Скрип снега

Я внимательно посмотрела на раскрасневшееся лицо матери, на её суетливые движения, на кастрюлю на плите, в которой, судя по запахам, варился любимый борщ «зятька».

— С кем отец на рыбалку уехал? С Игорем?

Покивала головой на её смущённый взгляд. Всё так, как я и предположила. Ах, родители — миротворцы. Всё предусмотрели. И комнату, наверное, мама приготовила, постельку застелила. Чтобы примирение вышло горячим. Попали под обаяние этого товарища. Я тоже под гипнозом столько лет была. Хорошо, что вырвалась.

— Катя, ну чего ты. Обиделась?

— Поеду, мам. Ты ведь понимаешь. Увижу Игоря, могу и скандал устроить. А вам это надо? У тебя давление, у папы — суставы. Не стоит портить вечер. Папе скажи, что меня срочно вызвали по работе.

Я обняла маму, чмокнула её где-то над ухом.

— Люблю тебя.

— Доча, ну как же так?

— Как-то так, мама. Я другого люблю.

И ведь почти не соврала.

**

Зима пролетела незаметно. В душе постоянно моросил мелкий нудный дождь. Состояние вселенской грусти — не иначе. Погружаясь в себя, я отгораживалась от всех, временами раздражалась, злилась, горевала. Конечно, всё было не так плохо, я была благодарна и Марьяне, и нашему чату, с ними я разобралась со многими проблемами. Разобралась, кинулась вперёд и уткнулась в тупик.

Промозглая весна грустно смотрела мне вслед, пачкая ботинки стылой грязью. Навевали тоску серые тучи и пронизывающий ветер, шепчущий что-то неразборчивое в уши. Заунывная песня ветра падала на дно души и застывала кучей ненужного хлама. Что со мной происходит?

Внутри вроде были ответы, но я бродила в темноте. Стратегия поиска никак не вырисовывалась в моей голове. С прежней орбиты меня столкнуло и выкинуло в чёрную дыру подпространства. На незнакомой орбите я погрузилась в хаос. Жить в динамике и хаосе — нормально, так живет всё живое — это не пугало, но что-то мешало росту.

Моя новая реальность рождалась в муках. Чувство вины, тревоги перешли в апатию. От привычного радиуса я перешла на новый виток в поисках новой себя. Застойные старые знания перестали сковывать, с новыми путями я не определилась.

Жизнь продолжалась. Я ходила по собеседованиям в поисках работы, дав себе установку, что соглашусь на ту, которая будет выбрана не из-за недостатка средств, а понравится и будет меня радовать.

Недостаток дофамина явно присутствовал. Одним днём после очередного собеседования, эйфория от которого схлынула, лишь только я покинула офисное здание, я направилась на детскую площадку. Среди детских криков, мельтешения мелких тел я обычно отдыхала душой и телом.

Не сразу, но я нашла небольшую детскую площадку и уселась на скамейку около двух молодых мам. Огляделась. Если бы я захотела, сейчас бы уже ворковала с мамочками и их чадами, поддерживая ни к чему не обязывающий разговор о воспитании детишек. Но я ощущала внутри пустоту, не чувствуя и крохи желания быть вовлечённее.

Девочка, побежав по дорожке, споткнулась, упала, разбила коленку и громко закричала от боли. Мама принялась её успокаивать и корить за неосторожность. Дитя заплакала от обиды ещё сильней, а в моей душе царило странное безразличие. Подумала — ребёнок лишь получает свой опыт и отвернулась.

Почему-то не удавалось получить частичку умиротворения. Мамаши или громко кричали на детей, или, не отрываясь, смотрели в телефон. Гармония? Её нет. В песочнице два мальчишки затеяли драку из-за игрушки, мамаши отвлеклись от разговора и с недовольными лицами бросились их разнимать, когда рёв взвился над детской площадкой. Дети раздражали не меньше, чем взрослые.

Поднявшись, я поморщилась. Прочь отсюда.

Я видела события, тождественные моему внутреннему состоянию, попытка нащупать путь из темноты не привела к успеху. Приятное воодушевление, радость от соприкосновения с чистой детской энергией не наступили. Пустой сосуд не наполнялся. Я как бесталанный художник не способна была создать картину, исцеляющую разум. Когда-то бурный поток иссяк, превратившись в едва заметный ручеёк.

Сила, прежде наполнявшая меня, превратилась в нечто злое, неумолимое, ломающее основу внутри. Необъяснимая тьма, с которой требовалось разобраться.

Ещё полгода назад я думала, что достигла вершин собственного духа. Самообман, за который приходилось платить сегодня. Я почувствовала себя Множителем наоборот, как будто стала множить совсем другую энергию.

Глава 14. Встреча

Когда мне было 14 лет, я шла из школы после второй смены примерно в восемь часов вечера. В это время у нас уже очень темно. Моя дорога проходила через пустырь, где местные власти делали большую горку и устанавливали ёлку под Новый год. Вечерами там в основном катались подростки. Самая короткая дорога к дому как раз пролегала через пустырь.

Группа подростков напала на меня возле горки. Видимо, я каждый день ходила там, и они сговорились заранее. В один момент я поняла, что они хотят напасть, закричала, побежала, ударила кого-то, но меня повалили, сделав кучу-малу сверху.

В тот момент я потеряла сознание. Очнулась, когда меня с земли поднимали три испуганные женщины. Они шли с работы и спугнули подростков. Толпа пацанов мне ничего не сделала, только содрали штаны и оборвали трусы. Дома я обнаружила только резинку с лохмотьями ткани на них. Женщины проводили меня до дома, который был недалеко от пустыря и передали на руки родителям. Они были напуганы моими словами, что я с собою что-нибудь сделаю.

В тот день я лишилась бесстрашия. Жизнь стала определяться страхом. Я люто возненавидела одного пацана, вычислила, кто меня подставил. Каждый раз, проходя мимо его дома, я как заклинание твердила: «Сдохни». Позже узнала, что он умер от заболевания почек. Возможно, это была наркота или ещё что.

Больше я не ходила той дорогой, нарезала какие-угодно круги, чтобы дойти до дома. Стала бояться заходить в подъезды к подружкам, старалась не ходить одна по потёмкам. Тема насилия стала одним большим триггером. Закончив школу, я уехала поступать с мыслью, что никогда не вернусь в родные пенаты. Никогда и ни за что.

Мама часто подсмеивалась над моими страхами, она не понимала, как я провела годы под этим гнётом. Я не жаловалась ей, никогда не поднимала эту тему, молча поражаясь её бесчувственности. Наверное, ей было легче не вспоминать, думать, как у меня всё хорошо.

Гораздо позже обратившись к психологу, я стала прорабатывать свой страх. На Байкале я активировала травму, каким-то образом разрубив лёд. Я столько лет носила этот ужас в душе, что сознание сработало мгновенно. Возможно, это было просто совпадение. Мне проще думать, что так.

Событий в путешествии произошло много и почти все со знаком минус. Не удивительно, что после Байкала меня накрыла тёмная энергия, испытывая на прочность.

Шаг за шагом я справилась, силы вернулись, я принялась ходить по собеседованиям.

Нескольким работодателям я отказала. В одной мне не понравился директор — замшелый пень, точно знающий как всё надо делать, другой руководитель — хитрый манипулятор тоже был не айс. Я считывала людей за несколько фраз, интуитивно чувствовала своё будущее в данной организации.

Эта не подойдёт. И здесь — нет. На компромисс, к которому подталкивала опустевшая кредитка, я не соглашалась. В этом тоже была заслуга Множителя, который крепко засел во мне.

Я позволила себе жить, как считаю нужным, страх перед окружающими людьми исчез. Чем меньше я хотела понравиться, тем больше хотели меня. Почти после каждого собеседования (парадокс, не иначе) меня приглашали на работу.

Наконец, на одном собеседовании, которое вели две достаточно молодые девушки, моя интуиция сказала «да». Пройдя месячную стажировку, я приступила к работе.

В этой компании меня всё устроило. Часто работа была удалённой, но иногда требовались выезды к клиентам, посещение бизнес — конференций, форумов и мастер — классов.

Очередным мероприятием была Международная агропромышленная выставка «Современные аграрные технологии», куда нас послали наладить связи с участниками компаний. Павильон выставки оказался огромным, я бродила от одного стенда к другому, слушала спикеров в конференц-зале, проникалась атмосферой агропромышленной отрасли.