Страница 40 из 97
30
Я смотрела, как они исчезают за поворотом лестницы, ведущей на парковку. Де Во, его супруга в нежном желтом облаке, их рабы, подпоясанные лазурью. На мгновение показалось, что мне почудилось все это участие. Я прижала руку к груди, чувствуя кожей нагретую гладкую пластинку адресного чипа, спрятанную под тугим корсажем. Теперь я думала только о том, как перепрятать его, чтобы Рэй ничего не заметил. Не думаю, что в противном случае может как-то пострадать госпожа де Во, но была просто уверена, что он придет в ярость. Теперь он мог все, Кодекс давал ему абсолютную власть надо мной. За мной не было дома, который отстоял бы мои интересы. Значит, в их понимании моих интересов просто не существовало. Власть моего мужа больше власти отца.
Это странно было произносить даже в мыслях: мой муж… Непривычно, страшно, но одновременно по-особому волнительно, будто я переступала какую-то недозволенную грань.
Рэй Тенал стоял за моей спиной. Я каждой клеточкой ощущала это присутствие, но не осмеливалась повернуться. Я чувствовала себя совершенно беззащитной. Эта манера вставать позади будто выбивала почву из-под ног. Я была словно загнанной в угол, запертой в клетку, ослепшей. Сердце неуемно колотилось, дыхание сбивалось. Каждое мгновение я ждала, что он положит руку на плечо, но ничего не происходило, и эта пытка становилась почти невыносимой. Чего он добивался?
Я не выдержала, отступила на шаг и обернулась. Рэй стоял, подняв голову, сцепив руки за спиной. Будто нарочно убрал их, чтобы не коснуться меня. Его взгляд был холодным, настороженным.
— Что она говорила вам? Эмма де Во?
Я сглотнула, подняла голову, чтобы не выглядеть виноватой:
— Обычные… формальности.
— Какие?
Я молчала, лихорадочно соображая, какие формальности здесь могут сказать в такой ситуации, но, как назло, ничего не шло на ум.
— Уверяла в том, что я должна стать вам достойной женой.
Не думаю, что это убедило.
— И вы намерены внять ее уверениям?
— Я бы хотела этого…
Его лицо так и осталось равнодушным. Но я тут же вспомнила сахарную улыбку его конфетного отца, и меня передернуло — лучше видеть равнодушие.
Вновь повисло молчание. Мы так и стояли посередине холла, изрезанного окнами, за которыми разливалась ночная чернота. Я подняла голову:
— Где мы?
— Отныне это ваш дом. Настолько, насколько понадобится.
— А потом?
Он колол меня взглядом, как спицей. Готова поклясться, что он не поверил ни единому слову о госпоже де Во. Он что-то подозревал. А у меня голова шла кругом. Как жить, если никому нельзя доверять? Если за улыбками кроется коварство, за словами — сплошная ложь?
Рэй приблизился на шаг, легко коснулся пальцами моей щеки:
— А потом будет видно, моя дорогая. Зависит от того, насколько хорошей женой вы сможете стать.
Его пальцы тронули мою шею, опустились на грудь, обводя контур глубокого выреза, замерли у ложбинки, над самым тайником. А меня пугало не касание. Казалось, он все знал, и просто испытывал мое терпение, ждал, что я не выдержу и признаюсь сама.
— Вы побледнели… Чего-то боитесь?
— Я просто устала. Сегодня был… волнительный день.
Мой голос предательски дрожал, и он, без сомнения, улавливал это. Да и сама я едва стояла на ногах.
— Пожалуй, вы правы. Праздник невозможен, вы должны это понимать, но для нас накрыли легкий ужин. Вы голодны?
Я кивнула, хотя знала, что не смогу проглотить ни куска. Понимала, что будет после и замирала от одной только мысли. Уже ничего не оттянуть и не исправить.
Мы вошли в тот же небольшой зал, где проходила регистрация, но я будто увидела его впервые. Колонны, светильники, стеклянный купол над головой. Стало страшно. Все произошедшее недавно казалось свежими картинками, залитыми водой. Краски размазались, смешались, контуры поплыли. Я хотела закрыть глаза, а открыв — обнаружить, что уже утро.
Мы поднялись по лестнице наверх, и с каждым шагом сердце колотилось все сильнее. Рабы открыли украшенные стеклянной мозаикой двери, и я замерла на пороге, заметив в глубине комнаты разобранную кровать на возвышении. Кажется, я горела. Жаром ошпарило уши, до колкости; лизнуло шею. И сейчас казалось, что лучше бы в этот миг я оказалась наедине со стариком. Отстранилась, перетерпела. Это бы было понятнее. Но человек, ставший моим мужем, волновал меня вопреки желанию. Внутри бурлило и замирало. Я боялась как огня его прикосновений, но одновременно ждала их.
Я сделала пару шагов вглубь комнаты, заметила маленький накрытый стол у окна. И похолодела, понимая, что не смогу остаться в одиночестве, чтобы спрятать чип. Хотя бы избавиться от него. Захлестывала паника. Я едва шевелила губами:
— Могу я привести себя в порядок? Лишь пару минут…
Горячие руки легли на плечи, будто пригвождали меня к полу. Серьга Рэя свесилась с моего плеча и холодила кожу до мурашек. Как цепь. Если он не позволит — я пропала.
— Это так необходимо?
— Думаю, да…
Его дыхание обжигало ухо, он прижал меня к себе спиной, одной рукой крепко удерживая за талию. Пальцы другой руки чертили круги на груди. Вдруг нырнули в корсаж, и я не успела опомниться, как увидела в его руке пластинку адресного чипа.
— Полагаю, теперь надобности нет?
Меня сковало. Одновременно морозило и обдавало жаром. Наверное, я должна бы как-то оправдаться, солгать, но губы не слушались. Я просто стояла истуканом. Его дыхание вновь коснулось моего уха, и я вздрогнула всем телом, слыша вползающий шепот:
— Сделай так, чтобы я об этом забыл. Ужин подождет.