Слияние

Долго хожу по комнатам, и вся эта напичканная электроникой шушера неотступно таскается за мной. Следят? Или соскучились по человеку? Всё-таки есть в них что-то откровенно болезненное, пускай и ведут себя словно живые существа. Кем, на самом деле, они никогда не были и, наверное, никогда не будут. Раньше казалось, ещё немного, и роботы оживут, станут неотличимы от людей, но… Чего им так и не хватило? Души? А у Марго она есть? Вечный неразрешимый вопрос… И источник постоянной хандры всех "кентавров". Меня он зацепил после второго пробного вылета. Да больше так и не отпустил…

В доме спартанская обстановка. Как и все «кентавры», его хозяин вёл затворническую, уединённую жизнь отшельника. Ничего предосудительного. Единственная привязанность пилота находилась совсем не здесь.

Заглядываю в столовую, где стоит кухонный принт. Насколько я знаю, оставшиеся продукты и даже расходники были досконально проверены – ни ядов, ни токсинов, в общем, ничего, что могло бы так надёжно вырубить пилотов. И анализ внутридомовой микрофлоры ничего не дал. Всё идеально чисто – процессор дома бдит безукоризненно. Искать надо где-то в другом месте.

Что ж, когда нет работающей версии, приходится просто копить информацию, стараясь её не анализировать. Пусть мозг сам всё структурирует, как ему удобно. Когда наберётся критическая масса фактов, решение проявится само собой. А может и не проявится…

Последовав совету главного конструктора завода «Заслон», решаю посетить Центр мозга и искусственного интеллекта. Заведение максимально закрытое, но учитывая мой нынешний статус, мне теперь и там готовы распахнуть двери.

Задав маршрут аэро-коптеру, откидываюсь на спинку сиденья. И пока машина едва слышно жужжит движками, я отрешённо гляжу сквозь её прозрачные борта. Там неторопливо проплывает привычная архитектура мегаполиса – гигантские стеклянные, словно выполненные под единую копирку, пирамиды жилых агломераций и огромные путепроводы, охватывающие сплошной бетонной сетью пустынный ландшафт между этими человеческими муравейниками. А ведь когда-то города были совсем иные – поразительно красивые в своём неповторимом разнообразии. Архитекторы тогда, наверное, не знали продыху, творя всё более совершенные здания… Готика, раннее барокко, позднее барокко, прекрасное рококо. И вот, ныне дотворились до этого… Единообразно пиромидального.

Я сам когда-то неплохо рисовал. И даже подумывал… Но выбор сделал в пользу пространства и полётов. Что совсем не удивительно – какой мальчишка не мечтал участвовать в эпических космических баталиях? Романтика Войны… Пока не уткнёшься носом в её ухмыляющийся страшный череп.

Центр мозга стоит особняком среди стеклянных монстров – он занимает несколько зданий, ещё сохранивших свою индивидуальность. Сложно сказать наверняка, когда они реально были построены – все эти карнизы, колонны и балкончики с мансардами вполне могли лечь на чертёжный принтер и относительно недавно. Но смотрелся Центр этаким свидетелем давно ушедших эпох.

Коптер на мгновение замирает перед силовым полем и, пройдя идентификацию, круто пикирует на лужок с зелёной травкой перед главным зданием. Там меня должен встретить заместитель по научной работе.

Но мужчина, стоящий на травке, кажется мне слишком молодым для такой серьёзной должности. Худой, подтянутый… И подозрительно похожий на военного.

– Приветствую. – Встречающий протягивает мне руку.

– Представитель Адмира…

– Знаю-знаю, – как-то совсем по-граждански перебивает тот.

И я делаю вывод, что только подозрительно похож…

– Вы же из «наших»? – спрашивает мужчина.

– В смысле? – не понимаю я.

– «Кентавр»?

– Как определили? – Я уверен, что мой разъём на затылке он ещё не имел шансов заметить.

– По моторике… – Неопределённо поживает плечами. – У «кентавров» примечательная походка, осанка… Конечно, только для тех, кто имел с ними раньше дело.

Я наконец понимаю – мы же отлёживались целый месяц в Центре после обретения коммуникаторов…

– Ну, вот, мы теперь настоящие «кентавры». – Оптимизм Вана никогда не знал границ.

В палате только наша эскадрилья – полный здорового оптимизма Ван, молчаливый Лом, интеллектуал Ганс и наш комэск Исса. Крайняя операция по вживлению коммуникаторов прошла две недели назад, и мы первый день как немного очухались. Голова уже не огромный чугунный колокол, в который с частотой пульса стучат все кому ни лень, а любой маломальский звук вызывает незамедлительный резонанс. И мечется этот срезонировавший звук по черепной коробке, как какой-нибудь пойманный в ловушку зверёк. А что ему мешает вырваться на свободу через недавно приобретённую щель разъёма контроллера в затылке, остаётся для меня неразрешимой загадкой.

Теперь в эту щель постоянно задувает, и когда резонанс в кои-то веки затухает, начинает казаться, что там завывают и свистят все ветры Земли – от утреннего лёгкого средиземноморского бриза до урагана Катрин. Очень неприятное ощущение. Так ещё и каждая мышца напоминает о своём существовании непрерывной болью. Словно заживо содрали кожу и теперь сыплют на обнажённые мышцы соль. А тут Ван с его: мы – «кентавры». Оптимист… Чтоб его.

– Может выберемся в город? – неожиданно предлагает Исса. – Отвлечёмся. Девчонок подцепим…

– А что, – садится на кровати Лом, – Мы же теперь «кентавры», и никому ничего не надо доказывать – визитная карточка теперь на затылках.

Я сквозь завесу боли начинаю тихо смеяться – нашёл чему радоваться. Будь моя воля, с удовольствием променял бы пару лет своей жизни на пару часов без этой постоянной изматывающей боли… И даже поедаемые горстями обезболивающие пилюли ни хрена не помогают.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.