Страница 4 из 80
Крепкий краснолицый лорд настороженно переводил взгляд с одного гостя на другого, затем повернулся, чтобы ответить эльфу. До наступления сумерек оба его гостя успели обменяться изощренными и резкими оскорблениями за вином. Если теперь они решили быть вежливыми друг с другом достаточно долго, чтобы насладиться пиром, ему лучше воспользоваться этой возможностью и успокоить их обоих, чтобы они почувствовали себя желанными гостями. Более того, это был его долг. Уже не в первый раз ему хотелось, чтобы его жена, обладавшая гладким языком, была все еще жива. Она бы лучше знала, что сказать.
Лорд Брейр заурчал с дружелюбной неуверенностью, словно пробуждающийся дракон, решая, как лучше поприветствовать своих товарищей, и сказал:
– Мы надеемся на хороший урожай, лорд Фалав – хотя у нас нет такого умения работать с землей, как у ваших древоточцев. Он поспешно повернул голову, чтобы улыбнуться оскалившемуся дворфу:
– Мы также не умеем выращивать растения в пещерных глубинах – да и пещер рядом с рекой поблизости нет.
Он сделал небольшую паузу, но никто из гостей не ответил, поэтому он собрался с силами, чтобы заполнить тишину с легким оттенком усталости, будто терпеливый медведь после того, как рыба снова ускользнула от его лап, и добавил:
– Лишь бы никто не голодал этой зимой, когда исчезло столько деревьев.
– Я никогда не видел таких пожаров раньше, – пробурчал гном, обхватив край высокой кружки. Он решительно поставил его на стол перед собой и мрачно добавил:
– Поговаривают, что его вызвала неосторожная магия или, что еще хуже, злые заклинания.
– Поговаривают? – Эльф с ястребиным носом наклонился вперед. Его тон был легким, но слово, казалось, промелькнуло, как отточенный клинок. – Среди кого?
– Гномов, конечно, – бородатый крепыш нарочито подался вперед, опираясь на находившийся перед ним стол. – К кому еще я мог бы прислушаться или доверять словам?
Эльф поднял плечи и брови, искусно пожал плечами, и снова многозначительно отвернулся, чтобы обратиться к хозяину. Дворф предупреждающе зарычал, но все неприятности, которые могли последовать за этим, навсегда затерялись в скрежете служебного посоха управляющего.
Все трое за столом обернулись на этот звук и лицо эльфа застыло в неодобрении: лорд Брейр назначил на должность управляющего собственную дочь, а не какого-нибудь старого преданного воина. Ее чистый голос прозвучал в пещерном зале, когда она трижды стукнула посохом о каменные плиты и сказала:
– Милорд Морлин! Я пришла с гостем, которого мы приветствуем в наших стенах: Хантингхорн, герольд Таварая!
Среди слуг, стоявших у стен зала и склонившихся над вертелами перед очагом, раздался слабый ропот – лорды-герольды были редкими гостями так далеко в Делимибире. Однако после опустошительных пожаров этой весной ходили разговоры о восстаниях и волнениях, а смутные времена всегда призывают гонцов и посланников, как великих, так и малых. Любопытные глаза высматривали тень за спиной управляющего, в то время как лорд Брейр, с радостным облегчением восприняв эту долгожданную отсрочку от словесной дуэли, нетерпеливо сказал:
– Пусть ему будут рады в Морлине, лишь бы он присутствовал здесь и разделил наш пир! Как только будут удовлетворены его потребности после дороги, приводи его, чтобы поговорить и разделить с ним веселье!
Управляющая склонила голову, но не поспешила уйти. Она отступила назад и в сторону, а из тени за ее спиной вышел элегантный и бородатый мужчина в темной одежде и направился прямо к креслу лорда.
Там он поклонился и его меч вспыхнул. В свете прыгающего пламени он отсалютовал так, как обычно приветствуют королей или великих лордов – и лорд замка Морлин покраснел от удовольствия под благоговейный и довольный ропот.
Наблюдавший за этим эльфийский лорд поднял голову и с еще большим неодобрением посмотрел на молодого бородатого герольда, который на мгновение встретил его взгляд черных глаз с жестким, холодным презрением, а затем снова опустил их, чтобы почти ласково улыбнуться дородному старому лорду.
– Внизу у моря я слышал о Морлине только хорошее, и когда ночь застает меня здесь во время моих странствий, я прихожу и вижу, что все слова правдивы, – сказал герольд легким, но сильным голосом. – Милорд, я рад знакомству с вами. Мир и удача сопутствуют этому светлому залу.
Лорд Брейр заурчал от удовольствия и протянул большую руку, указывая на еду.
– Мы польщены вашим присутствием, лорд-герольд. Добро пожаловать, и знайте, что нам так же приятно ваше общество. Не хочешь ли ты посидеть с нами и попировать? Этой ночью в моем скромном зале уже собрались два почетных гостя: Артлах, лорд топора, хранитель Вестдельва в Аммариндаре, – дворф серьезно кивнул, держа в руке высокую кружку, – и верховный лорд Фалав из Силуванеде. Мы как раз говорили о злополучных пожарах этой весной и о том, что могло их вызвать.
Молодой человек плавно кивнул, опускаясь в кресло, поспешно приготовленное для него справа от лорда.
– Слухи о темной магии?
Повелитель Фалав невесело усмехнулся.
– Так считает сам добрый… лорд топора. – он замешкался лишь на мгновение при описательном слове, достаточно долго, чтобы все в зале отчетливо услышали его, но не настолько долго, чтобы дворф мог открыто обидеться, – или его соратники из крепкого народа. Что скажете вы, лорд-герольд?
Человек и эльф открыто изучали друг друга, и когда их взгляды встретились, в комнате возникло такое напряжение, какого лорд Брейр никогда не ощущал в своем доме. Он побледнел и нащупал на поясе меч, которого там не было.
Человек, который не был человеком, смотрел через изгиб большого пиршественного стола в гордые и холодные глаза. На губах высокородного эльфа-лорда играла улыбка, которая хоть и не была насмешкой, но ясно говорила о его превосходстве над всеми в зале. На украшенных драгоценными камнями браслетах эльфа красовался серебряный грифон Силуванеде – и они сверкали, когда он медленно подносил к губам тонкий хрустальный кубок с мятным вином, не отрывая взгляда от глаз герольда.
Верховный лорд Фалав уже не раз сталкивался с людьми – более грозными и сильными, чем этот щенок в гербовой накидке. Он носил скрещенные трубы Хантингхорна и, должно быть, прибыл как один из царственных посланников прибрежных человеческих владык, возможно, из Элембера. Он был гладким и стройным, носил аккуратно подстриженную короткую бороду, которая вилась по его подбородку, словно шерсть охотничьей кошки. Гладкий придворный – один из тех, кто считает себя одновременно тонким и умным.
Верховный лорд Фалав слегка улыбнулся и снова поставил вино на стол, сделав мельчайший знак длинным тонким пальцем. Слуга увидел и бесшумно скользнул вперед, чтобы наполнить кубок.
Тишина длилась так долго, что ее почти можно было услышать – высокий звон готовых мечей, звенящих над треском огня в очаге. А может, это был просто звук натянутых, напряженных нервов.
– Мой добрый… повелитель Силуванеде, – мягко сказал Хантингхорн, в точности копируя нарочитое колебание эльфа-лорда, – я не называю такие убеждения просто «слухами». Я имел несчастье наблюдать в бассейне прорицаний, наведенной моей доброй подругой Эльтагарр, которую, как я знаю, вы почитаете как самую старшую колдунью вашего королевства, – он сделал паузу, и эльф сурово склонил голову, гневно сверкнув глазами на слегка побледневшем лице, – как темное колдовство подействовало на ваших сородичей и отбросило назад леса, чтобы расширить границы человеческого королевства и отвоевать себе место для новых ферм.
– И какой человеческий маг устроил это разрушение? – спросил верховный лорд Фалав очень мягким голосом. – Один из тех безответственных детей Нетерила?
Где-то в зале кто-то из слуг громко вздохнул. О возвышении Нетерила рассказывали в полусотне колыбельных сказок и народных слухов. Его магическая мощь сдерживала даже сильных эльфийских владык и бесчисленное количество диких орков, когда люди впервые пришли на Север, и хотя его мощь давно пропала, он оставался ярким воспоминанием – воспоминанием, которая по словам жрецов, передавалась более тысячи зим... жизней тридцати отцов и сыновей. Может ли этот эльф-лорд быть таким же древним?