Страница 50 из 75
– Что угодно, – ответил он с нетерпением, взволнованный её возвращением.
– Скажи своим братьям, чтобы оставили нас в покое, – ответила она с надеждой, что её просьба, в сочетании с тем, что она спасла его, свело бы на нет желания рыбаков ловить их в будущем.
– Конечно, – согласился он и продолжил наматывать снасти.
Корал склонила голову и внимательно смотрела, что он делал: ей показалось довольно странным, что верёвка была намного толще, чем обычно, больше похожа на канат и для ловли рыбы явно не подходила.
Следующая мысль была неожиданной – рыбак выглядел немного неуместным здесь: довольно хорошая, но неподходящая одежда, совсем новые рыболовные снасти. А еще он был слишком разговорчив для человека, оказавшего в такой необычной ситуации – любой другой был бы потрясен, оказавшись на волоске от смерти. Ей показалось, что мужчина как будто отвлекал её.
Дракон-черепаха, опасаясь ловушки, быстро окинула взглядом вокруг - нет ли здесь других лодок, но ничего больше не увидела. И вдруг поняла: не она была добычей это ночью, а кое-что другое – её яйца.
Не промолвив ни слова, Корал погрузилась в воду и неистово поплыла туда, где оставила кладку. И снова она тащила своё неуклюжее тело сквозь песчаный берег. В этот раз ей не пришлось долго искать, потому что в лунном свете хорошо было видно замаскированное место.
Тщательно насыпанный холм был разворочен, а яйца вытащены. Все кроме одного, которое разбилось. Тот, кто их выкапывал, был настолько небрежен, что оставлял куски скорлупы под ногами. Содержимое яйца вытекало на песок и Корал видела неразвившуюся голову её детёныша, проглядывающую сквозь трещину в скорлупе. Дракон медленно подползала, дрожа всем телом.
Она протянула дрожащую лапу, как будто хотела приласкать единственное оставшееся дитя и после этого всё поняла: человек был всего лишь приманкой, чтобы отвлечь и заманить подальше от своей кладки. Это объясняло наличие у него той веревки, с помощью которой он надеялся выбраться, если бы она подплыла бы к нему. Вероятно, он ожидал нападения, но был застигнут врасплох действиями с её стороны. А может, вода оказалась слишком холодной для него. Она не знала, и ей было все равно. Единственное в чем Корал была уверена, так это в том, что он украл её будущее.
Последний раз она посмотрела на своё дитя и прошипела:
– И я ему помогла!
Она бросилась в воду и как одержимая понеслась к Грегору. Когда она устремилась к его маленькой лодке, то почувствовала, что внутри неё зарождается нечто чуждое ей. Её бушевавший гнев разгорался ещё ярче и подпитывался, казалось, чем-то извне, какой-то потусторонней силой. На мгновение ей показалось, что возможно это была та самая Ярость, о которой все говорили, но даже если и так, то её уже это не заботило.
Увидев над собой очертания лодки, Корал рванулась вверх, набирая силу с каждым взмахом лап. Её голова и передняя часть тела протаранили судно, и на мгновение дракон увидела Грегора. Она моталась из стороны в сторону, а крошечное судёнышко разваливалось словно от взрыва. После этого Корал отплыла назад, сделала круг, и с помощью широких взмахов когтистых лап развернулась на встречу лодке и её судьбе.
Мало чего осталось после её яростного натиска. Поднимаясь из глубины, она легко прокладывала себе путь сквозь обломки, которые отскакивали и устремлялись к поверхности озера. Как опавшие листья, не заметные для неё, разбившиеся брусья и доски отскакивали и ломались о сине-зеленый панцирь.
Её зоркие глаза были устремлены только к одной цели.Кроме неё Корал не замечала ничего.Еле держась в воде, раненый Грегор был на расстоянии вытянутой руки. Корал чувствовала его кровь в воде, и ничего не было слаще в тот момент для неё. Она наслаждалась и упивалась ощущениями, понимая, что Ярость растёт. С каждым ударом сердца старая жизнь отдалялась всё дальше и дальше. Дракон больше не сопротивлялась этому – пусть пожар растёт, сжигая её изнутри, пусть расплавит её холодное сердце и окончательно завладеет ею.
Дракон-черепаха устремилась к незадачливому охотнику, как ангел мщения. Он развернулся в её сторону, и в его глазах она увидела обреченность. Всё остальное для неё потеряло смысл, кроме человека впереди, который был манящим маяком. Корал быстро и ловко рассекала волны и представляла, как с бульканьем вонзает свой клюв в его тело. Это были звуки музыки, неважно какой. Она ускорилась.
Когда Корал приблизилась к предателю, разорившему её гнездо, то не заметила его товарищей – тех, кто на самом деле украл яйца. Они спустили лодки на воду и кружили позади. Быстро передвигаясь, два судна обошли дракона с боков. Благодаря своему острому зрению она увидела бы их без затруднения, и даже без лунного света: двойные линзы в ее глазах позволяли свету отскакивать назад и вперед внутри затылочной камеры, давая изображению вырастать до больших размеров. Но Ярость поглотила Корал и единственное, что она видела кроме охотника, едва держащегося на воде, было её разоренное гнездо, сломанная скорлупа и разбитые мечты. Дракон-черепаха не подозревала, что собственная смерть была так близка.
В отличие от лодки предателя, корабли его товарищей были хорошо оснащены и подходили для ловли драконов. В то время как Корал подплыла к Грегору, в воздух полетели гарпуны и копья. Дракон-черепаха, снедаемая местью, даже не заметила этого и не сделала ничего, чтобы избежать попадания. Один за другим железные наконечники били по её спине, пробивая прочный панцирь. Каким-то образом охотникам удалось остановить её в нескольких дюймах от Грегора и оттащить назад.
Корал была безумна в своей мести: вставала на дыбы и молотила лапами по захватившей её привязи. Она извергала из себя обжигающий пар, но ослепленная жаждой крови и дезориентированная, ни в кого не попала. Корал закричала – и крик её эхом расходился от озера на многие мили вокруг. Вода покрылась плёнкой из её крови, дракон слабела всё сильнее. Её внешние веки стали тяжелыми, она повернулась к Грегору и последнее, что увидела дракон-черепаха, было перепуганное лицо предателя, тонувшее в красной пелене. Затем её глаза закрылись навсегда, и огромное безжизненное тело стало плавно покачиваться между двумя лодками, как марионетка.
Глаза Дарго не были созданы для слёз. Даже если бы дракон смог заплакать, то что значили бы его слёзы на фоне обширной водной глади озера? Тем не менее, в своем сердце он оплакивал Корал и её судьбу, настолько несправедливую к ней. Она заслуживала лучшего. Хоть он и предупреждал о том, что помогать этим отвратительным людям глупо: встреча с ними не могла принести ничего хорошего. Дарго оказался прав, но желал ошибаться. И сегодня он увидел больше, чем просто смерть близкого ему существа. Сегодня он убедился в том, что такое Ярость и какие последствия она может принести его народу. Он приплыл как раз в тот момент, когда ненависть и ярость захлестнули чистейшую душу, которую он когда-либо знал в жизни, и увидел, к чему привели её безрассудство и безумие.
«Будет ли у всех такая судьба? – спрашивал себя он. – Быть ослепленными Яростью до конца своих дней или быть уничтоженными ненавистными людьми? Или, что еще хуже, быть порабощенными ими до самых Сумерек?»
С возрастающим гневом и внезапной свирепостью, которые удивили его самого, он сказал себе: «Нет, я не допущу этого, даже если это означает рабство у других существ».
Он твердо решил сам поговорить с другими членами совета по поводу предложения Саммастера для своего рода. Дарго был уверен, что не встретит сопротивления с их стороны на предложение лича, когда они узнают о том, какая ужасная судьба постигла главного противника сделки с Культом. Если бы он был философом и поразмышлял над всеми хитросплетениями судьбы, то увидел бы иронию в том, что самый ярый противник Саммастера стал самым величайшим примером того, что сделка лучше бессмысленной смерти. Но философия и размышления не были сильной стороной Дарго. Он был просто тем, кто наблюдал, как его любовь встретила разрушительное пламя Ярости, и решил, что не потеряет больше никого, чего бы это ни стоило.