Страница 30 из 64
Он смотрел на неё, не понимая – дразнит она его или нет. Судя по её взгляду, она и сама не понимала этого.
— Ты же знаешь, что я не хочу расставаться, — сказал он. — Но я не думаю, что кому—то из нас стоит идти куда—то одному…
— И, очевидно, — ответила она, — Вандар должен быть одним из тех, кто вернётся в Иммилмар, чтобы привести Клык Грифонов на север. Но он и Джесри могли бы отправиться с ветром на восток, а мы с Зилом отправимся к фейри.
Аот вздохнул, прежде чем сказать:
— Я бы хотел сделать именно так, но…
— Ты не думаешь, что тебе следует отделяться от Джесри. — ответила Цера.
— Это так очевидно?
— Мне.
— Ну, я надеюсь, что не ей. Я не хочу, чтобы она думала, что я ей не доверяю. Это не так. Не настолько все плохо. Но я беспокоюсь. Она говорит, что рада, что изменилась, и я понимаю, что это может быть правдой. Но так ли это? Временами она так упорно боролась, чтобы преодолеть свои проблемы. Что это, как не повод сдаться им?
— Я понимаю твоё беспокойство, и, конечно же, ты должен позаботиться о ней. Она твоя приемная дочь или достаточно близка тебе, и я не хочу, чтобы ты думал, что забота о ней создает проблему между тобой и мной. Это просто…
— Что?
Цера сама не была уверена, что на самом деле хотела сказать, но продолжила, как могла.
— Во время той последней битвы в Лутчеке мы убили драконов. Возможно, сама того не осознавая, я пошла на это, думая, что если мы сможем справиться с этим, то никакой меньший враг не сможет нам навредить. Я, конечно, не ожидала, что это путешествие будет особенно опасным. Но мы чуть не потеряли Джета в священной роще. Я могла потерять тебя, когда фомор держал тебя загипнотизированным.
— Но теперь у нас все в порядке. — сказал Аот.
— Но все это слишком опасно.
Аот нахмурился.
— Дорогая, я не знаю, что ты хочешь. Чтобы я сказал, что мы непобедимы? Ты не ребенок и сама все понимаешь. Любой солдат может погибнуть в любом бою против любого врага. Все, что нужно, это одна ошибка или немного невезения. Но ты, Джес, Джет и я хороши в том, что делаем. Шансы большую часть времени с нами, а когда их нет, мы жульничаем.
— Я знаю, и я не боюсь…
— В этом я уверен.
— Меня просто поражает, что ты всегда будешь воином и будешь сражаться в битвах. Вот кто ты. Но неужели должно быть так? После того, что ты совершил в Чессенте, Шала Каранок с радостью предоставит тебе там постоянное место. Ты мог бы быть дворянином; Джесри, Гаэдинн и Кхорин могли быть рыцарями; а Братство могло стать частью регулярной армии.
— И тебе не придется выбирать между тем, чтобы быть главой своей Церкви в Чессенте и остаться со мной.
— Я люблю тебя, Аот. На самом деле люблю. Но я не могу скитаться с тобой по миру, если Амаунатор скажет мне, что мое место в Лутчеке.
— И я люблю тебя. На самом деле люблю. Но я не стану вассалом какого—либо лорда. Даже такого хорошего, как Шала.
— Почему бы и нет?
— Наверное, потому, что в молодости я служил слишком многим плохим лордам. Их амбиции опустошили мою родину, и они использовали меня, совершенно не заботясь о моем благополучии. И, в конце концов, это заставило меня решить, что я больше никогда не буду думать о ком—то как о хорошем человеке или как о своем господине. Я никогда и не думал. Наемники предлагают свои услуги королям и им подобным, но контракты всегда временны и они существуют на наших условиях.
Она поерзала, устраиваясь на изгибе его мускулистой руки.
— Я знаю, что ты независим, — сказала она. — Тебе даже не нравится предположение, что Бог говорит тебе, что делать.
— Ты права, — ответил он. — Когда Йельбруна начала бредить сообщениями от духов и отправлять нас всех на поиски, я был почти готов бросить все это предприятие, — он улыбнулся кривой улыбкой. — Но только почти. Мне нужны эти грифоны.
— Тогда как—нибудь мы их победим, — вздохнула она. — И, наверное, к тому времени пора будет возвращаться домой.
— Где соберутся все вы, Повелители и Повелительницы Солнца, и никто не знает, чем это кончится. Другие могут даже не пытаться избрать тебя. Бьюсь об заклад, есть священники, которые занимаются политиканством в твоё отсутствие.
Цера решила не говорить, что какая—то ее часть тоже хотела получить этот сан.
* * * * *
Фолкер Дульсаэр посмотрел на грифонов, спящих в заснеженном поле. Мужчины развели костры в разных точках, как приказал их командир. Некоторые из наездников на грифонах ворчали, что выносливые скакуны могут справиться с холодом, и Дульсаэр в частном порядке признал, что они почти наверняка были правы. Но он всегда заботился о благополучии зверей. Это, по его мнению, было истинным признаком порядочного человека: он хорошо заботился о меньших существах, таких как животные и дети, которых судьба отдала ему на попечение.
Его глаза автоматически отыскали Коппера, его собственное животное, дремлющее, как и все остальные. Он понял, что хоть он и устал почти так же, как и его зверь, ему хотелось бы провести утро в полете, только он и грифон. Это могло бы помочь ему забыть разочарование от того, что он целыми днями бороздил эту жалкую, варварскую землю, так и не найдя свою добычу.
— Даже во сне, — сказал мягкий баритон, — звери великолепны.
Вздрогнув, Дульсаэр резко обернулся и увидел, что Дай Шан стоит прямо, неподвижно и как—то смутно изящно. От дыхания шоу исходил пар, но кроме этого не было никаких признаков того, что он чувствовал холод, хотя его длинное зеленое пальто не выглядело таким уж теплым. Длинные дома Иммилмара с остроконечными дерновыми крышами стояли позади него на расстоянии выстрела из лука, коричневые пятна в мире зимней белизны.
Рот Дульсаэра сжался. Он никогда не любил Дай Шана и возненавидел его еще больше с тех пор, как торговец выставил его дураком перед хатран. Тем не менее, он полагал, что ему надлежит проявить к этому человеку капельку вежливости.
— Да, великолепны, — сказал он. — Вы выехали из города, чтобы посмотреть на них?
Дай Шан улыбнулся и сказал:
— Это грифоны заманили нас всех сюда, храбрый капитан. Естественно, хотелось бы познакомиться с ними поближе. И теперь, когда Железный Лорд выставил охрану, чтобы мы не подходили слишком близко к диким существам, мне больше негде их изучить. Должен сказать, они выглядят такими же сильными и свирепыми, как и те, из—за которых мы ссоримся.
Дульсаэр кивнул.
— Абсолютно. — сказал он.
— В связи с чем возникает вопрос, — сказал шу, — если у Агларонда уже есть грифоны такого качества, почему вы так стремитесь заполучить тех, что находятся в руках рашеми?
— То, чего хотят симбархи, исполняет их слуга.
— Но я абсолютно уверен, что такой проницательный офицер знает, зачем они им нужны, и может просветить меня, если захочет.
Дульсаэр пожал плечами.
— Полагаю, это не секрет, а просто здравый смысл. Когда дело доходит до такого оружия, как грифоны, его не может быть слишком много. Вы также мудры, чтобы понять – хорошо, когда такого оружия нет у твоих врагов. В первый раз, когда Агларонд попытался отвоевать Предел Волшебников, этот ренегат Фезим привел против нас грифонов, и это было одной из причин, по которой мы проиграли. Если на то пошло, у самого Тэя когда—то был Легион Грифонов. Ты не думаешь, что они восстановили бы его, если бы им дали шанс?
— Может и так.
— А Тэй — враг всех остальных земель на Востоке. Но если бы у вас были грифоны, вы бы продали их Сзассу Тэму, не так ли? Думаю, его золото тратится так же, как и все остальные.
— Меня огорчает, доблестный сэр, что вы, кажется, относитесь к моей профессии с пренебрежением. Я смиренно признаю, что она не такая героичная, как ваша, но все же без коммерции это был бы безрадостный и трудный мир.
— Может, и так, но скажи мне, что я ошибаюсь насчет грифонов и тебя.
— Лично обо мне — да. У меня есть некоторое представление об источнике сил Сзасса Тэма и о несчастьях, которые постигнут любое царство, которое попадет под его власть. Но я должен признать, что мои старейшины в Доме Шан могут не видеть этого так ясно, как я, и у меня тоже есть приказы, которым я обязан подчиняться. К счастью, у меня есть определенная свобода в том, как я их интерпретирую.