

Многократно оглядываясь через плечо, троица дуртан в масках и капюшонах поспешила за своим призрачным проводником. С ними спешили их мерцающие, полупрозрачные фамильяры: дикая кошка и рой пчел.

Ориентируясь на арку с резьбой, призрак вытянул три тонких пальца и махнул рукой вниз, как будто царапая в воздухе такие же следы. Пространство за дверным проемом изменилось.

За аркой все еще был тоннель, но теперь он разветвлялся, в то время как раньше был только один проход.