Страница 13 из 97
9
Сначала я успокаивала себя, что впереди целая неделя — семь установленных суток. Но дни утекали, как вода.
Когда утихло жгучее возмущение, я все же дала волю слезам, в полной мере осознала, что разорвана последняя ниточка, связывающая меня с домом. Казалось, уже прошло несколько лет, и все эти годы я дрейфовала в черноте холодного космоса. Даже образ мамы будто начинал размываться — и от этого становилось еще страшнее. Я боялась забыть ее облик, голос. Ее тонкие духи и мягкие ладони.
Когда за иллюминатором показался сине-зеленый, в мраморных прожилках, шар Форсы, мы с Индат прильнули к стеклу. Я сразу узнала планету, потому что увиденное в точности повторяло сопроводительные проекции из книг. Планета с навязанной кислородной атмосферой, буйной растительностью и высокой гравитацией. Утверждалось, что сотни лет назад она была необитаемой, но имперцы нашли в недрах воду и заставили Форсу ожить. Скорее всего, там тяжело дышать.
Судно наполнилось густым тугим гулом и стало заходить на посадку, пролетая вдоль орбиты. Ощутимо тряхнуло, когда вошли в атмосферу, и стало так страшно, что мы с Индат взялись за руки. Я слышала, что большинство аварий происходит именно при посадке. Сама не знаю, зачем думала об этом в такой момент. К счастью, приземление оказалось на удивление мягким и плавным.
Мы вновь прильнули к иллюминатору. Все обозримое пространство заполняли корабли, между которыми сновали техники в красных комбинезонах. Но стемнело прямо на глазах, с пугающей быстротой, и стали различимы лишь точки огней пробивавшиеся сквозь отражение каюты.
Мы по-прежнему были заперты, но теперь это не вызывало удивление. Я была пленницей. Я все больше и больше склонялась к мысли, что все, обещанное моему отцу, было бессовестной ложью. С чего бы дочерью какого-то Контема заинтересовался сам Император? И как только отец мог поверить? Теперь казалось, что мое путешествие и закончится на Форсе. Все остальное — красивые слова. Потому Мателлин и отобрал адресный чип…
Я вздрогнула, когда открылась дверь, и на пороге каюты появилась уже знакомая вальдорка. Она поклонилась:
— Госпожа, мой господин велел вам быть готовой через два часа.
Велел… Я выпрямилась:
— Готовой к чему?
— Мой господин отправляется к наместнику. Он хочет, чтобы вы сопровождали его.
Рабыня вновь поклонилась и поспешно вышла, будто боялась, что последуют вопросы, на которые она не хотела отвечать. Я повернулась к Индат:
— Достань себе чистое платье.
Та лишь с готовностью кивнула и направилась к багажному контейнеру, стоящему в углу:
— А вам, госпожа моя?
Я вздохнула:
— Розовое, Индат.
Будто у меня был выбор… Единственное нарядное платье и скромные серьги с сиурским перламутром. Богаче наряда у меня никогда не было. Мама говорила, что самое главное мое украшение — это глаза и волосы. Такого не купишь. Волосы впрямь были красивы. Мамины. Точно такие же. Но, когда я смотрела на маму, мне все время казалось, что ее – намного роскошнее. Тяжелые, волнистые, почти до колен, необыкновенного янтарного цвета, как золотистая карамель. Как струящееся золото.
Индат тщательно расчесывала щеткой, придерживала ладошкой:
— Как уложить, госпожа?
Я молчала — сама не знала. Но в груди закипало что-то вроде возмущения и протеста. Может, я и предназначена наместнику Форсы? Но… уж точно не в жены. Я покачала головой:
— Как обычно, Индат. Собери подхватами.
Та нахмурилась:
— Так это же совсем просто. Уместно ли?
Я кивнула:
— Чем проще — тем лучше.
Я промолчала о том, что не хочу украшать себя. Ведь наверняка же существовала вероятность, что я могу просто не понравиться. И меня отправят обратно. Ведь я могу не понравиться! Эта мысль даже вселила надежду.
Когда снова пришла вальдорка — мы были готовы. Проследовали за ней по коридорам и остановились недалеко от трапа, где ждал завитой, как кукла, Марк Мателлин. Он брезгливо оглядел меня, выпятив губу, покачал головой:
— Мда…
Я молчала, лишь с вызовом подняла подбородок.
— Жалкий вид, госпожа. Нужно приложить немалые усилия, чтобы рассмотреть в вас высокородную.
— Я с радостью останусь здесь, ваша светлость.
Он хмыкнул:
— Вы едете со мной. А вот вашу рабыню придется оставить.
Я увидела ужас в глазах Индат. Покачала головой:
— Она сопровождает меня, как и положено.
Мателлин поджал губы:
— О, нет! Два чучела — это слишком, госпожа. Ваша рабыня остается.
Я отступила на шаг:
— Ваша светлость! Я никуда не пойду без нее.
На полном лице мелькнула брезгливость:
— Капризничать будете дома, госпожа. Ваша рабыня остается.
Он бесцеремонно схватил меня за руку и потащил к трапу. Я обернулась, увидев, как Индат отгораживает опустившаяся переборка.
У меня не было никакой уверенности, что я снова увижу ее.