Страница 2 из 107
В самом деле П. Видаль-Накэ трудно назвать кабинетным ученым, эрудитом, живущим в гегелевском «тихом царстве милых видений», о котором он с иронией говорит в предисловии к «Черному охотнику». Достаточно сказать, что его первой книгой было документальное исследование так называемого «дела Мориса Одэна» — трагической истории французского математика, выступившего против войны, которую Франция вела в Алжире в 1954—1962 гг., арестованного и погибшего в полицейских застенках[9]. После этой книги, получившей похвальный отзыв Ж.-П. Сартра[10], имя молодого историка стало известным, о нем заговорили как еще об одном интеллектуале, вовлеченном в политическую жизнь, как о продолжателе традиций «вечного дела Дрейфуса». В 1958—1961 гг. П. Видаль-Накэ — активный участник движения против войны в Алжире, автор газетных статей против генералов-путчистов. Он подписывает «Манифест 121», призывающий к бойкоту военной кампании, за ним организована слежка, его доставляют в полицейский участок и отстраняют от преподавания в Каннском университете. Спустя много лет П. Видаль-Накэ напишет, что, несмотря на провал демократических и светских преобразований в Алжире, «освобождение алжирцев было справедливым делом», и у него хватит мужества признать: в конечном счете именно французы несут ответственность за деспотический режим и анархию, царящие в этой стране сегодня[11]. Война США во Вьетнаме, обострение советско-китайских отношений, арабо-израильский конфликт, студенческое движение 1968 г. во Франции, распад СССР и Югославии — на все эти события французский историк откликался публицистическими статьями или обстоятельными научными исследованиями[12]. Во времена «смут и тревог» П. Видаль-Накэ всегда стремился говорить правду, он продолжает это делать и сегодня.
Что заставляет его вести эту борьбу, быть, по его словам, «историком современных кризисов и преступлений»?[13] Думаю, не ошибусь, если скажу: долг человека, гражданина и историка. «Моя жизнь, — пишет П. Видаль-Накэ, — была посвящена истории, памяти и правде»[14]. В его представлении эти три ключевых слова связаны между собой. Стремление к истине должно быть врожденным чувством историка, его «ремесло требует умения говорить правду»[15]. Цель истории как науки — установление истины с помощью (или благодаря) памяти. Мнемозина и Клио неразлучны: без истории нет памяти, но и без памяти не может быть истории: вспомним «1984» Джорджа Оруэлла или «манкуртов» Чингиза Айтматова. Свой человеческий и гражданский долг П. Видаль-Накэ реализует в профессии историка — свидетеля истины и гаранта памяти, как индивидуальной, так и коллективной. Есть и глубоко личные причины выступлений П. Видаль-Накэ против забвения истории и всякого рода фальсификаций прошлого теми, кого он называет «убийцами памяти»[16]: его родители погибли в 1944 г. в газовой камере Освенцима.
Война прошла трещиной через всю его жизнь[17], трагическое в истории — идет ли речь о древнегреческой трагедии, преступлениях французской армии в Алжире или геноциде евреев во время второй мировой войны[18] — стало одной из основных тем его творчества[19]. Отсюда его обостренный интерес к проблемам расизма, национализма и прочих общественных «болезней», которые он исследует, движимый инстинктом не только коллекционера и архивиста[20], но и (добавил бы я) врача—в надежде найти от них лекарство.
И все же в научном мире П. Видаль-Накэ прежде всего известен как специалист по истории древней Греции. «Греция была и остается, — пишет он в "Мемуарах", — моей областью исследования: Греция философская, Греция поэтическая и литературная, Греция политических институтов, Греция трагедии, ... Греция историков»[21]. Еще в конце 40-х — начале 50-х годов, обучаясь в парижском лицее Генриха IV, а затем в Сорбонне и коллеже Севинье, П. Видаль-Накэ увлекся (под влиянием работ В. Голдшмидта и занятий у А. Маргеритта и А. И. Марру) темой историзма у Платона, и этот интерес он сохранил на всю жизнь — читатель сможет убедиться в этом, обратившись к «Черному охотнику» и более поздним работам историка[22]. В споре с К. Поппером, считавшим Платона абсолютным реакционером, «классическим теоретиком декаданса», П. Видаль-Накэ, реабилитирует платоновскую философию истории. Да, исторические рассуждения Платона "двусмысленны и полны противоречий, которые, однако, обусловлены противоречиями самой эпохи. Подобно Геродоту или Фукидиду, Платон-историк описывает современную ему действительность (de te fabula narratur), но в отличие от них Платон-философ строит утопические модели и творит мифы, с помощью которых пытается воздействовать на эту действительность[23]. П. Видаль-Накэ не отделяет одно от другого, но в конечном счете отдает предпочтение Платону-историку, «свидетелю трансформаций и даже кризиса, которые греческий полис узнал в IV в. до н. э.»[24].
Позже к платоновским штудиям добавились новые темы и сюжеты, связанные с историей древней Греции, в первую очередь история мышления, ментального (imaginaire — «воображаемого», как говорят французы) и антропология древних греков. Именно этим проблемам посвящены все четыре раздела «Черного охотника». Благодаря исследованиям в этих областях П. Видаль-Накэ вошел в анналы исторической науки как один из ярких представителей так называемой «парижской школы», основателем которой считается философ, психолог и историк Ж.-П. Верная. Знакомство с этим выдающимся человеком и ученым, состоявшееся в 1960 г., было важным событием в жизни П. Видаль-Накэ, предопределившим его дальнейшую творческую судьбу. На молодого историка большое влияние оказала книга Ж.-П. Вернана «Происхождение древнегреческой мысли»[25]. Выход в свет этой работы стал вехой в истории изучения древнегреческой философии и цивилизации в целом; необходимость в появлении подобного исследования назрела после дешифровки линейного письма «Б» М. Вентрисом. Открытие гениального англичанина, прибавившее к греческой истории еще, как минимум, тысячу лет, вновь поставило перед историками вопрос: что такое «греческое чудо» и когда оно началось — в VIII в. до н. э. или в крито-микенскую эпоху? По мнению одних, истоки «греческого чуда» следовало искать во II тысячелетии до н. э. (так, А. Ван Эффентерр полагал, что на Крите минойского времени наряду с дворцами существовали и полисы). Другие (например, М. Финли) считали, что крито-микенская Греция более близка древневосточным цивилизациям, чем полисной Греции I тысячелетия до н. э. Ж.-П. Вернан склонялся ко второй версии, утверждая, что возникший на руинах дворцовой цивилизации греческий полис представлял собой совершенно новую структуру, и что греческий разум был порождением именно полиса. П. Видаль-Накэ целиком воспринял эту идею: «Истинный разрыв приходился не на язык, а на учреждения: возникновение греческого города, полиса, иными словами, политического пространства, в конце IX в. до н. э., проводило решительную разделительную черту. Между линейным письмом "Б", служившим нуждам счетоводов из царского дворца, и алфавитным письмом, которое адресовалось всем, пролегала пропасть в несколько веков, на которые приходилось полное разрушение одного мира и возникновение другого»[26]. В своем программном введении к «Черному охотнику» он называет классическую Грецию «цивилизацией политического слова», греческий разум — «политическим разумом», а в главе, посвященной эволюции мышления греков — от мифологического к рациональному — приходит к выводу о том, что подобная эволюция была возможна лишь в условиях полиса, где «всякая человеческая деятельность была... деятельностью политической»[27]. Со временем знакомство П. Видаль-Накэ с Ж.-П. Вернаном переросло в дружбу (даже «братство») и тесное сотрудничество — за последние три десятилетия они опубликовали несколько совместных работ по истории греческой цивилизации[28].
9
Vidal-Naquet P. L'Affaire Audin. P., 1958.
10
См.: Vidal-Naquet P. Mémoires... Vol. 2. P. 84.
11
Ibid. P. 159—160; ср.: Schwartz L. L'engagement de Pierre Vidal-Naquet dans la guerre d'Algérie //Pierre Vidal-Naquet, un historien dans la cité... P. 38. В последнее время (в связи с недавним выходом в свет книги «откровений» генерала П. Осареса «Спецслужбы, Алжир, 1955—1957») во Франции вновь остро обсуждается вопрос о военных преступлениях французов в Алжире, и снова один из активных участников этой дискуссии — П. Видаль-Накэ.
12
Из многочисленных публикаций историка на эти и другие «горячие» темы современности назову в первую очередь его книги: Vidal-Naquet Р. La Raison d'État. P., 1962; Vidal-Naquet P., Schnapp A. Journal de la commune étudiante. P., 1969; Vidal-Naquet P. Les Juifs, la Mémoire et le Présent: En 2 vol. P., 1991.
13
Vidal-Naquet P. Mémoires... Vol. 1. P. 290-291.
14
Ibid. Vol. 2. P. 369.
15
Ibid. P. 20.
16
См.: Vidal-Naquet P. Les Assassins de la mémoire. P., 1987; Idem. Le Trait empoiso
17
Первый том воспоминаний П. Видаль-Накэ посвящен в основном его детству и юности, совпавшим с военными и послевоенными годами, а также его родителям, арестованным и отправленным в концентрационный лагерь, откуда они уже не вернулись; книга носит подзаголовок «Надлом и ожидание».
18
См., напр.: Vidal-Naquet P. Les Crimes de l'armée française. P., 1975; Idem. Réflexions sur le génocide: Les Juifs, la mémoire et le présent: En 3 vol. P., 1995; Vernant J.P., Vidal-Naquet P. Mythe et Tragédie en Grèce ancie
19
П. Видаль-Накэ по этому поводу пишет в «Мемуарах» следующее: «Трагедия или история — мне доводилось формулировать это противопоставление; трагедия и история — мне пришлось пережить эту связь, размышляя над ней». Vidal-Naquet Р. Mémoires... Vol. 2. P. 240.
20
Ср.: Vidal-Naquet P. Mémoires... Vol. 1. P. 170.
21
Ibid. P. 289.
22
Список этих работ см.: Brunschwig J. Le philosophe, héros secret de l'historien? // Pierre Vidal-Naquet, un historien dans la cité... P. 139, n. 3.
23
Подробнее об этом см. главы «Черного охотника»: «Время богов и время людей», «Афины и Атлантида. Содержание и смысл одного платоновского мифа» и «Платоновский миф в диалоге "Политик": двусмысленность золотого века и истории».
24
Vidal-Naquet P. La Démocratie grecque vue d'ailleurs. P., 1990. P. 121.
25
Вернан П. Происхождение древнегреческой мысли. М.: Прогресс, 1988.
26
Vidal-Naquet P. Mémoires... Vol. 2. P. 214.
27
См. с. 41, 279.
28
Помимо указанного в примеч. 18 двухтомника см. также: Vernant J.-P., Vidal-Naquet P. La Grèce ancie