Безрассудный рыцарь

— Но—

— Никаких но, Джо-Джо. Твоя мать все сказала.

Мои губы приоткрываются в шоке от властности в ее голосе, хотя за последние несколько недель она произнесла всего несколько слов.

Что изменилось?

— Ты права, — говорит Бри, сжимая мое плечо, чтобы я не спорила. — Но, если Джо-Джо сделает это, ей понадобится что-то от тебя взамен.

Мои брови хмурятся, когда я смотрю между ними двумя.

— Мы знаем, что сейчас все чертовски тяжело, — прямо говорит она, и это одна из многих причин, почему я люблю ее, — но, если ты хочешь, чтобы Джо-Джо снова попыталась начать новую жизнь, ей нужно увидеть, как ты так же пытаешься. Я не прошу ничего сумасшедшего, просто… вставай и одевайся каждый день.

Мама тяжело вздыхает, как будто Бри только что попросила ее подняться на Килиманджаро. Но через пару секунд она соглашается.

— Мы можем пройти через это, мама. Вместе, — уверяю я ее.

— Так и будет, детка. Так и будет.

***

Брианна помчалась домой, чтобы взять все необходимое, пока я принимала душ, чтобы ей не пришлось выходить на улицу в моей одежде вторые выходные подряд. Я включила музыку погромче, как попросила мама, и притворилась, что это было год назад, Джо просто жил своей жизнью, папа уехал по делам, а мама внизу смотрела «Танцы со звездами» с бокалом вина.

Поскольку в доме нет алкоголя, у меня нет другого выбора, кроме как пить кока-колу, но к черту ее. Дела определенно могли быть хуже. Они были хуже, только прошлой ночью, на самом деле.

Мама проснулась. Она вышла из своей комнаты и сделала себе кофе. Мне нужно праздновать маленькие чудеса прямо сейчас, и я воспринимаю это как чертовски значительное событие.

Я завиваю волосы, когда Бри, наконец, снова появляется с тяжелыми сумками и широкой улыбкой на лице.

— Я привезла припасы.

— Как она? — Спрашиваю я, игнорируя ее комментарий, зная, что она только что прошла мимо мамы.

— Смотрит телевизор. С ней все будет в порядке, Джо-Джо. — Она ободряюще улыбается мне, но ее слова ничуть не уменьшают моего беспокойства.

Сейчас может показаться, что она справляется. А что будет через два часа, после того, как мы уйдем?

Горе — это хрупкая, безжалостная вещь, которая затягивает вас в свои темные лапы, когда вы меньше всего этого ожидаете. Я должна знать, это происходит со мной уже несколько недель.

В то время как я, возможно, могла бы продолжать изображать улыбку на своем лице, внутри меня было так больно, как никогда раньше. Я просто не позволяю всем видеть, потому что боюсь, что в конечном итоге это поведет меня по той же дороге, по которой сейчас идет мама.

Я не могу этого допустить. Папа и Джо не хотели бы этого, и я должна сделать это для них. Мне нужно жить. Ради них.

— Хорошо, я взяла вот это, — говорит она, показывая несколько бутылок с коктейлями. — Я знаю, что их немного, но я подумала, что было бы грубо пить крепкие напитки, пока твоя мама пытается завязать.

Я киваю ей, благодарная за то, что она заботится о моей маме, как о своей. Оно и понятно, учитывая, что ее собственная мать — бесполезное дерьмо, и мне стыдно называть ее теткой.

— И я купила закуски. Сегодня вечером нельзя напиваться слишком рано. Я думаю, у этого твоего парня просто могут быть планы.

Я стону, уронив голову на руки при воспоминании о том, что произошло ранее.

— Не могу поверить, что позволила ему сделать это, Бри, — бормочу я себе в ладони.

— Было жарко, и я добралась туда только в конце. Что я хочу знать, так это… как ты вообще оказалась, склонившейся над прилавком с этим богом позади тебя? Где, черт возьми, был Мэтт?

— Он собирается меня уволить, Бри. Как я оказалась в том положении, сейчас не самая большая проблема.

— Девочка, тебе не о чем беспокоиться с Мэттом.

Я так быстро кружусь на стуле, что чуть не падаю.

— Бри, скажи мне, что не… — умоляю я.

Она вздрагивает, вина написана на ее лице.

— Эм… об этом.

— Ты трахнула моего босса? Серьезно? Когда?

Несколько месяцев назад, когда ты была больна. Я пришла, чтобы встретиться с тобой, но, очевидно, тебя там не было. Он был… одно привело к другому. Но это кресло в его кабинете… на нем могло случиться что-то хорошее.

— Боже мой. Бри, ты шлюха.

Она пожимает плечами, ей плевать на мою оценку.

— Он того стоил. Не уровень Нико, черт возьми, но приличный.

— Почти уверена, что мы подошли к моменту, когда тебе нужно начать указывать, с кем ты еще не была.

Она кивает, размышляя об этом. — На самом деле, так может быть проще.

— Ты что-то нечто, — бормочу я, снова сосредотачиваясь на своих волосах.

— Живу своей лучшей жизнью, Джо-Джо. Именно то, что, по мнению твоей матери, ты должна делать. Так что ты сегодня наденешь? — Она распахивает мой шкаф. Это движение так сильно напоминает мне о ее действиях в прошлые выходные, что у меня кружится голова.

— Джинсы и топ, я не знаю.

— Во-первых, нет. Во-вторых, черт возьми. Ты не вернешься домой, пока этот мальчик не окажется между твоими ногами, хотя бы раз, а это значит, что о джинсах не может быть и речи. Тебе нужен легкий доступ.

Когда она оборачивается, она держит короткую кожаную юбку и почти прозрачный белый топ.

— Отлично, — объявляет она, прежде чем бросить их в меня.

Мои губы приоткрываются, чтобы возразить, но она обрывает меня прежде, чем я успеваю.

— Я знаю, что ты страдаешь, но эта дикая девчонка все еще живет внутри тебя, Джо-Джо. Продолжай копать, ты снова найдешь ее.

Я смотрю на наряд в своих руках, и воспоминания о том, как я впервые надела его, вспыхивают в моей голове.

Бри забронировала для нас выходные в парке отдыха, и я купила его на нашу первую ночь. Это было дико, как ничего, что я когда-либо испытывала раньше. Мне едва исполнилось семнадцать, и я по большей части наивно относилась к тем ночам, которые обычно устраивала Бри, полагая, что ее сумасшедшие истории всегда преувеличены. Я была неправа. Во всяком случае, она смягчила их для меня.

Я не была девственницей до тех выходных, далеко не так. Я отдала свою V-карту моему первому парню однажды ночью в его спальне, когда обоим было по пятнадцать, но это была первая ночь, когда я полностью осознала смысл бессмысленного секса.

Я почти уверена, что в те выходные, когда я распустила волосы и освободилась от своих запретов, я была самой собой больше, чем когда-либо в своей жизни. Ну… до вечера прошлой пятницы

Быть привязанной к кресту было ближе всего к той свободе, которую я испытала в те выходные. Отпустить все и отдать себя кому-то другому.

Это пьянящее чувство.

То, что я более чем счастлива испытать снова и снова, когда дело касается до Тоби.

Меня осенило, что именно поэтому я позволила ему так публично заявить о себе раньше. Как только он приближается ко мне, все остальное исчезает. Как будто он высасывает из меня все страдания и горе, позволяя мне быть свободной, быть собой. И когда он прикасается ко мне, я горю так, как никогда раньше.

— Ну и выходные выдались, а? — Спрашивает Бри, ее голова явно движется в том же направлении. — Нам следует поехать еще раз. Прошло слишком много времени.

Я киваю, хотя не могу не чувствовать себя странно из-за выходных, наполненных безымянными, безликими парнями, когда прямо сейчас есть только один, который занимает все мои мысли.

— Ага, — рассеянно бормочу я. — Что ты оденешь? — Спрашиваю я, встряхивая голову от грязных воспоминаний о Тоби этим вечером.

Черт, у этого мальчика действительно есть талант.

***

— А вы двое прекрасно выглядите, — с улыбкой говорит мама, когда мы, наконец, появляемся.

Боль в ее глазах все еще заставляет меня сомневаться в этом, но вряд ли я могу спорить после того, что она сказала ранее.

— Я хотела «сексуально», — поддразнивает Бри, — но я приму «прекрасно».

Мама весело качает головой. — О, снова стать молодым и свободным.

Горе угрожает вонзить в меня свои когти из-за того, что она впервые во взрослой жизни одинока.