Страница 43 из 80
— Этого будет достаточно.
— Очень хорошо, тогда, — ответил он. — Для начала: как тебя зовут?
— Сумеречная лиса, как я уже говорила...
— Твое настоящее имя, — поправил Илдар.
Сумеречная прикусила губу.
— Спроси меня о чем-нибудь еще.
Илдар нахмурился.
— Очень хорошо. Это правда?
— Что правда?
— Что ты работаешь с демонопоклонниками. Вот почему ты знала, что у них есть Браслет и куда идти. Поэтому ты все знала.
Сумеречная закатила глаза.
— Я могла бы рассказать тебе, но кому ты поверишь? Мне, воровке, или своей драгоценной сестре, которую ты, несмотря на все доказательства обратного, все еще считаешь другом?
— Говори, и мы увидим, что я думаю, — сказал Илдар.
— Хорошо, — сказала Сумеречная. — Работаю ли мне с ними? Нет, отбрось эту мысль! Они слишком зациклены на власти, тьме и манипуляциях - и ни капли чувства юмора. Ску-ка. Демоны. Ты когда-нибудь слышал, чтобы повелитель демонов рассказывал анекдоты? Нет? Ну, конечно, ты никогда не встречался с ними, но поверь мне на слово. Граз'зт, Оркус - совершенно несмешные. Хуже только архидемоны, особенно Мефистофель...
— Ты несешь чушь, — сказал Илдар.
— Что? Все верно, — сказала Сумеречная. — Нет, я не работаю на них. И почти ничего для них не делаю. —Она пренебрежительно пожала плечами. — Немного мелкой работы тут и там... кража - ничего серьезного... может быть, что-то вроде... не знаю... этого. — Она показала серебряный браслет на правой руке. — Ничего особенного.
— Ты изначально украла браслет Коронеля Инлоэта? — спросил Илдар. — Как?
— У кого, — поправила Сумеречная. — Ни у кого важного... У Коронеля Инлоэта. Испарил себя своими мечами, знаешь ли. Разве это не сюрприз - Оп: нет Браслета, нет защиты. Проклятие.
Лицо Илдара стало пепельным, а рот раскрылся.
— Шучу, шучу, — сказала Сумеречная. — Надо было видеть твое лицо, просто бесценно. Она рассмеялась. — Если такое вообще возможно.
Солнечный эльф сглотнул. Он снова сел и откинул одеяло, чтобы можно было подняться.
— Но, но... — Он нахмурился. — Правильные поступки не имеют цены - твой дух не имеет цены, или ты так давно продала его за ум и красоту?
Молниеносным движением, которым мог бы гордиться любой дуэлянт, Сумеречная влепила ему пощечину. Вот тебе и забота о его нежном состоянии.
— Тебе легко судить, — сказала она. — Твоя черно-белая мораль - роскошь, которую не могут позволить себе те из нас, кто не вырос на лоне безмятежности Эвермита.
Илдар уже собирался ответить, но она продолжала.
— Королевства не так просты, как вы, солнцеликие, думаете. Ваш драгоценный Исход - ха! Бегство - вот что лучше. Вы просто не могли вынести вида расы, которая живет более страстно, более полно, чем вы сами. И поэтому вы бежали - в страхе перед миром.
— Н-но..., — сказала Илдар, но ее было не остановить.
— Жизнь не вписывается в вашу надменную, академическую... арифметику! Люди видят дальше вас, эльфов, так, как вы и представить себе не можете. Эльфы боятся людей, потому что люди - это то, чем эльфы боятся стать - живыми, энергичными! Они видят в жизни больше, чем просто добро и зло, честь и долг. Они знают страсть и красоту, настоящую любовь-спонтанность. Держу пари, что солнечные даже не...
На этот раз прервал ее Илдар, причем поцелуем, который потряс их обоих. Нехарактерно, но Сумеречная колебалась - она была ошеломлена.
Илдар разорвал поцелуй.
— Прости, — сказал он. — Я.... я не знал, что я....
Набросившись на него, как тигрица, Сумеречная оборвала его следующие слова, впившись в его губы яростным, страстным поцелуем, от которого у Илдара перехватило дыхание, даже когда она повалила его на спину. Он даже не подумал протестовать, когда она вдавила его в пуховый матрас. Боль от порезов и синяков исчезла, уступив место жару, пульсирующему в нем.
Это не было похоже ни на что из того, что он ранее испытывал. Илдар и раньше знал любовь женщин, но никогда еще ни одна не прижималась к нему так сильно, так неистово...
Сумеречная отстранилась, прикусив губу, и посмотрела на него похотливыми глазами.
— После вчерашнего я подумала, каково это - делать это, когда ты не жалуешься, — сказала она в своей ироничной манере. — И я была права.
Она развязала лиф одним движением запястья и потянула за шнурок.
Илдар моргнул, пытаясь вернуть здравый смысл, и полушепотом спросил:
— Разве не ты сказала мне, что я не в форме?..
— На это тебя хватит, — она с треском распустила свои вороные волосы, и они рассыпались по обнаженным плечам.
Слова подвели его.
Сайтара проснулась в кромешной тьме.
Даже ее зоркие эльфийские глаза не могли проникнуть на расстояние большого пальца перед ее лицом. По насыщенному, влажному воздуху, бьющемуся о ее кожу, она поняла, что была обнажена. Хотя ей должно было быть холодно, вместо этого все было знойным и тяжелым, от чего выступил густой пот, пропитавший каждый дюйм ее кожи. Она потянулась, чтобы расчесать лоб, но рука не двигалась. Должно быть, она прикована цепями.
Сайтара попыталась позвать, но тут же поняла, где находится. Кровь бурлила в ней, как огонь, а легкие пульсировали, втягивая и выпуская воздух.
Она лежала на алтаре Граз'зта.
Ей казалось, что все вокруг затихло, если не считать гула в голове, но она почувствовала тупой стук, который не был стуком ее сердца. Это был бой барабана, и хотя она не могла его видеть, откуда-то она знала, что это кожа разумного существа. Ее пульс участился.
Усилием воли она успокоила себя. Это не было неожиданностью - она сама выбрала этот путь, и теперь ей предстояло пройти его.
Затем начались песнопения.
Глубокие, низкие и призрачные, она слышала голоса вокруг себя, произносящие слова тьмы. Язык был Абиссальным, она знала, но каким-то образом искаженным, словно прохождение сквозь реактивную черноту искажало слова.
Словно по негласному сигналу, песнопение стало громче, и она смогла различить слова. Ужасные, развратные деяния, которым нет названия, падали на ее слух, как засахаренные кинжалы. Вопреки себе, Сайтара почувствовала, как у нее свело живот и задрожали пальцы.
— Са'Граз'зт, са'за, са'за, — скандировала тьма. — Граз'зт, са'за, рзал'за! Са'лза, рзал'за!
— Лорд Граз'зт, приди, приди, — тихо перевела Сайтара. Граз'зт, приди и убей нас... Войди в нас, убей нас...
Затем наступила тишина. Постепенно темнота углублялась и наваливалась на нее все сильнее, тяжелее и плотнее, обжигая и обжигая. Она с ужасом осознала, что из темноты на нее смотрят два светящихся зелено-белых глаза.
В этот момент уверенность Сайтары пошатнулась. Та, кто не встречала себе равных в магических дуэлях, та, кто никогда не сталкивалась с реальной угрозой, та, кто никогда не знала настоящего страха, - в этот момент она осознала истинный ужас.
Если раньше она и боялась, то это ощущение полностью разрушило ее решимость. Оно обрушилось на нее так же неумолимо и безжалостно, как топор старосты опускается на шею приговоренного. По ее коже поползли мурашки, а тело отстранилось, насколько это было возможно. Она не могла думать - вся ее сила, вся ее безопасность, вся ее воля исчезли из нее в этот момент.
Потом она увидела его, и дыхание тоже покинуло ее.
Над ней возвышалась эбеновая мускулистая грудь, стоящая на мощных козлиных ногах с двойным шарниром. Ветвящиеся мускулами мощные руки широко раскинулись, словно призывая силы тьмы исполнить волю повелителя демонов. А его лицо; оно было красивым, как бывает красивым идеальное убийство, с сильными, угловатыми чертами, как у эльфийского лорда. Но это существо было гораздо больше, чем эльф - любой смертный - вообще когда бы мог быть. Ее разум кипел от ужаса, а тело подергивалось от желания - Сайтара никогда не знала любовника и не думала о нем.