Испытание

Но кто?

Ей было трудно связать свою собственную сущность воедино, вспомнить даже свою собственную личность, не говоря уже о чьей-то ещё.

Затем знакомый голос произнес её имя, и она вспомнила.

Хан.

Внезапно в лесу воцарилась тишина, и Хан увидел, как тени убегают в подлесок. Впереди возникло золотое сияние, просвечиваясь сквозь грибы и папоротники, превращая их на его глазах в аккуратно и рассаженные рядами деревья городского парка на Корусанте.

— Лея? — Хан поднялся и двинулся вперёд. — Лея?

И тогда он увидел её, золотую сияющую фигуру, бегущую по тропинке с распростёртыми руками, такую лучистую и яркую, что у него болели глаза, когда он смотрел на неё. Он встретил её на полпути и на лету заключил в объятия. Лея крепко поцеловала его в губы, и он почувствовал, как Сила вливается в него, наполняя теплом, жизнью и радостью.

Они замерли в поцелуе на мгновение, или, возможно, это был целый день. Затем Хан опустил её ноги на землю и отступил назад, чтобы посмотреть на неё. Она была Леей — но не такой, какой он видел её в последний раз. Она была Леей времён их юности: карие глаза, сияющие задором, ещё не умеренным потерей двух её сыновей и смертью многих близких друзей — стольких, что Хану невыносимо было вспоминать об этом.

Через мгновение радость на лице Леи сменилась беспокойством.

— Хан, что с тобой случилось? — спросила она. — Это из-за карбонитной заморозки?

— Заморозки? Какой заморозки?

— Ты не помнишь? — спросила Лея. — Вейдер устроил ловушку в Облачном городе. Он заморозил тебя в карбоните…

— И ты сказала мне, что любишь меня, — закончил Хан. — Как я мог забыть?

Единственным ответом Леи был растерянный взгляд.

— Ты помнишь это, верно? — начал волноваться Хан. — Ты сказала мне: «Я люблю тебя».

— Конечно, я помню, — сказала Лея. — Но это последнее, что я помню… И ты теперь выглядишь таким старым. Я не думала, что карбонитная заморозка так действует на людей.

Хан рассмеялся бы, если бы не был настолько напуган.

— Милая моя, это не карбонитная заморозка.

Он не понимал, что случилось с памятью Леи — с ней самой, но в этом месте было не так уж много такого, что он понимал. Ему просто придётся смириться с этим и надеяться на лучшее.

— Какое-то время, — продолжил Хан, — я был украшением стены, висевшим во дворце Джаббы. А потом ты спасла меня. Ты помнишь это?

— Да, — в глазах Леи вспыхнул гнев. — Джабба одел меня в этот проклятый рабский наряд, а я задушила его своей собственной цепью. И ты сбил Бобу Фетта в яму сарлакка. Так ведь?

Хан ухмыльнулся.

— Так.

— А что было после?

— Ну, Император заманил нас в засаду у Эндора, — сказал Хан, с восторгом наблюдая, как каждое слово вызывало новый проблеск узнавания в её глазах. — Но мы победили, помнишь? Палпатин в конце концов умер.

— А потом был праздник, — вспомнила Лея. — С эвоками — сотнями эвоков.

— И это правда, — сказал Хан.

Он продолжал рассказывать ей обо всём, что они сделали вместе — основали Новую Республику и навсегда уничтожили остатки Империи, поженились и завели детей, приняли решение воспитывать своих детей как джедаев. Пока он говорил, юная Лея из его прошлого начала взрослеть у него на глазах, становясь всё красивее, но в то же время мудрее, ещё более открытой и сострадательной.

Затем Хан добрался до эры вторжения в галактику юужань-вонгов. Он сделал паузу, не уверенный в том, что хочет снова подвергнуть Лею мучениям тех лет. Но было уже слишком поздно. Её воспоминания нахлынули на неё без всякой подсказки с его стороны. Он мог только наблюдать, как смерть Чубакки и Энакина отразилась на её лице печалью — и как страдание из-за падения Джейсена на Тёмную сторону украло свет из её глаз.

Когда печаль не исчезла, Хан взял её за руку.

— Прежде чем Джейсен стал Дартом Кейдусом, он подарил нам внучку, — подсказал он. — Её зовут…

— Аллана, — закончила Лея. — Она наследница Хейпанского консорциума, и она живёт со своей матерью, Тенел Ка. Но для меня это почти как сон.

— Аллана реальна, — заверил её Хан. — И она замечательный ребенок. Что ещё ты помнишь?

Лея криво улыбнулась Хану, без сомнения, понимая, что он пытается не задерживаться на самом болезненном моменте их совместной жизни.

— Я помню Затерянное племя ситов и его вторжение на Корусант, — сказала она. — И я помню свадьбу Джейны.

Хан улыбнулся. Лея возвращалась к нему — даже если он не совсем понимал, что это значит в подобном месте.

— А как насчёт того, что сейчас? — спросил он. — Ты помнишь, где мы находимся? И как мы сюда попали?

Взгляд Леи стал жёстким.

— Я помню, Хан. Сарнус, «Голубая звезда», «База-Прайм», — сказала она. — Я помню всё это.

Хан почувствовал облегчение.

— А что насчёт Крефов?

— Они — наименьшая из наших проблем, — сказала Лея. — Они мертвы.

Хан хотел ей поверить, но после того, как он до этого увидел возвращение колуми из мёртвых, ему не хотелось рисковать.

— Ты уверена? Потому что убить их было довольно трудно.

Лея сделала паузу и, казалось, слегка вздрогнула, но кивнула.

— Я уверена. Крефов больше нет — как не было бы и меня, если бы ты не позвал меня так быстро.

Хан нахмурился.

— Так быстро? — промолвил он с непониманием. — Лея, тебя не было так долго, что я думал, будто потерял тебя навсегда.

Лея выглядела смущённой.

— Хан, я никуда не уходила. Я сражалась с Крефами, а потом сразу вернулась, как только услышала твой зов.

Хан в замешательстве покачал головой.

— Я не знаю, как это объяснить, — сказал он. — Ты ушла… и мне казалось, что я искал тебя вечность.

Лея оглядела прекрасный лес, и её глаза расширились, как будто она впервые увидела окрестности. Она взяла Хана за руку, и её голос стал мрачным.

— Хан, я мертва? — спросила она. — Мы мертвы?

Хан не знал, что ответить. Во-первых, он этого не знал. И если бы Лее до сих пор не пришло в голову, что она может быть мертва, он не стал бы сообщать ей такие новости и всё портить. Она могла бы раствориться в Силе прямо здесь. Или она могла исчезнуть в… ну, куда там она могла отправилась в последний раз и обречь его на вечные поиски.

— Хан? — голос Леи стал настойчивым. — Мне не нравится, когда ты тратишь так много времени на размышления. Это опасно.

— Успокойся, ладно? — Хан почесал в затылке. — Всё, что я знаю, это то, что ты исчезла в большой золотой вспышке — по крайней мере, это то, что я видел. Это выглядело так, как будто кто-то взорвал барадиевую бомбу.

Лея обдумала это, затем сказала:

— Итак, мы мертвы.

— Может быть, мы мертвы, — поправил Хан.

— Вероятно, — Лея снова оглядела лес, и Хан понадеялся, что она, возможно, думает, что тут было бы неплохо вместе провести вечность. Но она спросила:

— А что насчёт Люка? Он выбрался?

Не успела она произнести имя Люка, как в прекрасном лесу появилась светящаяся сфера. По мере приближения она начала принимать форму человека.

— Я здесь, — сказал Люк, присоединяясь к ним.

В отличие от Леи, когда она вернулась, он выглядел немного старше, чем до взрыва, и, возможно, немного мудрее и более в ладу с самим собой. Раны на его горле закрылись, и Хан не увидел никаких признаков странных глаз, которые раньше виднелись в отверстиях. Вспомнив о своих собственных уродствах, он взглянул вниз и с облегчением обнаружил, что мембрана, закрывавшая рану на животе, теперь выглядела почти как обожжённая кожа, а его раненая нога уже не была такой волосатой. Когда ни один из Соло не поспешил с ответом, Люк спросил:

— У вас тут частная вечеринка, или можно присоединиться?

— Извини, — сказал Хан, переводя взгляд на Люка. — Мы надеялись, что ты выбрался отсюда, вот и всё. Лея думает, что мы мертвы.

Лея приподняла свою сияющую бровь.

— А ты — нет?

Хан пожал плечами, затем одарил её одной из своих лучших кривых усмешек.